На главную    costroma.k156.ru    k156.ru    

Амонтикамава, Кракен и дозволенное двоежёнство:

Три заметки из «Санктпетербургского вестника» за 1779 год


 

 

 

Караибы боготворят луну, которую, как скоро по рождении ея в первый раз увидят, оставляют все свои упражнения, и берут друг друга под руки; почтеннейший из них читает в слух молитву к луне, в которой непрестанно повторяет слово: Амонтикамава. После сего они обнимая друг друга, плачут, потом падают ниц на землю. Кончив сей обряд, идут паки в свои шалаши, в которых нарочито долгое время седя не говорят ни слова, и чрез весь день кажутся погруженными в некий род страха. В прочие дни богослужение их состоит в простом поклонении луне.

 

«Санктпетербургский вестник», 1779, ч. 3, янв., стр. 137

 

***

Статья из натуральной Истории.

КРАКЕН.

 

Первое известие, которое о сем странном морском звере, живущем в северном Окиане, сообщили простые мореходцы, с начала сочтено было вымышленною баснею, но потом, когда люди заслуживающие вероятие, нашли оное справедливыми и с наблюдениями их согласным, удивление их об оном весьма увеличилось. Дацкий Епископ Пантопидан описует сего зверя следующим образом. [с. 138:]

„Между великим числом животных, в глубине морской живущих, которые или совсем от глаз наших сокрыты, или редко только нами видимы, находится удивления достойный зверь, называемый Кракен, величиною всех известных нам доныне одушевленных тварей, гораздо превосходящий. Рыбаки наши утверждают, что часто, а особливо в летнее жаркое время находясь они на несколько миль от берегов отдаленными, в таких местах, где глубина морская должна быть на 80, или 100 сажен, находят иногда оную только на тридцать или двадцать, или и того меньше. Как из сего, так и из великого множества рыб, которые им тогда попадаются, заключают они, что Кракен в том месте на дне морском должен лежать. В таком случае наблюдают они прилежно, в равном ли состоянии глубина остается, и не умаляется ли она, что из сетей их, им весьма приметно.

Умаление глубины признают они за знак, что Кракен выше подымается, и тогда всемерно стараются от такового опасного, для их места в самой скорости отдалиться. И действительно по прошествии нескольких минут, видят они часть сего чудовища, оказывающуюся на поверьхности моря, но целого корпуса его никогда [с. 139:] никто не видал. Спина, или верхняя часть сего зверя простирается в окружности на полторы аглинские мили. С начала кажется она подобною, некоторым малым островкам, окруженным вещьми, подобными морским растениям, потом на ней показываются как будто бы некие возвыщенные, подобные морским мелям места, на которых множество средней и малой величины рыб пригает, и с оных по сторонам паки в море падает. Наконец видны разные сияющие иглы, или рога, которые подымаяся повыше, иногда толщиною и вышиною мачтам посредственных кораблей уподобляются. Сей зверь в сем положении пролежав несколько времени на поверхности моря паки мало помало опускается в глубину оного, и в сем случае не меньше опасности причиняет мореходцам, как и при выходе своем; ибо движение сей одушевленной горы приводит море в сильное колебание, и производит великие волны, которые все к ним приближающееся притягивая к себе, в бездну погружают. Светящиеся возвышенные части сего зверя, суть вероятно члены, или так сказать, руки его, посредством которых оный движется и корм себе достает. Говорят, что он испускает от себя сильный запах, на который рыбы из далека к нему [с. 140:] стекаются; — он ест будто бы целый месяц безпрестанно, а другой съеденное испражняет; в сие время вода круг его становится мутна и густа, в которой рыбы в великом множестве плавая, служат ему паки новою пищею. В 1680м году, молодой Кракен заплыв в каменистый морской пролив, находящийся в норвежском Кирхшпиле Алстагуке, зацепился рогами, или паче хоботом своим за ростущие на морском береге деревья, и в то же время ввошел так глубоко в разщелины тамошних великих морских камней, что не могши из оных освободиться, на том же месте умер. Труп его занимал большую часть сего узкого прохода, и долго не гнил, начав же, причинил такой нестерпимый смрад, что никто мимо оного плыть не мог.”

С сим известием Епископа Пантопидана согласно и другое, объявленное о сем звере недавно в аглинских ведомостях, (St: Iames Chronicle) в которых следующее о нем говорится: Некто Роберт Ямейзон, будучи в 1774 году на ловле сельдей, видел вместе с матрозами своего корабля, удивителъного морского зверя, который по описанию его, подобен описанному, Епископом Пантопиданом, Кракену. Все люди, находящиеся на сем корабле, думали что представляющееся им явление [с. 141:] не иное что есть, как раждающийся новый остров, который длиною был около полуторы аглинских миль, а вышиною до тридцати футов сверьх поверхности воды, ширины они приметить не могли. Сей мнимый ими остров к великому их удивлению помалу то подымался, то паки опускался в низ, а наконец при чрезвычайном волнении вод, из виду их вовсе пропал. Скоро потом они на том самом месте нашли такое множество селдей и других рыб, что почти полон корабль оными нагрузили. Сказка с сих людей в суде под клятвою взята, и в судебные протоколы вписана.

 

«Санктпетербургский вестник», 1779, ч. 3, янв., стр. 137-141.

 

***

АНЕКДОТЫ.

 

Около средины третьегонадесять века, во время крестовых походов, немецкий Граф Глейхен попавшись в плен к Туркам, принужден был работать в султанском саду. В сем состоянии увидев его дочь Султанская, влюбилась в него, и узнав о знатности его породы велела сказать, что она желает подать ему способ к бегству, если только он согласится на ней жениться. Граф чистосердечно признался, что он уже был женат; однако Султанша велела [с. 142:] ему объявить, что сие ей никак не противно, для того, что нравы и законы ее отечества, позволяют мущине иметь больше одной жены; после сего соглясясь он с нею, тайно ушли в Венецию, откуда сей Граф тотчас поехав в Рим, открыл Папе все с ним случившееся, и исходатайствовал от него дозволение, не разводясь с первою своею женою, жениться на любезной его избавительнице, но с тем однако, что бы сию последнюю обратить ему в христианскую веру. Первая Графская жена, увидев паки дражайшего своего мужа, весьма обрадовалась, и не токмо сему папскому позволению не противилась, но еще оказывала прекрасной своей совместнице всякие ласки, и искренные, за спасение общего их мужа, знаки благодарности. История повествует, что Турчанка хотя не рожала детей, однакож с свойственною матерям нежностью любила детей своего мужа и своей совместницы; сожалительно что не осталось в свете племени столь прекрасныя души!

И ныне еще показывают в местечке Глейхене ложе, на котором щастливые сии три особы вместе сыпали. В церкве монастыря Петербергских Бенедиктинов стоит гробница их, на коей, Граф, переживший обеих своих жен, по смерти своей велел сделать следующую надпись. [с. 143:]

 

Здесь лежат телеса двоих, единого мужа имевших жен; они любилисъ между собою, как две нежные сестры, обе меня еще больше себя любили. Одна оставив Магомета, ушла с своим любовником, другая же обнимала с радостью своего мужа невесту, которая ей оного возвратила. Сопряженные узами брачной любви, в жизни мы все трое имели одно ложе, и по смерти одна сия марморная доска гробницу нашу да покрывает.

 

«Санктпетербургский вестник», 1779, ч. 3, янв., стр. 141-143.

Высказаться