На главную
costroma.k156.ru

 


Е. Шиховцев



О поисках тёмной материи



Читая замечательный обзор Игоря Иванова о резонансных открытиях в физике элементарных частиц за 2018 год*, я в его подаче по-иному увидел два факта, о которых уже раньше читал в других дайджестах. Точнее, увидел не просто сами факты, а возможную химию между ними. И не только в современном значении, применяемом к отношениям, но и в самом буквальном химическом смысле.

____________

* И. Иванов. Физика элементарных частиц в 2018 году. Часть 2 [https://elementy.ru/novosti_nauki/433403/Fizika_elementarnykh_chastits_v_2018_godu_Chast_2].


Первый из них, как легко понять, касался новых данных из лабораторий, занятых поисками тёмной материи. Здесь надо пояснить, как её ищут в земных условиях. С одной стороны, она потому и названа тёмной, что никак, кроме гравитации, с привычным нам веществом не взаимодействует. Но с другой стороны, мы все вышли из одной прасреды Большого Взрыва, и эту общность, хочется верить, никакими последующими расширениями и охлаждениями Вселенной до конца вытравить невозможно. Если приложить побольше энергии (или проявить побольше терпения), то можно засечь взаимодействие практически любого А с любым Б, какими бы разностильными они не были в обычных условиях. А когда речь идёт об элементарных частицах, помогают ещё и их чудесные квантовые свойства, такие как размытость в пространстве-времени, способность непонятно как просачиваться (туннелировать) через всякие запрещающие энергетические барьеры и т. п.

На это и уповают учёные. Правда, приложить энергию к тёмной материи по понятным причинам не получается, поэтому им остаётся второй путь – запасаться терпением и верой в то, что:

а) частицы тёмной материи (ТМ), пусть очень-очень слабо и очень-очень редко, но взаимодействуют с частицами обычного вещества;

б) это взаимодействие имеет какой-то энергетический эффект, который либо сразу, либо через какие-то промежуточные стадии выражает себя фотоном либо его звуковым аналогом – фононом;

в) и квантовые свойства частиц этому помогают.

А далее всё довольно похоже на поиски другой трудноуловимой частицы, но из области обычного вещества, – нейтрино. Так же тщательно изолируют установку от космических лучей и земных источников излучений; так же окружают датчиками некое рабочее тело; так же годами и десятилетиями ловят вспышки или акустические сигналы и ищут в них те, которые не удаётся объяснить никакими известными механизмами. (Последнее похоже и на поиски сигналов от внеземных цивилизаций или на отсев сырой массы свидетельств об НЛО, кстати.)

Чаще всего ищут в сигналах сезонную составляющую. Она берётся не столько из тёмной материи, сколько из обычной. Тёмная материя в нашем краю Галактики предположительно не имеет выделенного направления движения, скорость её частиц с равной вероятностью может быть направлена в любую сторону, если систему координат поместить в центр Галактики. А вот Земля, где расположена лабораторная установка, вращается вокруг Солнца, а то – вокруг галактического центра, и в итоге по отношению к центру Галактики (и, следовательно, по отношению к частицам ТМ) детектор 2 июня каждого года движется на 5–7% быстрее, чем в противофазе, 2 декабря.* Чем больше относительная скорость детектора и частиц ТМ, тем выше кинетический эффект при столкновении, тем чаще срабатывает детектор. На этой июньско-декабрьской разнице числа срабатываний (она есть и между двумя любыми датами, просто амплитуда разницы на более коротком промежутке наблюдений будет синусоидально меньше) и зиждутся надежды. Есть статистически надёжная сезонная синусоида – ура, ТМ найдена! И, соответственно, наоборот.

____________

* А. В. Лукьяшин. Детекторы для регистрации частиц корпускулярной темной материи на основе благородных (инертных) газов [http://nuclphys.sinp.msu.ru/bm/bm10.htm].


Замеряется не только число сигналов, но и их энергия. Число сигналов связано с так называемым сечением взаимодействия. Это мера склонности к данному взаимодействию. У неё есть наглядный физический смысл: это как бы площадь поперечного сечения частицы ТМ, непрозрачная для вещества детектора в условиях данного эксперимента. Непрозрачная – в том смысле, что, попав в эту область, ядро детектора прореагирует (так или иначе) с частицей ТМ. Представьте, что ядра детектора – это кегли боулинга, а частица ТМ – шар. Ясно, что чем больше диаметр шара, тем больше выбьется страйков. Правда, и чем толще кегли, тем больше будет страйков, поэтому для сопоставимости всё пересчитывают на «стандартную кеглю» – на один нуклон ядра (нейтрон или протон). Такое стандартизированное число столкновений уже точно зависит только от диаметра шара, или, отставив лирику, от поперечного сечения частицы ТМ.

А энергия столкновения, если есть теоретические соображения о распределении взаимных скоростей сталкивающихся частиц (а у теоретиков такие соображения для ТМ есть во множестве), по известным формулам кинетической энергии ведёт нас к оценке массы частиц ТМ (там не всё так уж прямолинейно, но нам сейчас главное схватить общий смысл). Итак, если сезонная синусоида и её энергетические и частотные характеристики выявлены, то можно сделать определённые оценки и масс и размеров (сечений столкновения) частиц ТМ. А если не обнаружено ничего такого, то можно соответствующую область масс и размеров вычеркнуть.

После обработки данных методами математической статистики, из них извлекается Истина в виде, как обычно принято, графика, где по одной оси откладывают значения массы частиц ТМ, а по другой оси – их сечений столкновения (стандартизированных на 1 нуклон). Эти графики имеют вид кривых U-образной формы, отсекающих невозможную верхнюю область от вероятной (пока) нижней области. Если кроме этой кривой ничего на графике нет, значит, опыт дал отрицательный результат (который в науке, как известно, тоже результат!). В данном случае результатом может стать вычёркивание всех теорий, где авторы предлагают для ТМ такие массы и сечения взаимодействия с обычным веществом, которые попадают в область над кривой. Правда, она не столько кривая, сколько «туманная траектория» кривой. Ведь в экспериментальной науке всё измеряется с какой-то неизбежной погрешностью, а у элементарных частиц ещё и квантовая размытость добавляется. Поэтому всякий результат учёные формулируют не по-школьному, скажем, в виде «Х = 8,5», а более корректно: «с вероятностью 90%, Х = 8,5±0,1; с вероятностью 95%, Х = 8,5±0,2; с вероятностью 99%, Х = 8,5±0,4; ...» и т. п. Чем выше статистическая надёжность результата (т. е. его вероятность), тем, увы, шире и зона погрешности для него в той же самой серии опытных данных.

Поэтому на графиках кривые превращаются в набор полосок, тем шире, чем выше будет их статистическая надёжность. Если ширина оказывается слишком большой, надо ставить новые опыты, снижать фоновые и прочие погрешности, добавлять статистику, обрабатывать расширенную базу данных и только так приходить к новой серии статистических полосок, но уже более узких. Я в простом примере выше надёжность указывал в процентах, но у учёных есть для этого специальная статистическая величина, именуемая σ (сигма; мы не будем здесь её расшифровывать, желающие могут почитать в Википедии или ещё где-нибудь). Обычно к научной публикации принимают результаты, надёжность которых достигает трёх σ (это означает, что результат на 99,7% закономерен, и лишь на 0,3% может быть причудой каких-то случайных фоновых эффектов). Но, если опыты трудны, статистика скудна, копить её приходится годами и десятилетиями (а в поисках ТМ всё так и есть), то в виде некоторого исключения могут принять и результаты с надёжностью два σ (здесь вероятность закономерности равна 95%, а на долю случайного совпадения остаётся 5%), а то даже и меньше. Это стоит запомнить для дальнейшего чтения.


Итак, если никаких сигналов, которые могли бы указывать на след ТМ, не найдено, то результатом будет некоторое опускание граничной кривой (или серии полосок), означающее очередное сужение области возможностей за счёт расширения области невозможностей. До бесконечности этот процесс идти не может, потому что снизу (и на сегодняшний день не так уж далеко, примерно в расстоянии половины от уже пройденного экспериментаторами пути) есть похожая граница, за которой начинаются вспышки от взаимодействия нейтрино с веществом детектора. Нейтрино пронизывают любую защиту, они вездесущи, и в любой установке по поиску вспышек от частиц ТМ мишень невозможно экранировать от нейтрино. Так что, когда ТМ-кривые начнут упираться в нейтринные кривые, экспериментаторам придётся решать очень непростой вопрос, как же там отделять нейтринные вспышки от потенциальных ТМ-вспышек. Потому что сезонный фактор у нейтрино присутствует по тем же самым соображениям, как для ТМ. Но эти проблемы – дело будущего, и здесь мы в них вдаваться не будем.


Если же серия опытов обнаружила вспышку или несколько от взаимодействия частиц ТМ с мишенью, то на графике появится в должном месте некое пятнышко или серия пятнышек, формы и площади которых зависят от достигутого в серии опытов σ так же, как и граничные кривые, то есть чем больше надёжность (σ), тем больше и пятнышко. Вот пример и граничных запрещающих линий, и пятен-находок, и сигм:


Данные эксперимента CRESST по поиску частиц тёмной материи

Данные эксперимента CRESST (рис. из статьи Л. Ю. Овчинниковой Детекторы для регистрации темной материи на основе сцинтилляционных кристаллов и низкотемпературных болометров [http://nuclphys.sinp.msu.ru/bm/bm09.htm], оригинал − в статье G. Angloher, et al. [arXiv:1109.0702v1]).


По вертикальной оси здесь отложены сечения частиц ТМ, по горизонтальной − их массы. В опыте CRESST были найдены два возможных проявления частиц ТМ, которые здесь показаны крестиками М1 и М2. У первого обозначена тёмно-синим область с надёжностью (вероятность закономерности равна 68%, а на долю случайного совпадения остаётся 32%). Зеленоватым показаны для обоих событий более размытые области большей надёжности (95% против 5%). Повыше коричневыми контурами для сравнения даны события опытов DAMA, о которых у нас главная речь впереди. Пунктирная кривая опыта CRESST 2009, как видим, больше половины ареала события М1 отсекает, так как всё, что лежит выше этой кривой, не может иметь отношения к ТМ по определению граничных линий. Но событие М2 лежит явно под кривой опыта CRESST 2009 и, стало быть, находится в зоне возможного. Увы, граничные кривые других опытов, показанные на этом рисунке, а именно, опытов EDELWEISS-II, ещё более − CDMS-II, и совсем бесповоротно − XENON100, оставляют оба события опыта CRESST глубоко в зоне невозможности.


На этом теоретическое введение можно закончить и перейти к результатам опытов, первым из которых стал 60-суточный Гейдельбергско-московский в подземной лаборатории Gran Sasso в Италии на детекторе из 2,9 кг ультрачистого по фону 86%-ного 76Ge (1994). Лабораторий, проводивших потом исследования с детекторами, было более десятка по всему свету. Детекторами служили такие вещества как Ge, NaI, Xe, Ar, Ne, Al2O3, CaWO4, PbWO4, CaF2, BaF2, TeO2, фреон, Si, LiF, вольфраматы и молибденаты разных металлов, Bi4Ge3O12 (BGO) и др.* На январь 2019 г., когда я это пишу, последним достижением по сужению окна остающихся возможностей для поиска частиц ТМ можно считать опыт LUX, проводившийся с 370 кг жидкого ксенона в подземной лаборатории Сэнфордского ун-та (США) в 2014–2016 гг.

____________

* A. Morales. Searching for WIMP Dark Matter: The case for Germanium Ionization Detectors (2001)[https://arxiv.org/pdf/hep-ex/0111089.pdf]; W. Seidel. Direct Dark Matter Searches (2003) [https://www-zeuthen.desy.de/pic2003/talks/seidel.pdf].


Для изображения результатов, полученных почти за четверть века работы многих научных коллективов, я взял за основу рис. из обзора 2011 г.*, добавив сверху исторически первую жёлтую граничную линию Гейдельбергско-московского эксперимента (обозначена HD-M, 1994)** и внизу коричневую и чёрную (с зелёными и жёлтыми доверительными интервалами) линии экспериментов LUX 2015 и 2016 годов***:

____________

* M. Drees, G. Gerbier. Dark Matter. [http://pdg.lbl.gov/2013/reviews/rpp2012-rev-dark-matter.pdf].

** H. V. Klapdor-Kleingrothaus, H. Päs. New physics potential of double beta decay and dark matter search [https://arxiv.org/abs/hep-ph/9808350].

*** A. Manalaysay. Dark-matter results from 332 new live days of LUX data [http://lux.brown.edu/LUX_dark_matter/Talks_files/LUX_NewDarkMatterSearchResult_332LiveDays_IDM2016_160721.pdf]. Зелёным цветом для результатов 2015 года показан интервал, в котором граничная линия находится с вероятностью 90%. Жёлтая зона в презентации не расшифрована, но по смыслу она, скорее всего, показывает аналогичный интервал для вероятности 95%, который соответствует надёжности .


Ограничения на массы частиц холодной тёмной материи на 2018 год


На рисунке, помимо семейства U-образных граничных линий, отображающих историю того, как учёные «загоняли в угол» ТМ, мы видим также несколько цветных контуров. Внизу это существовавшие теоретические предсказания: синими тонами – исходя из постулатов теории суперсимметрии (SUSY) для надёжности (68%) и (95%); розовыми тонами – аналогично, но с учётом ограничений, накладываемых по итогам работы коллайдера LEP, так наз. минимальной суперсимметрии (LEP–CMSSM). Как видим, опыты LUX-2016 порядком подрезали обе теории.

Цветные контуры сверху интереснее: они показывают результаты для публиковавшихся данных об обнаружении сигналов ТМ. Правда, зелёный контур суданского опыта CoGeNT на 100-граммовом кристалле германия (2009–2011 гг.) сегодня имеет лишь историческое значение, потому что при перепроверке авторы нашли земной источник сигналов и аннулировали предполагавшееся открытие. Но два розовых контура опытов DAMA – другое дело. Их надёжность исключительно высока (10σ!), а земных или ещё каких-то альтернативных ТМ объяснений их данных пока не найдено. Проводились опыты DAMA в той же лаборатории Gran Sasso, где в 1994 г. стартовал поиск ТМ. Первым стал опыт DAMA/NaI, длившийся с 1995 по 2002 год, детектором служили 9,7 кг NaI с добавками таллия, затем последовал более масштабный опыт DAMA/LIBRA, измерения начались в 2003 году и шли 10 лет, детектором служили 87,3 кг NaI, позже масса была доведена до 250 кг, и в совокупности с данными из опыта DAMA/NaI экспозиция составила 1,33 тонно-лет.

Дадим слово профессионалу:

«Среди многочисленных отрицательных результатов по поиску частиц тёмной материи выделяется смелое заявление коллаборации DAMA/LIBRA о безоговорочной регистрации этих частиц. История эта длится больше 10 лет (см. нашу новость 2008 года Эксперимент DAMA по-прежнему "видит" частицы тёмной материи*), статистическая значимость сигнала уже превышает 10σ, однако практически никто, кроме самой коллаборации, в это заявление не верит. Дело в том, что другие, намного более чувствительные детекторы тёмной материи уже закрыли ту область параметров, на которую указывает сигнал DAMA/LIBRA. Правда, тут есть одно "но". Рабочим материалом в DAMA/LIBRA были кристаллы йодида натрия, а в современных, более чувствительных экспериментах — другие вещества (например, ксенон). Но никто заранее не знает, как именно частицы тёмной материи должны взаимодействовать с атомами. Поэтому нельзя сбрасывать со счетов пусть экстравагантную, но всё же возможность того, что именно ядра натрия или йода в силу своего устройства как-то особенно "живо" реагируют с пролетающими мимо частицами тёмной материи.

____________

* И. Иванов. Эксперимент DAMA по-прежнему "видит" частицы тёмной материи [https://elementy.ru/novosti_nauki/430713/Eksperiment_DAMA_po_prezhnemu_vidit_chastitsy_temnoy_materii].


Для того, чтобы разобраться с загадочным результатом DAMA/LIBRA, требуется провести новый эксперимент с точно таким же рабочим веществом. Такой эксперимент, COSINE-100, был запущен в Корее два года назад, и совсем недавно, в декабре 2018 года в журнале Nature вышла статья* с первыми его результатами. Два месяца наблюдений, с октября по декабрь 2016 года, никаких подозрительных сигналов не принесли. Эти данные уже вступают в противоречие с данными DAMA/LIBRA (рис. 5), но для окончательного вердикта потребуется обработать данные 2017–2018 годов».**

____________

* The COSINE-100 Collaboration. An experiment to search for dark-matter interactions using sodium iodide detectors. // Nature, vol. 564, 05 December 2018, pp. 83–86 [https://www.nature.com/articles/s41586-018-0739-1].

** И. Иванов. Физика элементарных частиц в 2018 году. Часть 2 [https://elementy.ru].


Рис. 5 И. Иванов приводит из письма коллектива COSINE-100 в указанном номере Nature:


Ограничения на массы частиц холодной тёмной материи по NaI  на 2018 год


Я, как и на предыдущем рисунке, добавил русский перевод обозначений осей графика и пояснений к результатам опытов DAMA. Кстати, несколько масштабных замечаний об осях тут могут быть уместны. Ось масс ЧТМ (частиц тёмной материи) на обоих графиках дана в ГэВ/с2; в этих единицах масса протона и нейтрона чуть меньше единицы, так что можно просто считать, что оси масс калиброваны в нуклонах. Но не оси сечений! Типичное значение сечения нуклонов (10–28 см2) в различных взаимодействиях с обычными частицами может меняться примерно на ±3 порядка. Здесь же, как видим, диапазон оси сечений обоих графиков лежит на 10–15 порядков ниже типичного значения! Даже по сравнению с сечениями нейтрино области этих графиков лежат примерно на 4–6 порядков ниже! И – ничего... Действительно, невзаимодействующие виды материи!

Хотя, минуточку! Давайте вдумчиво посмотрим на второй график. Так ли безусловно он ниспровергает данные DAMA? Во-первых, оба пунктирных контура DAMA, левый (красный), посчитанный по ядрам натрия, и правый (синий), посчитанный по ядрам йода, имеют надёжность , а зелёная полоса, охватывающая результаты COSINE-100, имеет надёжность . Из того, что мы выше запомнили про эти σ, понятно, что полоса с надёжностью была бы приметно потолще.

Но тогда она могла бы достаточно сильно перекрыться с красным натриевым контуром DAMA и вполне могла бы отчасти перекрыться и с синим йодным контуром. А пока контур или его часть лежит ниже граничной кривой, вопрос не закрыт! То есть нет абсолютного запрета на частицу ТМ с массой и сечением из области такого контура, лежащей под граничной кривой.

И ещё. Будучи по образованию химиком, я очень сочувственно воспринял слова И. Иванова, что «ядра натрия или йода в силу своего устройства как-то особенно "живо" реагируют с пролетающими мимо частицами тёмной материи». И второй рисунок говорит химику, что натрий по этой «живости» превосходит йод, у которого после опытов COSINE-100, честно говоря, немного шансов остаться хоть малым краешком под граничной кривой.

Всё это при чтении обзора И. Иванова у меня проскакивало скорее где-то в подсознании, чем в виде ясных мыслей. Однако, продолжая чтение, в следующем сюжете обзора, о неожиданно большой величине поглощения света первых звёзд Вселенной облаками первичного водорода, я встретил такой пассаж:

«Возможны разные варианты объяснения; один из них — новое, негравитационное взаимодействие обычного газа с тёмной материей, которое дополнительно охладило облака водорода к моменту "космического рассвета". Эта возможность показалась редакторам Nature настолько любопытной, что вслед за экспериментальным сообщением была опубликована и теоретическая статья* с обсуждением этой гипотезы. Идея вызвала заметный ажиотаж, — ещё бы, мы впервые косвенно видим эффекты негравитационных взаимодействий тёмной материи! В последующие месяцы вышло несколько десятков статей с обсуждением того, в какие из существующих моделей темной материи вписывается этот результат, — если он, конечно, верен. Оказалось, что вписывается он с большим трудом (см. например статьи arXiv:1803.03245 и arXiv:1803.03091). Дальнейший прогресс тут возможен только с новыми и более точными данными»**.

____________

* R. Barkana. Possible interaction between baryons and dark-matter particles revealed by the first stars // Nature, vol. 555, 01 March 2018, pp. 71–74 [https://www.nature.com/articles/nature25791].

** И. Иванов. Физика элементарных частиц в 2018 году. Часть 2 [https://elementy.ru].


В упомянутой статье в Nature проф. Баркана (Тель-Авивский ун-тет) оценил массу частиц ТМ величиной не более нескольких масс протона (заметно ниже обычных теоретических ожиданий), а их скорости оценил как определённо нерелятивистские, схожие со скоростями в моделях умеренно холодной ТМ*.

____________

* «Our analysis indicates that the spatial fluctuations of the 21-centimetre signal at cosmic dawn could be an order of magnitude larger than previously expected and that the dark-matter particle is no heavier than several proton masses, well below the commonly predicted mass of weakly interacting massive particles. Our analysis also confirms that dark matter is highly non-relativistic and at least moderately cold, and primordial velocities predicted by models of warm dark matter are potentially detectable» (op. cit.).


В первой статье с сайта arXiv, на которую сослался И. Иванов, большой коллектив авторов из Таллина и Женевы приходит к выводу, что механизм взаимодействия частиц ТМ с водородом возможен лишь в узких рамках: массы ЧТМ должны составлять около 0,01–0,08 ГэВ, а небольшая фракция ТМ, порядка 0,3–2%, должна быть частицами с микрозарядом, порядка 10–6–10–4 заряда электрона.* Во второй статье проф. Баркана с соавторами приходят к необходимости схожих требований.

____________

* S. Fraser et al. The EDGES 21 cm Anomaly and Properties of Dark Matter [https://arxiv.org/pdf/1803.03245.pdf].


Но я-то, продолжая читать обзор с позиций химика, задумался после этого не о том, над чем бьются доблестные физики-теоретики, а о своём, химическом. Что, если и вправду натрий и водород выборочно «облюбованы» тёмной материей? Почему именно они? Первое, что приходит на ум: лёгкие элементы! Но это весьма парадоксально: гораздо логичнее, чтобы ЧТМ хорошо сталкивались не с маленькими лёгкими ядрами, а с большими тяжёлыми!

Дальше у химика фантазия может напредлагать много чего: общность или близость периода; группы; чётность-нечётность числа протонов/нейтронов в ядре; спины ядра; и т. д. Но почти везде сразу возникают контр-соображения, что и у других детекторов, в других опытах химический состав (см. выше) подходит под критерий, а тем не менее ТМ эти детекторы не «любит» так, как (предположительно) «любит» натрий и водород. Правда, возможно, что и любит, просто в тех опытах не успели накопить статистику. По статистике и DAMA с тонно-годичной базой и микроволновой фон с базой в виде всей Вселенной, конечно, вне конкуренции.

И, помимо прочего, не давал покоя этот абсурдный факт: лучше всего взаимодействуют самые мелкие ядра!

Йоханнес Роберт Ридберг (Johannes Robert Rydberg) 1854−1919 (фото до 1890 г. из Википедии)

Й. Ридберг, 1854−1919
(фото до 1890 г. из Википедии)

И вот тут я вспомнил, в чём именно эти ядра из всего набора ядер-детекторов будут самыми большими! Водород и натрий единственные в списке являются элементами первой группы Таблицы Менделеева (ну, почти единственными: в детекторах упоминается ещё литий, но это, видимо, как раз случай недостатка статистики). А элементы первой группы (и только они) способны образовывать в специфических условиях огромные по величине так называемые ридберговские атомы. Сейчас о них упоминают сравнительно редко, но недавно появились работы о перспективе применения ридберговских атомов в квантовых компьютерах, так что, возможно, в некотором будущем они будут у всех на слуху.

Водород во Вселенной способен переходить в состояние ридберговского атома, это было открыто в 1964 году Р. С. Сороченко и др. (ФИАН) на 22-метровом радиотелескопе, который засёк из туманности Омега сигналы от ридберговских атомов, превосходящих обычный атом водорода в диаметре примерно в 8000 раз. Натрий же (как и литий) в условиях опытов по детектированию ТМ никак не мог быть в состоянии ридберговского атома.

Но, собственно, мне самому этот образ ридберговских атомов просто помог избавиться от некомфортного парадокса размеров, не более. Не так важно, образуются или нет ридберговские атомы-гиганты. Главное, что такой тип ядер чем-то отличается от других, и гипотетически можно предположить, что эта специфическая черта как-то и способствует данным ядрам взаимодействовать с ТМ. Ведь механика этого взаимодействия для нас − практически чёрный ящик. Предполагать можно всё, что угодно.


Скорее всего, после опубликования новой серии данных COSINE-100 оба интригующих контура опытов DAMA окажутся над граничной кривой, в запретной зоне, и их можно будет сдать в архив истории науки, как и контур CoGeNT. Интрига закончится. Но пока этого ещё не случилось, отчего бы и не помечтать о том, что связью нашего вещества с загадочной ТМ является связь, которую с достаточным основанием можно назвать химической или химико-физической связью...


23 января 2019 г.




Яндекс.Метрика