Третий концерт «Маши и Медведей» в Костроме

27 января 2012 года, «Первый Паб»

Итак, кажется, становится доброй традицией у замечательной группы раз в год посещать Кострому!

На сей раз ни группу, ни публику не испугала даже морозная погода. Концерт проходил в молодом, открывшемся всего год с небольшим назад «Первом Пабе», со своим стилем, с большим сценическим пространством и достаточным танцполом перед сценой. Никакого разогрева не предусматривалось, в восемь с четвертью на сцене появились музыканты, и после небольшой настройки инструментов зазвучали аккорды песни «Яйцо» и к микрофону вышла, или лучше сказать лебяжьим шагом выступила Маша Макарова в эффектном чёрном вечернем платье до пят с жакетом, покрытым феерическими вышитыми рописями, и с ещё более расшитым поясом, а к платью в тон чёрные атласные перчатки-митенки выше локтей, да ко всей этой роскоши ещё такие бусы, ожерелья, серьги, каким позавидовали бы и скифские принцессы, и огромные зеркально-чёрные очки. Послав залу молчаливый воздушный поцелуй на всю ширину рук, она запела, и её сильный, сочный голос заполнил весь зал, вызывая публику из-за столиков к сцене, где уже стояли те, кто пришёл ради концерта.

После песни, приветствовав зал словами: «Добрый вечер... Кострома!...» — Маша сразу перешла к следующей песне — «Земля». Тут, конечно, явилась и флейта, которая висела на микрофонной стойке (а кроме флейты Маша ещё подцвечивала музыку многих песен маленьким, с луковицу, перкуссионным инструментом типа маракаса или трещотки, а порой брала в руки гитару).

Как только окончилась «Земля», зазвучало вступление песни «Спа-1», которую Маша спела, повязав на микрофонную стойку свои бусы. А следом, так же без паузы, была исполнена и «Спа-2». Конечно, этот концерт надо было не только слушать, но и видеть. В новом платье, в новом имидже, Маша удивила бы и искушённых своих поклонников, знающих разные исполнения этих песен. В Костроме не только звучали практически в каждой песне новые музыкальные нюансы, а порою и новые даже мелодические темы и вариации, но ещё Маша покоряла и совершенно новой пластикой! Изящная и величественная, соблазнительная и трогательная, хрупкая и могущественная, прекрасно сложенная и абсолютно свободная, живущая не в земной гравитации, а в собственных магических силовых полях Царица Ночи, искушённая во всём спектре человеческих и нечеловеческих чувств — вот какой явилась она в этот раз к костромичам.

Следом началась «Б. Т.», и зал, уже хорошо заряженный полученной энергетикой, подпевал Маше. А она, отвернувшись на полминуты, вернулась к микрофону уже другой: той Машей, которая исполняет новую для её концертов песню «Улетай», раньше доступную поклонникам только кусочками из фильма «Жестокость». Песня заводная, и зал завёлся вполне! Лично мне ещё понравилась такая штучка: Маша, перед новой песней делавшая обычно глоток из бутылочки минералки, возвращаясь к микрофону, раза два делала такой дельфиний фых вверх, и веер капель вспыхивал искорками в лазерном освещении; прекрасно!

Не давая расслабиться, группа тут же выдала «Тай-тай», приведя всех в полный восторг. Потом музыканты быстро посовещались, расслабляя в это время публику прекрасной элегической гитарной импровизацией, и, в очередной раз сменяя палитру настроения, зазвучала «Московская»... В ней опять была новинка: Маша в финале, на словах «дальше... дальше...» отходила от микрофона вглубь сцены, и пока музыканты развивали, развивали, развивали основную тему песни, она пела, пела на всю катушку, но это пение мы только видели, но не слышали: какая великолепная режиссёрская находка!

Следом мощно зазвучала песня «Правдивая», очень тронувшая зал, и тут же после неё — «Шахматы», ещё более мощная и драйвовая, что публика тоже вполне оценила.

И снова смена настроения: «Мария». В середине, на словах «А в небе чёрные птицы летят», Маша стянула с плеч свой расшитый сказочными крыльями жакет, обрядила им микрофон и изобразила этими крыльями полёт чёрных птиц — это опять из разряда того, что видишь только в живом концерте. И потом небрежно бросила жакет за спину, где он и остался до конца вечера.

«Марии» в зале вновь многие подпевали, и после неё Маша обратилась к публике: «Спасибо вам, дорогие, что вы пришли на наш концерт; по таким холодам добрались, — а мы ехали в комфортабельном автобусе...» — и как бы под занавес зазвучали знакомые аккорды «Любочки», «нашей 15-летней», как обозначила её Маша, и предварила первый куплет несколькими ласковыми аллилуйями, которые очень неплохо, оказывается, ложатся на мелодию этой песни. Стоит ли говорить, что зал колбасился вовсю. А уж когда выяснилось из импровизации Маши, что «кто не знает Любочку в этой Костроме», зал завопил от восторга.

Музыканты были на сцене уже час, и всему хорошему приходит конец, но разошедшийся зал требовал «Рейкъявик», и он его получил! Тут произошли технические накладки (они вообще-то и раньше отмечались), микрофон у Маши то включался, то отключался, но никого в зале это не расхолодило, а даже наоборот, Маше в этих вынужденных «сурдинках» принимались подпевать хором! Но под конец технику победили, и финальный куплет был спет великолепно!

На сём музыканты дружно покинули сцену, но Маша ещё осталась у микрофона, неформально поговорила с залом («я хочу каждого увидеть, каждого поблагодарить... столько хочется выразить и сказать... может быть, мне лучше было стать юмористом?...» и две чрезвычайные истории, случившиеся с Машей в Костроме: как она сказала, «впервые я ощутила несомненное влияние двух стихий: огня и воды». Это была история с феном, который при сушке волос в гостинице заискрил, загорелся и чуть не сжёг Машу; а уже непосредственно перед концертом в воду упали с Маши сценические наушники).

Оживив зал этим рассказом, Маша под аккомпанемент Макса Хомича исполнила «Примадонну», пояснив, что её «надо петь в очках... до определённого момента» (а надо сказать, что, начав концерт в черных очках, Маша потом их сняла и заправила за пояс; но тут снова надела). Я думаю, все, кто знают текст этой песни, легко угадают, в какой момент её исполнения Маша подняла свои очки.

Тут остальные музыканты, разрешив технические проблемы, вернулись в полном составе на сцену, а Маша ахнула, получив от подбежавших к сцене девушек целую охапку нежно-кремовых роз.

И вот — представление участников группы, которые вместе уже 15 лет: Макс Хомич, Слава Козырев, Денис Петухов, Вячеслав Мотылёв, — а поверх этих слов Маши и оваций зала начинают звучать аккорды «Рыбака и рыбки», и эта песня с её чарующим «прекрасно, прекрасно, прекрасно» — завершила прекрасный вечер.

«На этой радостной ноте и прощаемся!» — решительно объявила Маша, и вся группа ушла... Будем надеяться, несмотря на разгул костромских стихий, что ушла лишь на время, потому что, уходя, они слышали, как зал хотел ещё и ещё песен «Маши и Медведей». 

 Евгений

Вечности всё равно, где находиться. Она живет среди концертных залов филармоний, в скрипках, в шелесте листьев и солнечном свете, который трепещет вместе с ними, сливаясь в одно целое. В темноте ночи леса, вечерних городских огнях и в крови, щедро или чуть-чуть разбавленной алкоголем, она даже стремится по жилам вверх, расширяя на ходу сосуды и заставляя сознание вдруг становиться ясным и чистым вместо ожидаемого тумана опьянения.

О последнем варианте я знаю мало, алкоголь не стучался в двери моего мозга пару десятков лет, да и до этого бывал там редко и в почти гомеопатических дозах.

В барах я тоже была всего три раза в жизни, и это были три концерта Маши Макаровой. То ли бары вообще перестали быть местом, где люди напиваются до свинского состояния и долго дерутся, не зная, куда деть экстатический заряд энергии, то ли группа Маша и Медведи специально формирует намерение, чтобы бар был хорошего уровня — этого я не знаю. Я знаю, что вот этот третий по счету, но Первый по названию просто убил меня совершенным несоответствием всего ожидаемому. При слове Паб в голове у неискушенного впечатлительного неофита появляется картинка мещановатых толстых ирландцев с красными лицами, основательно и шумно пьющих и жадно поедающих огромные куски мяса, жарящиеся тут же в камине в маленьком, тесном, глубоко и напрочь прокуренном помещении с грубо сколоченными столами из неструганой доски и стенами, полами и потолком, обитыми тем же самым. Непьющий неофит вегетарианского образа жизни тяжело вздыхает, но не пропустить же в самом деле концерт любимой группы из-за этого.

Так вот, нас коварно обманули. Это во-первых сразу становится понятно, когда заходишь в просторный зал, пропитаный свежим воздухом с восьмиметровыми на вид потолками, в той части, где над сценой купол или что-то похожее. Вас встречает девушка, которой одновременно удаётся быть похожей на эльфа и пионервожатую, в которой каким-то образом нет ни капли вульгарности, ожидаемой в пабе. И концерт начинается практически вовремя, что уже вообще выходит за рамки всяческой теории вероятности. Разноцветные огни, мелькающие по сцене, почти мгновенно помещают вас в Мир Волшебства, сразу, ещё до звука.

Но это ещё не тот мир, который возникнет, когда этот звук развернёт пространство. Я не знаю, как воспринимается концерт, когда хорошее вино питается кровью зрителя или наоборот его кровь живёт вином. Это восприятие трезвого человека, отягощенного, правда, образным мышлением и, может быть, чрезмерной впечатлительностью. Большой зал постепенно становится огромным, и в нём вначале возникают какие-то очень разные локальные области, ночь льётся снаружи, ей тоже хочется прикоснуться к тому, что происходит. Это совсем не страшно, скорее ясно, что чудо объединяет любые существа в круг друзей. И действительно можно умножить ноль на бесконечность, и выйдет совершенно не то, что обычно получается у математиков, ничего не знающих о ночи. 

И в центре этого пять человек, для которых вечность — это способ дышать. Они её естественная составляющая. Они то, что позволяет ей коснуться каждого, кто рядом. Когда они исчезают со сцены, возникает чувство, что выключили мир. Потом он, конечно, опять востанавливается, но источник чуда в этот короткий момент виден ясно как на ладони.

Это был третий концерт, и всё выглядело так, как будто первый был покоем, второй волной, непрерывным потоком, и вот теперь волна рассыпалась на части, в каждой из которой зародилась своя собственная жизнь, и вездесущая вечность наполняет их в своё удовольствие разнообразными красками, осязаемо касаясь всех, кто всё-таки удосужился ее заметить. Вечность — это очень определённое чувство. Ей всё равно, где находиться. И ей всё равно, слышим мы её касание или нет. Почти всё равно. 

Лилия

Благодарим за фотоматериалы Первый Паб (Кострома) и Анастасию Сукманову Привалову.