Untitled Document
    На главную    costroma.k156.ru    k156.ru    

 



Получением помещённых здесь статей мы обязаны редкостной любезности эрудита и энтузиаста костромской истории Владимира Константиновича Сморчкова, отсканировавшего их текст (вторую статью он и выявил) и сумевшего разыскать кадровую карточку и даже племянницу покойного автора статьи Марину Игоревну Сельванюк, благодаря отзывчивости которой стали известны некоторые семейные сведения о Ростиславе Михайловиче и его фотография периода написания статьи.

Р.М. Сельванюк родился 20.10.1909 г. в г. Велиже Смоленской обл., работал, закончил МИФЛИ в 1939 году, в следующем вступил в партию. Преподавал в пединституте в Гродно, после защиты диссертации («Собрание разных песен» М.Д. Чулкова (Первый в России печатный сборник народных и литературных песен). Автореф. канд. дисс. М., МГПИ им. В.И. Ленина,1955) был там зав. кафедрой русской и зарубежной литературы. С августа 1956 г. — в Костромском педагогическом институте, где также в 1957 г. на год стал зав. кафедрой, затем работал ст. преподавателем, а с января 1959 г. — почасовиком у заочников. В учёных записках КГПИ в конце декабря 1957 года он напечатал первую, а в 1960 г. — вторую статьи о песенниках Чулкова. После Костромы издал в 1961 г. во Фрунзе брошюру «А.М. Горький — пламенный борец за коммунизм (к 25-ой годовщине со дня смерти А.М. Горького)». Закончил свой трудовой путь учёным секретарём Академии педагогических наук СССР. Скончался в конце 1990-х, пережив жену. Архив его, где наверняка были ещё какие-то чулковские материалы, к сожалению, не сохранился. Учёные записки КГПИ выходили тиражом 400 экз., в настоящее время весьма малодоступны, поэтому сетевая публикация его работ фактически заново вводит их в актуальный оборот.

Будучи единственным специальным исследованием песенных сборников Чулкова, эти статьи, хотя и несут на себе отпечаток времени в виде ритуальных идеологических штампов (особенно первая), но в то же время содержат объективный материал, не устаревший и доныне. Да и отпечаток времени тоже может представить интерес для историка.

В оригинале статей сноски имеют постраничную цифровую нумерацию; мы изменили её на звёздочки и переместили примечания под абзацы по техническим причинам. Цветными цифрами в квадратных скобках обозначены страницы по оригинальным публикациям. Явные опечатки последних нами исправлены; за пропущенные и привнесённые нами заочно просим прощения — пишите на eshi1@mail.ru , будем исправлять. Во второй статье автор не везде следует собственной системе условных обозначений при многочисленных ссылках, но понять, что он имеет в виду, можно, поэтому мы оставили их как в подлиннике (скорее всего, разнобой в ссылках отражает этапы работы над материалом, что также информативно).

Е.Ш. 





Р. М. СЕЛЬВАНЮК 

кандидат филологических наук 

 

Ростислав Михайлович Сельванюк. Фото 1950-х гг. 

(Из архива М. И. Сельванюк) 

 

 

«СОБРАНИЕ РАЗНЫХ ПЕСЕН» М. Д. ЧУЛКОВА 

 

I. ИСТОРИЯ ИЗДАНИЯ ПЕСЕННИКА

 

Михаил Дмитриевич Чулков занимает видное место в русской литературе XVIII века. В лице его мы имеем выдающегося для своего времени писателя-просветителя, соратника Н. И. Новикова. 

Богатой и разнообразной была деятельность Чулкова. Она шла по трем направлениям. Он выступил и как писатель бытовых повестей и романов, и как публицист, издатель сатирических журналов «И то и се», «Парнасский щепетильник», и как первый собиратель и издатель произведений устного народного творчества. 

Первым в России Чулков собрал и издал народные и литературно-авторские песни. 

О Чулкове как собирателе и издателе произведений русского народного творчества, Чулкове-фольклористе работ еще нет. Вопросом этим до сих пор никто серьезно не занимался. Не освещен также вопрос и о влиянии устной поэзии народа на творчество самого Чулкова, на стиль его повестей и рассказов.

«Собрание разных песен» было задумано М. Д. Чулковым как большой труд, охватывающий различный по своему характеру песенный материал. 

О годах издания и редакциях песенника имелись различные точки зрения. 

Песенник издавался с 1770 по 1774 год и вышел в четырех частях. Он печатался в Санкт-Петербурге в типографии Морского кадетского корпуса. О выходе каждой из частей широко оповещалось в «Санкт-Петербургских Ведомостях». В листке «Санкт-Петербургских Ведомостей» от 24 августа 1770 года впервые публикуется сообщение о том, что «в луговой миллионной в доме ди-[135:]ректора Саввы Яковлева у переплетчика Веге продаются следующие книги: «Иосиф», поэма в 9 песнях г. Битобе по 1 руб. 15 коп., «Любовь Псиши и Купидона» 1 руб. 95 коп., «Собрание разных песен» часть 1-я, 75 коп. да напечатаны вторым тиснением «Пересмешник, или славенские сказки», том 1-й, 2-й, 3-й и 4-й по 60 коп. каждый...»

Это же объявление вновь повторяется 27 и 31 августа. О выходе 1-й части «Собрания разных песен» имеется сообщение и в журнале Н. Новикова «Трутень». В 9-м листе журнала (март 1770 года) Новиков помещает объявление о продаже 1-й части «Собрания разных песен». Имя Чулкова Новиков не указывает. О том, что речь шла о сборнике Чулкова, подтверждается совпадением данных объявления «Санкт-Петербургских Ведомостей» и журнала «Трутень», (упоминается один и тот же адрес: «Луговая миллионная», переплетчик Веге, часть 1-я, стоимость 75 коп. и др.). Однако между объявлениями имелось и расхождение. По данным «Санкт-Петербургских Ведомостей», издание песенника значилось в августе 1770 года, по данным Новикова — в марте. Следовательно, имелся разрыв 5 месяцев. Дело, наверное, обстояло так. Издание песенника началось в марте 1770 года. В это время были отпечатаны первые экземпляры сборника, и Новиков, конечно, поспешил известить об этом событии общество. Затем на протяжении 4—5 месяцев шло печатание сборника, и только в августе сборник мог быть пущен в массовую продажу, в связи с чем и появилось сообщение в «Санкт-Петербургских Ведомостях». Так обстояло дело с изданием первой части песенника. Вторая часть сборника вышла в декабре 1770 года. О выходе этой части Новиков не публикует объявления. В «Санкт-Петербургских Ведомостях» о выходе второй части сообщается 31 декабря 1770 года. Таким образом, первая и вторая части песенника вышли в 1770 году. Третья часть сборника вышла уже в 1773 году, поступив в продажу в июне, 4-я-часть песенника печаталась на протяжении всего 1774 года и была готова к продаже в ноябре.  

2-е издание песенника происходило в 1776 году. Оно печаталось уже в типографии Академии Наук*.

_______________________ 

* Мезьер. Русская словесность с XI—XIX столетия включительно, СПб, 1902, стр. 453.

 

[136:] 3-е издание вышло в 1780 году, было издано Новиковым. К 4 частям сборника Чулкова Новиков добавил 2 новых части — 5-ю и 6-ю.

4-е издание состоялось в 1783—1788 годах. Песенник печатался в типографии при театре у Христофора Клаудия.

И, наконец, 5-е издание «Собрания разных песен» состоялось в 1913 году под редакцией П. К. Симони. В однотомник вошли только материалы 1-й, 2-й и 3-й частей сборника первого издания М. Д. Чулкова. 4-я часть песенника первого издания не была обнаружена и не вошла в изданный однотомник.

Исследователей литературы XVIII века и особенно фольклористов волновала судьба 4-й части песенника 1-го издания. Теперь положение изменилось. В Ленинграде совсем недавно обнаружен экземпляр 4-й части 1-го издания песенника, хранившийся в дворцовой библиотеке. Теперь мы располагаем полностью всеми 4 частями 1 го издания «Собрания разных песен».

Ни одна из библиотек Ленинграда и Москвы, к сожалению, не имеет полного, в четырех частях, 1-го издания песенника. Единственный экземпляр 2-го издания сохранился в Ленинградской библиотеке Академии Наук (том III, 1776 год). 3-е издание, или, как его называют новиковское издание, имеется в некоторых библиотеках. Единственный томик 4-го издания с датой 1788 года находится в отделе редкой книги Московской исторической библиотеки. 

В наше советское время назрела крайняя необходимость 6-го издания чулковского песенника, всех его 4 частей. 

______________________ 

 

Песенник состоит из 4 частей, каждая из которых имеет по 200 песен. Основной фонд песенника равен 800 песням. К 3-й части сборника добавлено «Прибавление», состоящее из 91 песни. Песенник состоит из песен литературно-авторских и песен народных. Еще в 1838 году И. Сахаров отмечал, что «Предприятие Чулкова было самое замечательное: он первый осмелился к новым песням тогдашних знаменитых писателей присоединить и старые, народные»*. Эта же точка зрения позднее, уже в 1881 [137:] году, была подтверждена и таким выдающимся знатоком народного быта и творчества, каким являлся этнограф Пыпин. Цитируя приведенное выше высказывание Сахарова, он писал: «По своему времени замечательный песенный сборник, где наряду с книжными песнями, какими увеселялась нарождающаяся читающая публика, уже поставлены подлинные произведения народной поэзии...»**. Эти указания, сделанные Сахаровым и Пыпиным, верны.

_____________________ 

* И. Сахаров. Песни русского народа, 1838 г., СПб, т. I, стр. ХХХVI.

** Пыпин. Вестник Европы, 1881, СПб, № 11, стр. 340. 

 

Изучая состав сборника, мы рассматриваем в нем две группы песен: во-первых, песни народные (былинные, исторические, лирические, календарно-обрядовые, свадебные, плясовые, хороводные и другие);

во-вторых, песни и романсы различных авторов 40—70-х годов XVIII века, в большинстве своем любовные.

Как же расположены в сборнике эти две различные по своему содержанию и поэтике группы песен? А. В. Марков в статье «Чулковский песенник и его значение...»* указывает на то, что в сборнике Чулков отделял литературные песни от народных «двумя фигурными полосками». В 1-й части песенника полосок нет. Во 2-й части сборника полоски имеются на 406-й странице, в 3-й части — на 562-й странице. 

___________________ 

* А. В. Марков. Чулковский песенник и его значение для изучения великорусских народных песен. Известия отделения русского языка и словесности Ак. Наук, 1917, т. 22, книга 2-я. 

 

Ограничиться этим чисто формальным признаком нельзя, так как в первую группу литературных, вернее книжно-авторских песен, в сборнике попадают народные песни, а во вторую группу авторские. По мнению Маркова, в 1-й и 2-й частях сборника до 121-й песни помещены песни «литературные», а затем уже сплошь идут песни народные. В 3-й части сборника, по его мнению, народные песни помещаются с 51-й песни. О составе песен 4-й части сборника Марков ничего не говорит. 

По нашему мнению, в первой части сборника литературно-авторских песен не 120, а 123. (Это песни с № 1 по № 120 + 159, 186, 200). 

Марков считал, что среди 120 песен 1-й части сборника помещены и две народные песни № 99 и 116. Но оказалось, что эти песни мещанские. Не точно сделано указание Маркова и о том, что с № 121 «сплошь» идут на-[138:]родные песни. Как можно говорить о народности песни за № 159?

Приведем отрывок из этой песни: 

 

«Переменились лета,  

Лишилась я света,  

Грусть обременила.  

Лицо переменила...  

В дорогу собираясь,  

С тобою прощаясь,  

Вельми сокрушаюсь  

И света лишаюсь...  

Жизнь я проклинаю  

Тебя вспоминаю» и т. д. 

 

Во 2-й части сборника, с 1-й по 121-ю песню, идут также песни литературно-авторские. Однако к ним мы должны отнести и песню № 200. Следовательно, во 2-й части сборника мы имеем 121 литературно-авторскую песню. Особенно явна ошибка Маркова при классификации песен 3-й части сборника. В своей статье Марков указывал на то, что «литературные» песни сборника идут с № 1 по 51. С этим заявлением Маркова согласиться нельзя, ибо авторскими являются и песни № 71, 139, 143, 200. К ним нужно отнести и песни № 72, 73, 74 (песни солдатские, книжного характера). Песня «Ой ты крепкой, крепкой Бендер-град» (№ 71) принадлежит А. Сумарокову. Не народной является и песня № 139 «Ах, в прекрасном во местечке» и т. д.

К авторским песням в 3-й части сборника мы относим и песни-подделки под народные. Это такие песни, как № 62, 69, 77, 124 и другие. Всего в 3-й части песенника 68 авторских песен. О 4-й части песенника Марков не говорит. Н. Трубицын считал, что с № 1 по № 60 идут песни «искусственные», то есть авторские. С № 60 идут народные. Среди народных песен, по его мнению, помещены следующие «искусственные» песни: № 119, 123, 124, 134, 186, 190, 195, 198, 199, 200. С этим определением Трубицына полностью согласиться нельзя. Авторские песни помещены не до № 60, а до № 56. Песни № 56, 57 58 — народные. Помимо указанных Трубицыным, к книжно-авторским песням мы должны отнести и песни № 59, 70, 102, 120, 139, 151, 153, 179, 181, 182, 192, 197, многие из которых подделка под народные.

[139:] Следовательно, в 4-й части песенника помещено 80 книжно-авторских песен.

Таким образом, в четырех частях «Собрания разных песен» Чулковым помещены 392 литературно-авторские песни. Остальные песни народные (318 песен) и песни мещанские (90 песен). 

 

II. ТЕМАТИКА ПЕСЕННИКА 

 

1. 

 

Рассмотрим вначале песни литературно-авторские. Под литературно-авторскими песнями мы условились понимать песни, принадлежащие поэтам XVIII века, а также песни, принадлежащие и неизвестным поэтам, широко распространенные в рукописных сборниках 40—60-х годов.

Подавляющее большинство литературно-авторских песен посвящено теме любви, причем любовные чувства даются в различных аспектах. В жанровом отношении это элегии, эклоги, стансы, песни. Содержание песенника значительно шире и разнообразнее, чем о нем до сих пор имелись представления. Чулков поместил в сборнике произведения, отразившие различные стороны общественной жизни. Он не механически перепечатывал стихи и песни известных и неизвестных ему авторов, а производил довольно тщательный отбор. В сборник не попали стихи и песни, восхваляющие и прославляющие самодержавие, крепостничество, не попали песни и мистического, подчеркнуто эротического характера и т. д. Зато в сборнике помещено большое количество бытовых сатирических песен, песен антикрепостнического и патриотического характера, близко связанных с литературной и журнальной деятельностью Чулкова.

Среди литературно-авторских песен сборника необходимо выделить целую группу песен патриотического характера. В отдельных частях сборника эти песни сгруппированы тематически. Это говорит о том, что Чулков придавал этим песням особое значение, как песням, определяющим характер сборника. 

К числу таких песен мы относим: «Посреди войны кровавой» (ч. 1-я, № 112), «Мы любовниц оставляем» (ч. 1-я, № 115) и другие, которые дают представление о мужестве и героизме русских солдат. Особенно большой интерес представляет цикл песен об освобождении Кры-[140:]ма от турецкого владычества, помещенных в 3-й части песенника. Среди этой группы имеется песня Сумарокова «О ты крепкой, крепкой Бендер-град» (№ 71), рассказывающая о поражении турецких войск и взятии Бендер-града.

 

«...Скрылось солнце в море бурное, 

Из-за леса не взошла луна, 

Не мешает небо мрачное, 

Войска двинулись ко Бендеру,

Загремели светлы молнии, 

Зашумели войска русские, 

Затряслися стены градские...» и т. д. 

 

Большинство песен этого цикла повествует о боях за Перекоп, взятии Перекопской крепости, форсировании Сиваша. Перекоп в песнях рассматривается как ворота Крыма (см. песню «Наполненный духом храбрым» (ч. 3-я, № 72). 

В песне «Перешли мы всю татарскую степь» (ч. 3-я, № 73) рисуется подробная картина боев за Перекоп. Сражение за Перекоп, героизм русских войск хорошо раскрыты и в песне «Красно солнце закатилось» (ч. 3-я, № 74). Полководец граф Мусин-Пушкин, обращаясь к солдатам, говорит:

 

«Ой вы, братцы и друзья мои!  

Гренадеры и егери,  

Не пришли мы, чтоб назад идти,  

Победим врага или умрем все тут». 

.        .        .        .        .        .

 

Русские воины сравниваются с соколами, а полководцы с орлами. Перед храбростью и силой русских враг бежал. 

Видное место среди авторских песен сборника занимают сатирические песни, связанные с характером журнальной сатиры Чулкова, демократической устремленностью всей его литературной деятельности. Известно, что в сатирических журналах «И то и се», «Парнасский щепетильник», а также в 1-й, 2-й и 3-й частях «Пересмешника», изданных до песенника, Чулков беспощадно разоблачал низкопоклонство, рабское, слепое преклонение перед всем заграничным, создав художественно-отрицательные образы «петиметров». Эта же тема разоблачения низкопоклонства ставится Чулковым и в песенни-[141:]ке. В песне «Душа ль моя возлюбленна, красная девица» (ч. 1-я, № 113) дается портрет петиметра. Резкая сатира на петиметра, щеголя, дана и в песне «Некто вздумал о себе» (ч. 4-я, № 48).

 

«Полна дерзкой, откажись, 

Отри с щек румяны,

И не делай из себя 

Больше обезьяны: 

Ты водами не кропись, 

В мушки щеголь не лепись, 

Без того ты угодить  

свету постарайся...» и т. д. 

 

Широко ставится Чулковым тема просвещения, пропаганда наук, разоблачение дикости и невежества дворян. Подобно сатире Кантемира «К уму своему», в песне «Если мышлю я когда» (ч. 2-я, № 113) перед читателями предстает образ невежественного противника просвещения. Интерес представляет и песня «Житье в школе не по нас» (№ 53, ч. 4-я), показывающая формально-схоластический характер обучения в школе в середине XVIII века, невежество и жестокость учителей, телесные наказания. Приведем часть текста этой песни:

 

«Житье в школе не по нас, 

В один день секут пять раз. 

О горе-беда! 

Секут завсегда. 

И лозами по бедрам, 

И палями по рукам. 

О горе-беда! 

Секут завсегда. 

.        .        .        .

Как учителя узришь,  

Полумертв в школе сидишь:  

О горе-беда!  

Секут завсегда...» 

 

Песня представляет собой вопль школяров, исступленный крик о спасении. По характеру она близка к таким произведениям середины XVIII века, как «Челобитная к богу от Крымских солдат» и «Плач холопов». 

Видное место в сборнике занимает тема разоблачения ростовщичества, стяжательства. Она раскрывается в [142:] большом количестве песен, особенно в песне «Всякому изрядно деньги-то иметь» (ч. 4-я, № 189).

В сборнике звучит и тема произвола судебных властей. В песне «Пусть купец тем веселится» (ч. 2-я, № 108) в шутливо-сатирической форме дается обличение судебных порядков: 

«Чести злой судья не помнит.  

Пусть мешки свои наполнит,  

Ай люли, ай люли.  

Пусть богатой гордо мыслит,  

И свои доходы числит: 

Ай люли, ай люли» и т. д. 

 

В песне «Прочь бегу я от чернил» (ч. 1-я, № 117) повествование ведется от имени подьячего, которому надоело иметь дело с перьями и чернилами, а больше всего надоел страх возможного наказания за жульничество. Подьячий в начале мечтает бросить приказ и пойти в солдаты, но доля солдата незавидна: 

 

«Вместо цепи мне фузея,  

Стой в сраженьи не робея.  

Да беда везде за нами:

Бьют там больно батогами». 

 

Уйти в монахи, но жизнь монаха тяжела. Подьячий мечтает пойти служить в боярский дом «на приказ, где больше сбор». 

 

«Тамо пища все пшеница,  

Сам лежи как роженица.  

Все к тебе приносят в дом». 

 

Однако и здесь спокойной жизни нет, ибо 

 

«Только всякое зерно  

На спине будет черно: 

Мужики молчах не тихи,  

А бояре очень лихи...». 

 

И раздосадованный подьячий вновь решается «сесть опять в приказ». О тяжелой доле солдата и молчаливых, но не тихих мужиках, лихих и жестоких помещиках говорится в этой песне. [143:]

Тема разоблачения судебного произвола непосредственно связана с темой разоблачения крепостничества, основной темой эпохи. Во многих песнях сборника говорится о бесправном положении крестьян, о жестоких помещиках. 

Антидворянский характер носит большая по объему песня «Протекало теплое море, слетались птицы стадами» (ч. 1-я, № 199). Устами малой птицы-синицы резко разоблачаются крепостнические порядки. В песне «Часто по школам мелют только ветер» (ч. 2-я, № 118) разоблачаются дворянские нравы.

Большой интерес представляет песня «Станем, братцы, петь старую песню» (ч. 1-я, № 200), дающая оценку эпохи. Произведение — итог глубоких раздумий и размышлений автора о прошедших событиях, острая сатира на крепостнические порядки. В песне «златому» веку Екатерины II противопоставляется жизнь людей «в первом веке», где, по мнению автора, существовала свобода, не было произвола, была правда.

Следовательно, в «Собрание разных песен», помимо произведений любовного характера, Чулков поместил много литературно-авторских песен на важнейшие злободневные темы своего времени. 

 

2. 

 

Перейдем к анализу народных песен, помещенных Чулковым в «Собрании разных песен» — этого золотого фонда, золотой основы сборника. При определении народности песен мы исходим из указания А. М. Горького о том, что под народным творчеством мы понимаем творчество самого трудового народа, что не все то народно, что бытует в устной передаче, ибо среди бытовавших произведений нередко попадались и песни, выражавшие идеологию имущих классов. Подлинно народных песен в «Собрании разных песен» Чулкова — 318. 

Появление в печати этих 318 народных песен было крупнейшим событием в общественной жизни того времени. Впервые русские читатели познакомились с богатством народного песенного творчества. 

В критической литературе, в частности в работе Сахарова «Песни русского народа», было высказано мнение о том, что народных песен в сборнике Чулкова — 336. На это указание Сахарова ссылался и Пыпин в замеча-[144:]ниях о песеннике. По нашему же мнению, в сборнике помещено 318 народных песен. Чем можно объяснить наши расхождения с точкой зрения Сахарова? Определение песен, сделанное Сахаровым, не точно. Основное внимание при классификации песен он обращал не на их содержание, а на внешние признаки — построение песни, на поэтику. Возможно, сказалось и не всегда серьезное отношение Сахарова к народной поэзии, в частности, подделка им многих песен под народные.

В жанровом отношении народные песни сборника Чулкова делятся на песни былинные, исторические, лирические, шуточные и сатирические, свадебно-обрядовые, календарно-обрядовые, песни хороводные и плясовые. Рассмотрим каждый из этих разделов. 

Песни эпические-былинные. Впервые в нашей литературе, в «Собрании разных песен» М. Д. Чулкова (в 1770— 1773 годах) было опубликовано четыре былинных песни: «Как жил на Руси Суровец-молодец» (ч. 2-я, № 199), «Как князь Роман жену терял» (ч. 2-я, № 128), «Ах по морю, морю синему» (ч. 3-я, № 76), повествующая о Илье Муромце на Соколе-корабле, и эпическая песня «Гулял молодец по Украине» (о молодце и королевишне; ч. 3-я, № 58). Опубликованные в «Русских сказках» В. А. Левшиным отрывки былины о Добрыне и змее Тугарине появились на целое десятилетие позднее, чем сборник Чулкова, в 1780—1783 годах*. Сборник же Кирши Данилова, как известно, был впервые опубликован в 1804 году. Следовательно, Чулков первым опубликовал тексты былинных песен. Русские читатели впервые в «Собрании разных песен» прочли тексты песен о богатырях земли русской. Известно, что Татищев в своей «Истории», говоря о бытовании в народе эпических песен, упомянул имя Ильи Муромца, Алеши Поповича, указав на то, что он слышал от скоморохов песни о «Илье Муромце, Алеше Поповиче, Соловье Разбойнике, Дюке Стефановиче**. Чулков вторично упоминает имя Ильи Муромца и впервые знакомит читателей с именами таких русских богатырей, как Святогор, Суровец, а также с именем князя Романа.

______________________ 

* В. С. Сопиков. Опыт российской библиографии, ч. IV, № 10316. 

** Татищев. История, М., 1768—1774, стр. 44. 

 

Возникает вопрос, почему Чулков поместил только четыре эпических песни. По нашему мнению, это объясняет-[145:]ся характером профиля сборника Чулкова как песенника. Трудно предположить, что среди огромного песенного материала, собранного Чулковым и его друзьями в 60-х годах XVIII века, были записаны только четыре былинных песни. Чулков, наверное, имел у себя не один десяток эпических песен, но поместить длинные песни о давно прошедших временах не решался и ограничился помещением только четырех небольших по объему песен. Былинные песни, опубликованные М. Д. Чулковым, «Как жил на Руси Суровец-молодец» и «Ах по морю, морю синему» носят воинский, героический характер. Остальные две песни «Как князь Роман жену терял» и «Гулял молодец по Украине» фактически представляют собой отрывки социально-бытовых былин. По существу, как справедливо указывает А. М. Астахова, «Это — народные баллады, получившие в некоторых районах своего бытования, там, где они соприкасались с собственно былинами, близкую к былинной обработку — развернутое повествование, общие с былинами черты композиционно-ритмической структуры, устойчивые имена действующих лиц»*.

___________________ 

* А. М. Астахова. Сб. «Русское народное поэтическое творчество», т. II, изд. А. Н., М.—Л., 1955, стр. 177. 

 

Рассмотрим прежде всего былины, носящие воинский характер. Былина «Как жил на Руси Суровец-молодец» (ч. 2-я, № 199) состоит из 76 стихов. В ней рассказывается о Суровце из города Суздаля, отправившемся на охоту и увидевшем на дереве «черного врана». Черный ворон просит Суровца не убивать его и за это указывает богатырю на вражеские войска, расположившиеся в чистом поле. «Стоит тамо Курбан-царь», татарский хан, с большим войском. Русский богатырь, патриот родной земли, не может мириться с нашествием вражеской силы.

 

«Он бьет коня по крутым бедрам,  

Подымается ево добрый конь  

Выше дерева стоячего,  

Ниже облака ходячего. 

.        .        .        .        .

Он взял поскакал во чистые поля, 

Во чистые поля, еще к Курбану Царю...» 

 

Чеоез два рва перепрыгнул добрый конь Суровца, «в третий ров обрушился». Схватили татары Суровца, по-[146:]вели к Курбан-Царю. Но сильный был богатырь Суровец, вырвался из рук врагов.

«Как взял он татарина за волосы, 

Да как учал татарином помахивати...»*. 

__________________ 

* Собрание разных песен, СПБ. 1913 г., ч. 2-я, стр. 483. 

 

Заканчивается песня мольбой Курбан-Царя о пощаде. Таков краткий сюжет песни. Патриотический строй песни, яркость образа, богатство разнообразнейших поэтических средств, присущих былинной песне, придают произведению высокую художественность. Композиционно песня близка былинам воинского, героического цикла об Илье Муромце, Алеше Поповиче. 

Широко используются в былине традиционные поэтические формулы: «Подымается ево добрый конь выше дерева стоячего, ниже облака ходячего», богатырь, схватив татарина, побивает им несметные полчища врагов и т. д. В 1780 году, перепечатывая эту былину в свой сборник, Новиков полностью сохраняет сюжетный строй и образы песни, но наряду с мелкими исправлениями стилистического характера он дополняет песню двумя совершенно новыми стихами, служащими как бы запевом песни: 

 

«В старые веки прежние, 

Не в нынешние времена последния». 

 

Вероятно, этими стихами Новиков хотел подчеркнуть историческую давность событий. В сборнике Кирши Данилова былины о Суровце-богатыре нет. В помещенной в сборнике песне «Высота ли, высота поднебесная» упоминается лишь имя Суровца-богатыря. 

В 1861 году в 3-м выпуске сборника песен П. В. Киреевского* появились две песни о Суровце. Одна из них — перепечатка текста песни из сборника Новикова, вторая — записана Языковым в Симбирской губернии в первой половине XIX века. При перепечатывании текста из Новиковского песенника были сохранены строчки, добавленные Новиковым. Весь остальной текст песни полностью соответствует редакции первого издания песенника Чулкова.  

_________________ 

* Песни, собранные Киреевским П. В. Изд. Общества любителей российской словесности, выпуск III, М., 1861, стр. 110—112.

 

[147:] Характерно, что былина о Суровце-молодце не получила широкого распространения. Ее варианты не были записаны во II половине XIX века ни Рыбниковым, ни Гильфердингом. Тем не менее былина представляет большой интерес как эпическое произведение о героическом прошлом русского народа, его борьбе против иноземных захватчиков. Образ Суровца-молодца близок Илье Муромцу, Добрыне Никитичу и Алеше Поповичу. Он так же храбр и мужествен, как они, он так же непоколебимо стоит за землю русскую.

Рассмотрим вторую былинную песню сборника «Ах по морю, морю синему» (ч. 3-я, № 76), представляющую собой, по нашему мнению, трансформацию песни о Разине. Текст песни сборника Чулкова является наиболее ранней записью этой небольшой по своему объему песни, состоящей только из 27 стихов. 

В песне говорится о Святогоре-богатыре, атамане и податамане Илье Муромце, вступивших в бой с турецким флотом. 

В основе песни лежат события похода Разина в Персию. Корабль, на котором плавал Разин, именовался «Соколом». Опоэтизируя имя Разина и его дела, народ последующих поколений представляет себе его образ как богатыря, соотнося его с образами богатырей Киевской Руси. 

В условиях конца XVII и середины XVIII веков, когда за песни о Разине люди подвергались пыткам, ссылке на каторгу, народ имя Разина в песнях заменил аналогичным, по его мнению, именем русского богатыря Ильи Муромца. Мы не можем согласиться в связи с этим с М. А. Яковлевым в том, что эпическая песня «Ах по морю, морю синему» берет свое происхождение от былин Киевского цикла, так как, по мнению Яковлева, «о подвигах Ильи на корабле «Соколе» имеются особые былины, как это показывает сборник Кирши Данилова, Киреевского. Обратного влияния здесь быть не может...»*. Эта ссылка Яковлева на сборник Кирши Данилова ошибочна, так как в его сборнике совершенно нет былины на эту тему. Что же касается песни, помещенной в 1-м выпуске песен Киреевского, то она является вариантом песни сборника Чулкова и состоит только из 22 стихов. Итак, [148:] песня «Ах! по морю, морю синему» представляет собою одну из переделок, какой-то песни о Разине. В 1780 году эта песня из сборника Чулкова была перепечатана Новиковым, а затем в 1796 году ее поместил в своем «Карманном песеннике» и И. И. Дмитриев, допустив при этом переделку многих стихов песни**.

_____________________ 

* М. А. Яковлев. Народное песнотворчество об атамане Степане Разине, Л., 1924, стр. 52. 

** И. И. Дмитриев. Карманный песенник, или собрание лучших светских и простонародных песен, М., 1796, стр. 216.  

 

В 1862 году вариант этой песни, очень близкой к тексту песни Чулкова, был помещен, как мы уже говорили, в 1-м выпуске песен Киреевского. Сюжет песни один и тот же, но концовка песни изменена. Если у Чулкова песня заканчивается сообщением о нападении «Сокола» на турецкий флот и бегстве агарян, то в тексте Киреевского говорится уже о нападении на «Сокол-корабль» разбойничков — «горских татар с калмыками», которые «хотят... корабличек разбить, разломать...». Однако устрашенные силой Ильи Муромца, они «в горы с испугу разбежалися»*. В примечании к помещенному тексту П. Бессонов указывал на наличие четырех вариантов, из которых напечатанный им текст был записан в 1805 году Шевыревым, а остальные позднее**. Таким образом, текст этой песни сборника Чулкова представляет собой наиболее раннюю запись данной песни и первую ее публикацию. Остальные две эпические песни носят бытовой, семейный характер. 

___________________ 

* Песни, собранные П. В. Киреевским, выпуск I, стр 23. 

** Там же, стр. 22. 

 

В песне «Как князь Роман жену терял» (ч. 2-я, № 128) рассказывается о семейной драме, убийстве Романом своей жены и о горе молодой княжны. Песня состоит из 66 стихов. Широко использован в песне принцип троекратности, повторы. В событиях принимает участие вещая птица-орел и т. д. Вариант этой песни помещен в сборнике Кирши Данилова «Князь Роман жену терял» (стр. 250, № 51). Сюжет песни один и тот же. 

Тексты близки. Однако в тексте песни Кирши Данилова имеется эпизод, которого нет в песне Чулкова. Птицы и звери помогают обнаружить останки княгини, которые княжна и ее нянюшки и мамушки хоронят. Эпизод не меняет сюжетной линии песни. Однако в смысловом, идейном плане он вносит некоторое отличие в песню. [149:] В песне Кирши Данилова острота конфликта, виновность князя Романа в убийстве жены снимается, затушевывается.

Княжна не обвиняет отца в гибели матери, не выступает против женитьбы его на другой. Песня заканчивается картиной похорон. Песня же Чулкова заканчивается стихами, раскрывающими причину преступления княза. 

Это дает нам право считать вариант песни в записи Чулкова более ранним. Тексты песен Чулкова и Кирши Данилова были помещены в 5-м выпуске песен П. В. Киреевского с прибавлением к ним еще 4 текстов, записанных уже в XIX веке. Все помещенные тексты имеют сходство. Различие текстов вызывается перестановкой или добавлением отдельных эпизодов, новыми деталями, заменой имен персонажей, названиями рек и т. д. В песне, записанной Чулковым, имя княжны не названо. В песне, записанной в Москве, она называется Марьей, в записи, сделанной в Тульской области, Аннушкой и т. д. Река Смородина заменяется рекой Двиной, Невой и др. Следует отметить, что многие варианты песен восходят или к тексту сборника Чулкова или к тексту сборника Кирши Данилова. Песни имели широкую популярность, так как с записями песни мы встречаемся и во II половине XIX века. Интерес в этой части представляет песня, записанная Рыбниковым в Олонецкой губернии «Смерть княгини Михайловны»*. Она может служить примером модернизации, переделки песни. Время, обстановка, новая среда наложили отпечаток на строй песни. Сюжет песни тот же, что и песни сборника Чулкова. Дочь обращается к отцу с вопросом, где мать. Песня заканчивается заявлением отца о том, что он возьмет новую матушку, и гневным обвинением дочери. 

__________________ 

* Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. III, Петрозаводск, 1864, стр. 342. 

 

Однако композиционно песня несколько перестроена. Если в тексте песни Чулкова девушка узнает о гибели матери в конце песни после обращений к отцу, увидев принесенную орлом руку матери, то в песне Рыбникова уже в самом ее начале волки говорят девушке о гибели матери, после чего девушка и обращается к отцу. 

По остроте идейного содержания, резкости обвинения отца в убийстве матери песня восходит не к варианту [150:] Кирши Данилова, а к варианту текста песни, близкого сборнику Чулкова.

Более поздние варианты песни «Как князь Роман жену терял» были записаны уже в нашу эпоху в 20—30-х годах в северных районах страны экспедициями под руководством А. Астаховой. «Как Роман жену убил», «Роман и Настасья», «Михайло жену убил» и др.*. Бытуя на протяжении столетий, песня изменялась соответственно конкретной бытовой обстановке. По мнению А. Астаховой «гораздо более развернута и психологическая сторона описания горя дочери»**. 

__________________ 

* Сборник «Былины Севера», изд. А. Н., М.—Л., т. II, № 193, 196, 205, 207 и др. 

** Там же, стр. 701. 

 

Необходимо кратко остановиться и на песне «Гулял молодец по Украине» (о молодце и королевишне; ч. 3-я, № 58), рассказывающей о русском молодце, находившемся в Литве при королевском дворе и казненном королем по доносу за любовную связь с его дочерью. Смелым и мужественным выведен в песне образ молодца, горячо любящего девушку. Любовь их сильна и чиста. 

В сборнике Кирши Данилова на этот сюжет песни нет. Лишь в XIX веке Рыбников и Гильфердинг записали несколько вариантов, близких по сюжету тексту песни сборника Чулкова. Среди песен, записанных Рыбниковым, имеется песня «О Настасье, королевне Политовской»*, сюжет которой очень близок песне Чулкова. Шесть вариантов этой песни записал и Гильфердинг**, причем почти все записанные им варианты имеют одно и то же название: «Молодец и королевна» или «Королевишна». В основе песен лежит один и тот же сюжет. Правда, в записях Гильфердинга много вставных эпизодов и всякого рода дополнительных деталей. Король именуется то литовским, то польским, то шведским. В большинстве песен возлюбленная, как и молодец, погибает.

____________________ 

* Рыбников. Песни, т. I, стр. 452. 

** Гильфердинг. Онежские былины, Л., 1938, т. II, № 117, 155, 162; т. III, № 263, 311, 314. 

 

Вывод. Подводя итог сказанному о былинных песнях сборника Чулкова, мы отмечаем: во-первых, тексты былинных песен сборника являются наиболее ранними по [151:] своей записи; во-вторых, былинные песни сборника были первыми былинами, опубликованными в печати.

________________________ 

 

Песни исторические. Во всех четырех частях песенника Чулкова опубликовано 52 исторических песни. Из них в 1-й части сборника — 13, во 2-й части — 14, в 3-й части — 20, в 4-й части — 5 песен.

Тематически песни делятся на: 

а) песни о Грозном, 

б) песни о Скопине-Шуйском, 

в) песни о Степане Разине, 

г) песни о Петровской эпохе, 

д) песни о борьбе против турецких захватчиков.  

Исторические песни сборника представляют собой исключительную ценность. 

Бесспорно, велика роль и сборника Кирши Данилова, как первого сборника былинных песен, широко познакомившего читателя с основными сюжетами былин. 

Что же касается исторических песен, то в сборнике Кирши Данилова их около двадцати, причем о многих исторических событиях в сборнике песен нет. Поэтому, когда мы говорим о жанре исторической песни, публикации текстов, то на первом месте по праву должен ставиться, конечно, сборник М. Д. Чулкова «Собрание разных песен».

Известно, что в 1804 году Якубовичем впервые был издан сборник «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым», в который вошли 26 «стихотворений, представляющих исключительно богатырские песни, на новые, неизвестные до толе сюжеты»*. Следовательно, в 1804 году исторические песни, рукописи Кирши Данилова не были опубликованы. Они появились в печати только в 1818 году при втором издании сборника. Было опубликовано 35 новых песен, в числе которых находились и исторические песни. 

___________________ 

* С К Шамбинаго. Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым, М., 1938, Предисловие, стр. IX. 

 

Таким образом, если 52 исторических песни Чулковым были опубликованы в 1770—1774 годах, то исторические песни, рукописи Кирши Данилова — только в 1818 году, то есть спустя 45 лет после Чулкова. Поэтому мы вправе считать Чулкова первым издателем исторических песен. [152:] В сборнике Чулкова помещено две песни о Грозном. В них основное внимание уделяется Казанскому походу. Объективно рисуется образ Грозного как грозного царя, но защитника русской земли. Глубоко звучит в песнях мотив Москвы как центра единого, могучего русского государства. Песни проникнуты патриотической идеей — единства русской земли, защиты родины.

Первая песня «Вы, молоды ребята, послушайте» (№ 125) помещается в 1-й части песенника. Возможно, текст этой песни Чулков взял из «Грамматики» Курганова (см. песню за № 61). Приведем отрывки этой песни: 

 

«Вы, молоды ребята, послушайте,  

Что мы, стары старики, будем сказывати.  

Про Грозного царя Ивана про Васильевича,  

Как он, наш государь-царь, под Казань-город ходил,  

Под Казанку под реку подкопы подводил,  

За Сулай за реку бочки с порохом катал...» и т. д. 

 

Большое количество вариантов этой песни было записано в XIX веке. Шесть текстов песни помещено в шестом выпуске песен, собранных Киреевским. Почти дословный текст помещен в песеннике Гурьянова (изд. 1835 г., ч. XIII). В сборнике Кирши Данилова имеется песня «Взятие Казанского царства» (песня № 30), сюжет которой отличается от песни, помещенной в сборнике Чулкова. 

Песня «Сборника» Кирши Данилова начинается описанием Казанского царства. Рассказывается о сне Казанской царицы Елены и только после этого повествуется о самом походе Грозного. Подробно приводится высказывание пушкаря и показывается гнев Грозного. Песня длинная, состоит из 67 стихов. В песне, помещенной в сборнике Чулкова, — речь непосредственно идет о самом событии, взрыве Казанской стены, о покорении города. Совершенно не упоминается «Булат-река», говорится о «Сулай-реке»: «За Сулай за реку бочки с порохом катал» и т. д. Песня состоит из 24 стихов. Справедливо замечание В. К. Соколовой о том, что «роль пушкаря особенно усиливается в более поздних вариантах песен, в которых он часто советует Грозному вырыть подкоп»*. Можно счи-[153:]тать, что оба сюжета все же нисходят к тексту одной какой-то ранней песни.

_________________________ 

* В. К. Соколова. Русское народное поэтическое творчество. Учпедгиз, 1954, стр. 301.

 

Вторая песня сборника «Когда зачиналась каменна Москва» (ч. 2-я, № 121), рассказывающая об осуждении I Грозным, по клевете Малюты, царевича и о спасении его Никитой Романовичем, публикуется Чулковым впервые. Она состоит из 99 стихов. В сборнике Курганова такой песни нет. 

 

«И тут ли царь похваляться стал, 

  Что вывел измену изо Пскова,

Изо Пскова и из Новгорода,  

Ах! как бы вывести измену из Каменной Москвы, 

   Что возговорит Малюта-злодей Скурлатович:

   Ах ты, гой еси, царь Иван Васильевич,

Не вывесть тебе изменушки до веку,  

Сидит супротивник супротив тебя, 

   Он пьет и ест с одного блюда,

Цветное платье носит с одного плеча.  

И тут царь догадается,  

На царевича злобно осержается... 

   Что возговорит грозной царь Иван (Васильевич):

   Ах вы, гой еси, князья и бояре,

Вы берите царевича под белые руки, 

.        .        .        .        .        .        .

Вы предайте ево скорой смерти...» и т. д. 

В сборниках Кирши Данилова, Киреевского, Рыбникова, Маркова, Ончукова, Григорьева имеются песни на эту же тему. В основе всех песен лежит событие, происшедшее 19 ноября 1581 года, — убийство Грозным старшего сына Ивана. Конкретные причины гнева Грозного пока неизвестны. В Псковской летописи имеется указание о том, что Иван укорял отца за Псков, звал выручать его. На большую популярность песен указывал и С. Шамбинаго*. Сорок три песенных текста об убийстве Грозным сына поместил В. Миллер в своем сборнике «Исторические песни русского народа XVI—XVII вв.» (стр. 256—456)**. 

________________________ 

* С. Шамбинаго. Песни времен царя Ивана Грозного, М., 1914. 

** В. Миллер. Исторические песни русского народа XVI—XVII вв. СПб, 1915, с № 98 по 141. 

 

[154:] Не имея возможности подробно рассматривать варианты песен об убийстве Грозным сына, сравним лишь текст песни Чулкова с текстом песни в сборнике Кирши Данилова «Никите Романовичу дано село Преображенское» (сборник «Древние российские стихотворения», № 45). Песня Кирши Данилова достигает 250 стихов. В основе песен лежит одно и то же событие. Но на гибель обречен не царевич Иван, а царевич Федор и не за измену по клевете Малюты Скурлатова, а за обвинение в измене «трех Годуновых»... Многие эпизоды, имеющиеся в тексте песни Кирши Данилова, — позднейшего происхождения.

Тексты песен близки, совпадают многие элементы сюжета и стихи. 

Это говорит о том, что оба песенных текста восходят к какому-то одному, более раннему тексту песни. 

Большой интерес представляют песни о событиях начала XVII века, особенно песни о Михайле Скопине-Шуйском. В сборнике Курганова нет песен о Скопине-Шуйском. Чулков публикует их впервые.

В народном представлении образ Скопина-Шуйского сохранился как образ выдающегося русского полководца, защитника русского государства от шведско-польских интервентов. 

В 3-й части «Собрания разных песен» помещается песня «У князя было у Владимира» (№ 159), рассказывающая о гибели князя Михайла Скопина-Шуйского. В. Ф. Ржига, характеризуя деятельность Скопина-Шуйского и анализируя варианты песен о Скопине, опубликованные в XIX веке, указывает на то, что, одержав несколько побед над сторонниками Тушинского самозванца, Скопин «привлек к себе всеобщее сочувствие»* и вызвал зависть своего дяди Дмитрия Шуйского, претендовавшего на роль полководца.

___________________ 

* В. Ф. Ржига. Повести и песни о Михаиле Скопине-Шуйском. Известия Отдел. русского языка и слов. А. Н. СССР, т. I, кн. 1-я, 1928 год. 

 

К сожалению, текст песни сборника Чулкова Ржигой не упоминается. Что же собой представляет песня, опубликованная Чулковым? Песня носит резкий антибоярский характер. Михайло Скопин противопоставлен боярам. [155:]

 

«Уж как учели похвалу чинить князья, бояре, 

Один скажет — у меня много чистого серебра, 

Другой скажет — у меня больше красна золота, 

Ах, что взговорит князь Михайло Скопин, 

Михайло Скопин, сын Васильевич: 

Еще что вы, братцы, выхваляетесь, 

Я скажу вам не в похвалу себе, 

Я очистил царство Московское, 

Я вывел веру поганскую. 

Я встал за веру христианскую...»*.

__________________ 

* Собрание разных песен, часть 3-я, СПБ, 1913, стр. 679. 

 

Для Скопина высшей целью, интересом жизни является служение родине, защита ее от врагов. В песне произошло смещение событий и эпох. В силу устного бытования крестины и пир у князя Воротынского перенесены в Киев. 

В сборнике Кирши Данилова имеется песня «Михайло Скопин» (29), осложненная различного рода бытовыми обстоятельствами. Текст песни Чулкова представляет собой другой, самостоятельный вариант песни, записанный, конечно, не позднее 60-х годов XVIII века. 

В сборнике М. Д. Чулкова помещена также и вторая песня о Михайле Скопине «У нас было во Кремле во городе» (ч. 3-я, № 158), рассказывающая уже о походе Скопина на Азов и взятии им Азовской крепости. 

Таким образом, Чулков первым познакомил русское общество с песнями о Михайле Скопине-Шуйском, опубликовав их в своем сборнике. 

О событиях начала XVII века рассказывает и песня «Вниз то было по матушке Камышинке-реке» (ч. 1-я, № 127). Повествуется о столкновении казаков с царским посланником Карамышевым, привезшим донским, гребенским и запорожским казакам царский указ. 

 

«Во левой он руке держит государев указ,  

А во правой руке держит саблю острую...» 

 

Карамышев был убит казаками. О событиях на Дону говорится и в песне «Ой! ты батюшко, тихой Дон» (ч. 1-я, № 129). 

Впервые в России М. Д. Чулков публикует цикл песен о Разине. В условиях нарастания крестьянской войны под руководством Пугачева это был смелый, мужествен-[156:]ный поступок Чулкова. Особенно если учесть то обстоятельство, что 3-я и 4-я части песенника вышли в 1773— 1774 годах, в период событий самой крестьянской войны, когда такие люди даже, как Державин, принимали непосредственное участие в подавлении Пугачевского восстания.

Всего в сборнике опубликовано 9 песен. Нельзя согласиться с мнением Яковлева о том, что в «Сборнике» Чулков поместил только 7 песен, из которых оригинальна только одна: «Как из славного царства Астраханского». Остальные шесть повторяются у Киреевского и других*. Перечисляя песни Чулкова, Яковлев допустил досадную ошибку, посчитав одну песню за две. Так, первой песней он считает песню «На заре то было, братцы, на утренней», а следующую за ней — второй «Ясаул гулял по садику», в то время, как последняя песня является не чем иным, как частью первой песни, и помещена в сборнике как снимок с 165-й страницы, где напечатан весь текст песни. Таким образом, отбрасывая песню за № 2 в перечне Яковлева, фактически у него идет речь только о 6 песнях. Мы же считаем, что Чулков поместил не шесть, а девять песен. Такие песни как: 

1) «На заре то было, братцы, на утренней», 

2) «У нас то было, братцы, на Тихом Дону», 

3) «Ах! ты наш батюшка, Ярославль-город», 

4) «Еще что же вы, братцы, призадумались», 

5) «Ни былинушка в чистом поле зашаталася», 

6) «Что повыше было города Царицына», 

7) «Что пропились, ребятушки, промоталися», 

8) «Как из славного царства Астраханского», 

9) «Тихохонько сине море становилось». 

_____________________ 

* М. А. Яковлев. Народное песнотворчество об атамане Степане Разине, изд. П. Сойкина, Л., 1924, стр 13.

 

В большинстве этих песен говорится о самом Разине, в других идет речь о вольнице, выражается ненависть к крепостничеству, мечта о свободе, вольности. Степан Разин руководил одним из наиболее крупных крестьянских восстаний, которое потрясло феодально-крепостническую Россию. «Степан Тимофеевич Разин, — как указывал В. И. Ленин, — был одним из представителей мятежного крестьянства»*, возглавивший крестьянскую войну 1667—1671 годов. Песни о Разине широко бытовали в [157:] народе в XVIII веке. В XIX веке их записывал даже и А. С. Пушкин. В песнях дается глубокая и верная оценка движения народных масс под руководством Разина. С любовью рисуется образ самого Разина. Вождем голытьбы, обездоленного люда и выступает Степан Разин. В песне «У нас-то было, братцы, на Тихом Дону» (ч. 1-я, № 137) говорится:

 

«У нас-то было, братцы, на Тихом Дону,  

На Тихом Дону, во Черкасском городу,  

Породился удалой доброй молодец,  

По имени Степан Разин Тимофеевич.  

В казачей круг Степанушка не хаживал  

Он с нами, казаками, думу не думывал,  

Ходил, гулял Степанушка во царев кабак,  

Он думал крепку думушку с голытьбою...» 

_________________ 

* В. И. Ленин, соч., изд. 3-е, т. XXIV, стр. 271. 

 

Как видим, песня дает положительный образ Разина — «удалого добра молодца», носит подчеркнуто социальный характер. Разин выступает как организатор голи в борьбе против богатого казачества и крепостников. Верным является указание Лозановой о том, что «Самый старший печатный текст этой песни известен по «Собранию разных песен М. Д. Чулкова»*, что в 1780 году этот текст был перепечатан в новиковском песеннике, а затем многократно перепечатывался. К разинскому циклу песен мы можем отнести и песню «Что повыше было города Царицына» (часть 3-я, № 54). Не ошибемся, если скажем, что она получила широкое распространение. Песни о расправе с Астраханским губернатором отразили ненависть народа к воеводам. В них слышны отклики на убийство на Дону Московского посла князя Ивана Карамышева, расправу с астраханским воеводой, князем И. С. Прозоровским, и недовольство князем Репниным и т. д. Напомним вкратце сюжет песни «Что повыше было города Царицына», помещенной Чулковым. Заметим, что в позднейших записях и изданиях песня эта часто называется «Что пониже было города Саратова». В песне говорится о Волге, есаульских стружках, о разинцах.

__________________ 

* А. Н. Лозанова. Русское народное поэтическое творчество, том II, изд. А. Н., 1955, стр. 50. 

 

Через всю песню проходит мотив вольности: 

 

«Ах вы, гой еси, бурлаки, люди вольные...»  

«Ах, что взговорят молодцы, люди вольные...»  

                                                                        и т. д. [158:]

 

Заканчивается песня, как известно, казнью губернатора: 

 

«Как срубили с губернатора буйну голову,  

Они бросили головку в Волгу матушку-реку.

И что сами молодцы насмеялися ему:  

Ты добре ли, губернатор, к нам строгой был.  

Ах ты бил ли нас, губил, много в ссылку посылал,  

Ах ты жен наших, детей на воротах расстрелял». 

 

Песня разоблачала и официальную правительственную версию о разинцах как «ворах» и «грабителях»: 

 

«...Нам не дорога твоя золота казна,  

Нам не дорого цветно платье губернаторское,  

Нам не дороги диковинки заморские,  

Нам не дороги вещицы астраханские,  

Дорога нам буйная твоя головушка...» 

 

На эту же тему помещена песня и в сборнике Кирши Данилова «Князь Репнин» (№ 43). Однако социально-классовый момент разинского движения в песне сборника Кирши Данилова почти снят. Совершенно не мотивируется необходимость казни губернатора, не рассказывается о преследовании разинцев со стороны правительства. Так: 

 

«Дожидались казаки, удалые молодцы,  

Губернатора из Астрахани Репнина  

Князя Данилу Александровича:  

А на что душа рождена, того бог и дал. 

.        .        .        .        .        .        .

Потаили купцы губернатора. 

У себя они спрятывали под товары под свои. 

Говорили молодцы, воровские казаки: 

«А вы сами себе враги, за что его спрятывали». 

Обыскали под товарами губернатора, 

Репнина князя Данилу Александровича, 

Изрубили его во части мелкие, 

Разбросали по матушке Волге-реке: 

А его-то госпожу, губернаторску жену, 

И со малыми детушками 

Они все молодцы, воровские казаки, помиловали... 

А купцов-молодцов ограбили, 

Насыпали червонцами легки свои струги, 

Пошли по Камышевке-реке...» [159:]

 

Этот вариант песни скорее всего записан после событий пугачевского восстания, когда упоминание о Пугачеве и о Разине подвергалось преследованию, поэтому в песне и ослаблена классовая характеристика событий, разинцы именуются «воровскими казаками», «грабителями». Мощный размах крестьянского движения напугал самодержавие, принимались срочные меры к подавлению восстания.

Во многих песнях говорится о репрессиях правительства, жестокостях войск и полиции. В песне сборника «Еще что же вы, братцы, призадумались» (ч. 2-я, № 151) рассказывается: 

 

«Еще лих на нас супостат-злодей, 

Супостат-злодей генерал лихой, 

Высылает из Казани части высылки, 

Высылает все то высылки солдатские, 

Они ловят нас, хватают добрых молодцев.

Называют нас ворами, разбойниками. 

И мы, братцы, вить не воры, не разбойники, 

Мы люди добрые, ребята все повольские...» и т. д. 

 

Эта же тема раскрыта и в песне «Как из славного царства Астраханского» (ч. 3-я, № 78) и других. Некоторые песни связаны с походом Разина в Персию. 

Цикл песен о разницах завершается в сборнике Чулкова песней о гибели Разина «На заре то было, братцы, на утренней» (часть 1-я, № 134). В песне говорится о смерти Разина и о горе, охватившем людей понизовья, звучит призыв, обращенный к казачеству, встать за дело Разина. «Пробуждайтесь, казаки донские». 

 

Помутился славной тихой Дон,  

Со вершины до Черна моря,  

До Черна моря Азовскова,  

Помешался весь казачий круг;  

Атамана больше нет у нас,  

Нет Степана Тимофеевича,  

По прозванью Стеньки Разина,  

Поймали добра молодца...», и т. д. 

 

Таковы песни о Разине, помещенные М. Д. Чулковым. 

В сборнике Кирши Данилова имеется и вторая песня «О Стеньке Разине». Она помещена в сборнике последней на 96-й странице, под № 70. Фактически это не песня, [160:] а лишь отрывок какой-то песни, состоящей всего лишь из 11 стихов. В этой песне имя Разина не упоминается, говорится о том, что «среди Азова города тут стоит темна-темница». Больше из песни мы узнать ничего не можем. Следовательно, в сборнике Кирши Данилова мы фактически имеем только одну песню о Степане Разине — «Князь Репнин». Поэтому работа М. Д. Чулкова по записи и публикации цикла песен (целых девяти песен) о Степане Разине имеет первостепенное значение. Песни сборника Чулкова о Разине явились первыми текстами, появившимися в печати, первыми и наиболее древнейшими записями песен о нем. В этом огромная заслуга Чулкова перед русской фольклористикой и литературой. Издатели последующих сборников фактически перепечатывали тексты песен о Разине, помещенные в «Собрании разных песен» М. Д. Чулкова. Только в начале XIX века Киреевский* собрал большой по объему и основной по содержанию песенный материал о Разине, который помещен в 6-м, 7-м и 8-м выпусках его песен.

_____________________ 

* П. В. Киреевский. Песни, изданы Обществом любителей российской словесности, вып. 6-й, М., 1864; вып. 7-й, Приложения, М. 1868; вып. 8-й, М, 1870. Песни были перепечатаны затем в сборник В. Ф. Миллера «Исторические песни русского народа», СПБ, 1915. 

 

Перейдем к рассмотрению цикла песен Петровской эпохи, связанных с именем Петра I. На эту тему Чулков поместил 24 песни. Это самый большой цикл исторических песен его сборника. В сборнике Кирши Данилова на эту тему помещена только одна песня о князе Борисе Шереметьеве. 

Песни сборника Чулкова дают широкую картину важнейших событий эпохи. Народ правильно оценивал деятельность Петра и его реформы. «Петровский период, — писал Герцен, — сразу стал народнее периода царей московских»*. Русский народ хорошо понимал, что реформы и войны, которые предпринимались, были вызваны исторической необходимостью развития русского государства, укреплением его национальной независимости. В произведениях народа Петр почти всегда рисуется положительно, хотя царствование Петра было порой угнетения и эксплуатации народных масс. О Петре и его военных походах сложено большое количество песен. Известно, что [161:] Петру принадлежит заслуга создания русской регулярной армии. Указом от 8 октября 1699 года в России была введена всеобщая воинская повинность. С 1705 года призванных в армию стали называть рекрутами. Служба в армии длилась 25 лет. «Чтобы русские солдаты больше полюбили знамена, под которыми они сражаются, он (Петр. — Р. С.) дал русским полкам имена русских земель... через это солдат почитал себя принадлежностью государства, так как служил в полку, носившем имя одной из частей государства»**. Большинство песен эпохи Петра посвящено событиям Великой Северной войны со Швецией в 1700—1721 годах. Разгромив шведов в войне, Россия спасла Европу от угрозы порабощения. Энгельс писал о том, что «Карл XII сделал попытку проникнуть внутрь России: этим он погубил Швецию и показал всем неуязвимость России»***. О событиях войны со Швецией говорится в песнях Чулкова № 137 (ч. 2-я), № 51, 52, 55, 56, 190 (ч. 3-я) и других. В них рассказывается о мужестве и героизме русских солдат и офицеров, о полководческом таланте Петра. Широко в песнях показано строительство русского флота, снаряжение русской армии и т. д. В песне «Как никто-то про то-то не знает, не ведает» (ч. 3-я, № 56) дается картина подготовки армии к походу. Многие из песен этого цикла созданы в матросской среде. Наряду с рассказом о строительстве и оснащении кораблей в них дается образ русского матроса, смелого и мужественного человека, овладевающего новым и сложным, но чрезвычайно важным для государства корабельным делом. В песне «Вечор-то мне, матушка, малым мало спалось» (ч. 1-я, № 121) выражена вера народа в победу над шведами. Старуха-мать, разгадывая сон дочери, говорит:

 

«Что сизой орел, то наш батюшка православный царь,  

А черный ворон, то шведской король,  

Победит наш государь землю шведскую  

И самого короля во полон возьмет...» и т. д.  

__________________ 

* А. И. Герцен. Собр. соч. под ред. Лемке, т. VI, СПБ., 1915, стр. 3. 

** Граф Воронцов. Записки о русском войске. Русский архив, М., 1876, № 11, стр. 346.

*** К. Маркс и Ф. Энгельс. Собр. соч., т. XVI, ч. 2, стр. 9. 

 

Героизм русских солдат, в противоположность трусости некоторых русских генералов, показан в знаменитой песне «Злодей, злодей ретивое сердце» (ч. 3-я, № 190) о взятии Шлиссельбургской крепости (Орешка). В песне [162:] показывается простота Петра, близость его к солдатам. В трудную минуту Петр обращается к войскам за советом:

 

«Да возговорит наш государь царь: 

«Ах вы, гой еси, братцы-генералы!  

Вы придумайте мне, братцы, пригадайте, 

Еще как нам будет взять Орешек?» 

«Ах ты, гой еси, наш батюшка государь-царь,  

Что не лутче ль нам от города отступить». 

Что возговорит государь-царь ко солдатам:  

«Ах вы, гой еси, мои детушки солдаты!  

Вы придумайте мне думушку, пригадайте,  

Еще брать ли нам иль нет Орех-город».  

Что не ярые пчелушки во улье зашумели,  

Да возговорят российские солдаты: 

«Ах ты, гой еси, наш батюшка государь-царь!  

Нам водою к нему плыти не доплыти,  

Нам сухим путем идти не досягнути,  

Мы не будем ли от города отступати,

А будем мы его белою грудию брати...» и т. д. 

 

Текста этой песни нет ни в «Грамматике» Курганова, ни в сборнике Кирши Данилова. Чулков первым публикует эту песню. Песня же, помещенная в сборнике Киреевского (VIII выпуск, стр. 115), полностью воспроизводит весь текст песни сборника Чулкова. От текста песни Чулков а она отличается только концовкой, дающей краткое описание победы: 

 

«Тронулось войско к стене — 

Полетели башни на берег,  

Отворились ворота — непроделанные —  

С проломами из пушек ядрами,  

Победили мы силу шведскую,  

Полонили город надобный...» 

 

По всей вероятности, концовка этой песни позднейшего происхождения. О взятии шведских крепостей рассказывают и песни «Как во славном было городе Колыване» (ч. 2-я, № 137), «Ах ты ноченька, ты ноченька осенняя» (ч. 3-я, № 52) и другие. 

В трех песнях (№ 123, ч. 1-я, № 124, ч. 2-я, № 75, ч. 3-я) рассказывается о сражениях русских войск со шведами под командованием фельдмаршала Б. П. Шереметева. Замечательным произведением по широте охвата [163:] событий, исторической правдивости является песня «Из славного из города из Пскова» (ч. 1-я, № 123) о походе русских полков под руководством Шереметева к Красной Мызе и о разгроме шведов. Как в песне о взятии Орешка Петр обращается к полкам, так и Шереметев обращается к солдатам:

 

«Ой вы, детушки, драгуны, солдаты!  

Можно ли мне на вас-то понадеяться...» 

 

Глубоко раскрывается в песне сила русского оружия, смелость, выносливость, самоотверженность русских солдат. Это признают и враги: 

 

«Как расплачутся шведские солдаты, 

Во слезах они едва сие промолвят: 

«Лиха-де московская пехота! 

Что на вылазку выступает, 

И тем нас жестоко побеждает». 

 

Песня имеет хорошо развитый сюжет. В сборнике Кирши Данилова помещена песня «Борис Шереметев» (№ 41, стр. 214—215), но в ней совершенно не говорится о самом событии — сражении, героизме русских войск, она заканчивается допросом шведского офицера. Фактически песня сборника Кирши Данилова представляет собой часть, первую половину песни сборника Чулкова. 

Следует отметить, что и песня «Не грозная туча восстала», помещенная в VIII выпуске песен Киреевского (стр. 131—132), фактически представляет собой дословную перепечатку песни сборника Чулкова. Правда, Киреевский начинает песню двумя стихами, которых у Чулкова нет: 

 

«Не грозная туча восстала,  

Не част крупен дождик выпадает...», 

 

после которых идут уже стихи, полностью соответствующие тексту песни Чулкова. 

Помещает Чулков и песни об Азовском походе Петра. В песне «Ах, бедные головушки солдатские» (ч. 2-я, № 141), рассказывающей о взятии Азова, как и в песне о взятии «Орешка», показывается обращение Петра с вопросом к князьям и боярам, а затем к солдатам и драгунам: «Еще как Азов-город взяти...», «Князья и бояре промолчали...», солдаты же и драгуны советуют царю на [164:] приступ идти. Царь поступает так, как советуют ему солдаты.

Песни сборника Чулкова знакомят нас и с внутренними событиями в государстве, в частности, с событиями стрелецкого бунта. О стрелецких делах рассказывается в песнях «Из кремля, кремля крепка города» (ч. 2-я, № 129), «Голова ль моя, головушка» (ч. 2-я, № 130), в них говорится о казни «... большова барина, и атамана стрелецкого, за измену против царского величества...» и т. д. Военные походы, которые вел Петр, были исторически необходимы, но они тяжелым бременем ложились на парод. Положение солдат часто усугублялось грубостью, жестокостью начальства, незаконными поборами с их стороны. Это широко отразилось и в народных песнях. В песне «Уж как вниз было по матушке по Волге-реке» (ч. 2-я, № 131) говорится о князе, расхищавшем провиантные деньги, обирающем солдат: 

 

«...Заедает вор, собака, наше жалованье,  

Кормовое, годовое, третье денежное,  

Уж на те ли на денежки палаты становит,  

За ручным большим рядами за Неглинною рекой,  

Что не хуже и не лучше государева дворца...»  

 

Этот мотив звучит и в казачьей песне «Что пониже было города Саратова (ч. 1-я, № 126). 

Глубоким лиризмом проникнуты песни, вызванные смертью Петра, возникшие в матросской и солдатской среде и по своей форме близкие к традиционному жанру плачей. К числу таких песен сборника можно отнести песни за № 122 (ч. 1-я), № 80 (ч. 3-я) и другие. Типичной для этой группы является песня «Ах ты, батюшко, светел месяц», помещенная Чулковым в 3-й части сборника (№ 80), повествующая о молодом солдате, который «...стоючи на часах, призадумался». Солдат обращается к Петру со словами:

 

«Ты раскройся, гробова доска,  

Развернися ты, золота парча,  

И ты встань, проснись, православный царь,  

Посмотри, сударь, на свою гвардию,  

Посмотри на всю армию...» и т. д. 

 

В песне раскрывается отношение солдатской массы к Петру, скорбь о нем. 

Такова тематика песен петровского времени. Все они в целом дают глубокое представление о Петровской эпо-[165:]хе, Петре, его походах, показывают героизм и мужество русского народа, его любовь к родной земле.

Многие песни отразили события и шведской (1741—1743 годы) и Семилетней войны, происходившей с 1756 по 1761 год — войны России с Пруссией, Турецкой войны 1769—1774 годов. Известно, что крупнейшим событием Семилетней войны было взятие русскими войсками Берлина. 

Война с Пруссией была тяжелым испытанием для русского государства, но она показала высокое моральное и физическое превосходство русских людей, лучшую боевую выучку армии, талантливость русских полководцев. Победы, одержанные русскими войсками, развеяли миф о непобедимости хваленой прусской армии. О событиях войны с Пруссией Чулков поместил четыре песни: «По Московской по широкой по дороженьке» (ч. 2-я, № 125), «Через Вислу наша армия переправилась» (ч. 2-я, № 136), «Что под славным было городом» (ч. 3-я, № 157), «Еще как нуте господа» (ч. 3-я, № 191). В песне «По московской по широкой по дороженьке» говорится о походе русских войск «в землю прусскую». В других же песнях этой группы рассказывается о битве под Кистриным и т. д. Песни рассказывают о храбрости русских солдат и о коварстве прусаков. К этой же группе песен мы относим и песни, связанные с именем Краснощекова, участника шведской войны (как известно предшествовавшей Семилетней войне). События обеих войн в представлении народа впоследствии часто объединялись. В силу этого образ казачьего атамана Краснощекова, погибшего в шведском плену в 1742 году, отождествлялся с образом его сына, участника войны с Пруссией. Народ опоэтизировал образ Краснощекова как народного героя, мужественно погибшего за родину. О нем, как о народном герое, создано большое количество песен, преданий.

В сборнике Чулкова помещается только одна песня о Краснощекове: «Что сказать ли вам, братцы, про диковинку» (ч. 3-я, № 53), в которой и говорится о его героической смерти. Однако события в песне смещены: рассказывается о гибели Краснощекова не от прусаков или шведов, а от татар. «Уж как взяли Краснощекова за белы руки, повели же Краснощекова к хану Крымскому». Хан предлагает Краснощекову изменить родине и перейти к нему на службу. Предложение хана Краснощеков [166:] категорически отвергает. Песня заканчивается сценой жестокой расправы татар с русским воином.

Наконец, нужно кратко остановиться на характере исторических песен, отразивших события войны с Турцией. В период царствования Екатерины II были две войны с Турцией (1769—1774 и 1787—1791 годов). Естественно, произведения о второй турецкой войне в сборник Чулкова попасть не могли. События же первой войны и события, предшествовавшие ей, отражены в песеннике. Чулков сам был современником первой войны, тем больший интерес представляют песни, опубликованные им. К, числу таких песен мы можем отнести песни: 

«Ах, ты, поле, поле чистое» (ч. 2-я, № 126), 

«Не сон меня клонит, не дрема долит» (ч. 3-я, № 156), 

«Ах, ты, матушка Москва-река» (ч. 3-я, № 184) и другие. 

Сюда же можно отнести и песню «Ах, талан ли мой, талан таков» (ч. 1-я, № 130). 

Эти песни, как и песни о прусской и шведской войнах и походах Петра, носят глубоко патриотический характер В песне «Ах, ты, поле, поле чистое» говорится о сражении русских войск против турецкой армии под командованием графа Румянцева. 

Из всего сказанного об исторических песнях можно сделать следующий вывод: Чулков в «Собрании разных песен» впервые опубликовал целый цикл исторических песен, собранных и записанных в 60-70 годах XVIII столетия. По сравнительным данным эти тексты песен более ранние, чем аналогичные песни сборников Трутовского, Львова-Прача и других. Опубликованные Чулковым, они впервые широко знакомили русского читателя с исторической песней, ее циклами, рассказывали о крупнейших событиях эпохи. 

______________________ 

 

Остановимся теперь на песнях, по своему количеству представляющих основную массу песен сборника М. Д. Чулкова, на песнях лирических.

Лирическая песня показывает переживания, чувства человека, отношение его к другим людям, к событиям. Однако переживания героев и их чувства не оторваны от реальной жизни. «В образах героев песен типически обобщены черты исторической жизни народа (образы крас-[167:]ной девушки, доброго молодца, замужней женщины и ее семьи, солдата, ямщика, разбойника, казака, рабочего и т. д.)»*. Лирическая песня более массова, чем многие жанры народной поэзии, более мелодична. Указывая на широкое распространение лирических песен, создание песенных сборников, Н. Трубицын писал, «что публика интересовалась преимущественно лирикой, особенно любовной, а не эпическими песнями, которых в песенниках вообще неизмеримо меньше»**.

__________________ 

* А. М. Новикова. Народные лирические песни, Русское народное поэтическое творчество, М, 1954, стр. 324.

** Н. Н. Трубицын. О народной поэзии в общественном и литературном обиходе первой трети XIX века, СПБ 1912, стр. 49.  

 

Сборник М. Д. Чулкова представляет собой богатейшую сокровищницу лирической народной песни. В нем помещено большое количество лирических песен, дающих глубокое представление об их бытовании и характере. И если в «Грамматике» Н. Курганова помещено всего три лирических народных песни, то в «Собрании разных песен» М. Д. Чулкова их помещено более 250. Если к этому количеству песен добавить мещанские лирические песни, опубликованные в сборнике, то общее количество лирических песен будет свыше 300. 

Богатство содержания, высокие поэтические достоинства многих песен сборника отмечаются неоднократно. «По текстам Чулкова, — пишет В. А. Кравчинская, — мы знакомимся со старшими, по времени записи, вариантами русских народных песен, иногда уникальными»*. «Особенно ценным был песенник М. Д. Чулкова», — отмечает А. М. Новикова, говоря о рукописных и печатных песенниках второй половины XVIII века. 

___________________ 

* В. А. Кравчинская. Лирическая песня, Русское народное поэтическое творчество, изд. А. Н., т. 2, 1955, стр. 413. 

 

Тематика лирических песен сборника Чулкова разнообразна. Любовь милого к милой, тема верности в любви, обида молодца на девицу, не отвечающую взаимностью, тоска девушки по возлюбленному, разлученному с ней, выдача насильственно замуж за нелюбимого, тяжелая доля женщины-крестьянки, измена мужа, жены, тема смерти на чужбине, тема горькой доли, сиротства и другие. 

Примером могут служить песни: «Ах, вы ветры, ветры буйные» (143), «Ни в уме было, ни в разуме» (149), «Ах, кабы на цветы не морозы» (150), «Как на дубчике два голубчика» (155), «Выдала матушка далече замуж» (158), [168:] ч. 1-я; «Ах, пал туман на сине море» (138), «Как у ключика у дремучего» (144), «Я свету батюшке сказывала» (152), «Я по бережку ходила, ах, ходила» (180) ч. 2-я; «Как по речке, как по быстрой» (83), «Как у сизова млада селезня» (92), «Ельник, мой ельник» (142) ч. 3-я и другие.

На широкую популярность большинства лирических песен, помещенных в сборнике Чулкова, и бытующих в народе вариантов этих песен указывал Н. Н. Трубицын. По его мнению, многие песни были известны «всем русским охотникам до пения и музыки, а особенно на гуслях». Такая песня «Как никто-то про то не знает» (56, ч. 3-я) употребительна по большей части на гулянках... с подыгрыванием рожка, «В темном лесе» (№ 168, ч. 4-я) песня, употребляемая, по большей части, в компаниях многими особами, огромна и приятна. Песня «Ах, ты, наш батюшко, Ярослав-город» (№ 187, ч. 1-я) употребительна всеми охотниками до национальных русских песен с подыгрыванием рожка или кларнета»* и т. д. Эти высказывания Трубицына раскрывают общественную роль пески, подчеркивают ее высокие художественные достоинства. Следует отметить, что на развитие лирической книжной поэзии оказала решающее влияние народная песня, ее образы, ее поэтические средства. 

_____________________ 

* Н. Н. Трубицын. О народной поэзии в общественном и литературном-обиходе первой трети XIX века, СПБ, 1912, стр. 48. 

 

К лирическим песням мы относим и социально-бытовые песни, отразившие тяжелое положение народа. Эта группа песен примыкает к циклу песен о Разине, имеющих антикрепостнический характер. Но в песнях этой группы нет мотива борьбы с самодержавием, крепостничеством, даются лишь картины тяжелой жизни народа. Во многих из них противопоставляется роскошная жизнь дворян, купцов жизни крестьянских масс. 

В песне «Ты, детинушка, сиротинушка» (№ 152, ч. 3-я) рассказывается о типичной судьбе бедняка, выросшего без отца и без матери, которого «ночевать никто не пускает... все окошечки закрывают, все вороточки затворяют», обреченного на страдания и голод.

Наиболее яркой в идейно-художественном отношении является песня этой группы «У дороднова доброва молодца» (ч. 3-я, № 150). [169:]

 

.        .        .        .        .        .

«У дороднова доброва молодца,  

Много было на службе послужено, 

.        .        .        .        .        .

С шелепом за свиньями было похожено,  

Много цветного платья поношено...  

По-под оконью онучь было попрошено... 

.        .        .        .        .        .

У ребят корок отымано,  

На добрых на конях было поезжено,  

На чужие дровни приседаючи,  

Ко чужим дворам приставаючи. 

.        .        .        .        .        .

Много было на службе послужено,  

На поварнях было посижено,  

Кусков и оглодков попрошено,  

Потихоньку без спросу потаскано,  

Голиками глаза были выбиты,  

Ожогом плечи поранены». 

 

О тяжелой жизни крестьян рассказывается и в некоторых мещанских песнях. В песне «Ах во саду, саду люблю садовое» (ч. 2-я, № 169) говорится о том, что «собаки борзые, холопья босые» и т. д. Нищенское положение крестьян показывается и в шутливой песне «Земляничка-ягодка» (ч. 4-я, № 177), рассказывающей о городской девушке, выданной замуж в деревню.

Сквозь шутливый строй этой песни явно вырисовывается картина нищенской, голодной, обобранной деревни. 

Большой раздел в сборнике Чулкова составляют и песни бурлацкие. Сюда относятся песни: «Не вечерняя заря, братцы, приутухла» (ч. 2-я, № 138), «Перед нашими вороты» (ч. 1-я, № 188), «Вольная птичка пташечка-перепелочка» (ч, 2-я, № 174), «По утру то было раным рано» (ч. 1-я, № 165) и другие. 

Характеристика бурлацкой жизни хорошо раскрывается в песне «Перед нашими вороты», в ней повествуется о том, как бурлаки зовут с собой на Волгу девушку, рассказывая ей о своем житье-бытье. 

 

«У нас горы золотые, (два раза)  

В горах камни дорогие. [170:]

На обман девка сдалася,

На бурлацкие пожитки;  

А бурлацкие пожитки, 

Что добры, да невелики, (два раза) 

Одна лямка да котомка, (два раза) 

Еще третья то оборка...» и т. д. 

 

О тяжелой бурлацкой работе говорится и в песне «По утру то было раным-рано». Приведем стихи этой песни: 

 

«Что не гуси, братцы, и не лебеди,

Со лузей, озер подымалися, 

Подымалися добрые молодцы, 

Добрые молодцы, люди вольные, 

Все бурлаки понизовые, 

На канавушку, на Ладожску, 

На работушку государеву...» и т. д. 

 

Впервые в нашей литературе Чулковым публикуются песни о рабочих. Известно, что с I половины XVIII века, с Петровской эпохи, в России начинается процесс развития промышленного производства: строятся заводы и фабрики, на которых работали крепостные, ссыльные. Труд был тяжелым, каторжным. Особенно невыносимы были условия работы на горнозаводских уральских заводах. О жизни рабочих, их труде в I половине XVIII века было сложено немало песен. Одна из них была записана и опубликована Чулковым в 4-й части песенника (№ 157). Приведем отрывки песни:

 

«Ах! у нашего сударя свет батюшки,  

У доброго живота, все кругом ворота,  

Ой окошечки в избушке косящатыя,  

Ах! матицы в избушке то волжаные... 

.        .        .        .        .        .        .

Поскакати, поплясати, про все городы сказати  

Про все было уезды, про все низовые,  

По все низовые остродемидовые: 

.        .        .        .        .        .        .

Ах! Матушка Нева, да промыла нам бока,  

Ах! батюшка Иртыш, на боку дыру вертишь,  

Ах! батюшка Исять, на коленочки присядь,  

Хоть не нас секут батожьем, у нас спинушки болят.  

На работу посылают, нам и денег не дают, [171:]

Ах! с голоду морят, студенцою поят.  

Ах! на каторгу сажают, да не выпускают,  

Ах! не нас вешать идут, на нас петельки кладут». 

 

К сожалению, об этой, записанной Чулковым песне ни слова не говорится А. Н. Лозановой в ее статье «Песни горнозаводских рабочих»*. Историю возникновения и записи песен о рабочих она начинает почему-то с песни «О, се горные работы», записанной Е. И. Парамоновым и опубликованной в «Томских губернских ведомостях» в 1865 году (№ 17—18), вариант, который был приведен Л. П. Блюммером в его романе «На Алтае» в 1883 году**.

________________________ 

* А. Н. Лозанова. Русское народное поэтическое творчество, т. II, изд. А. Н. М.—Л., 1955, стр. 100—102. 

** Л. П. Блюммер. На Алтае, СПБ, 1883, стр. 105, 123, 124. 

 

Песня же записана Чулковым в 60-х годах и опубликована им в 1774 году (на 90 лет ранее записи песни, сделанной Парамоновым в 1865 году). 

Большой раздел сборника составляют песни рекрутские, солдатские, матросские. К их числу мы относим песни № 122, 124, 128, 129 (ч. 1-я); 127, 131, 132, 134 (ч. 2-я); 52, 55, 68, 81 (ч. 3-я); 60, 61, 129, 162 (ч. 4-я) и другие. Многие песни этого цикла носят лирический характер. Рассказывается о прощании рекрута, матроса с милой, отцом, матерью или дается обращение солдата, умирающего на поле брани, к жене или невесте. Как правило, песни этого цикла пронизаны грустью, тоской, многие из них поэтому близки к причетам, плачам. Во многих из них показана и тяжелая солдатская доля. Типичной является песня «Ах, как далече, далече, в чистом поле» (ч. 1-я, № 124).

Нет необходимости заниматься подробной характеристикой этой группы песен. Заслуга М. Д. Чулкова заключается в том, что он первым познакомил русских читателей с солдатскими и матросскими песнями. 

К лирическим песням сборника Чулкова, любовным и семейным песням примыкают и песни шуточные, сатирические, такие песни, как № 189, 197 (ч. 1-я); 171, 184, 194, 196 (ч. 2-я); 164, 166, 175, 182 (ч. 3-я); 63, 64, 72, 73 (ч. 4-я) и другие.

В отдельную группу можно выделить песни хороводные и плясовые. К хоровым песням мы относим песни [172:] «Как по речке, Как по быстрой» (ч. 3-я, № 83), «При долинушке калинушка стоит» (ч. 2-я, № 164), «Заинька, где ты побывал» (ч. 4-я, № 79) и другие. В «Прибавлении» к 3-й части сборника Чулков поместил отдел, озаглавленный «песни хороводные», состоящий из 12 песен («Ходил Борис по хороводу», «А мы просо сеяли, сеяли», «Утка шла по бережку», «И я золото хороню, хороню», «Ах, во поле три липиньки», «Я посею белый ленок», «Заплетайся, плетень, заплетайся» и другие). Много помещено и плясовых песен: «Ходила младешинька по борочку» (ч. 1-я, № 172), «Уж как по мосту, мосточку» (ч. 2-я, № 181), «Как кума-то к куме в решете приплыла» (ч. 2-я № 116), «Ах! деревня от деревни неподалеку стоит» (ч. 3-я, № 119), «Не свивайся не свивайся трава с повилицей» (ч. 4-я, № 11) и многие другие.

В сборнике помещены Чулковым и свадебные песни. К их числу мы относим песни: «И я сею, рассеваю конопелюшку» (ч. 3-я, № 129), «Что подруженька к подруженьке приходила» (ч. 4-я, № 81), «Ты, заря моя, ты, заря вечерняя» (ч. 4-я, № 90) и другие. Наиболее типичные свадебные песни помещены Чулковым в «Прибавлении» к 3-й части сборника. Всего помещено 26 песен: «Из-за лесу, лесу темного», «Как у Домнушки, матушки», «На море утушка купалась», «Матушка, что во поле пыльно», «Вьюн на воде извивается», «Я не знала, не ведала», «Как по речке, речке», «Не лежи, черный бобер», «У крутых берегов», «Что во высоком тереме» и другие.

Отметим, что в «Прибавлении» Чулков помещает и подблюдные песни: «Щука шла из Нова города, слава», «У спаса в Чигасах за Яузою, слава», «Идет кузнец из кузницы, слава», «Растворю квашенку на донышке, слава», «Вился, вился яровой хмель, слава», «Кур идет на сено, слава», и другие. Всего 21 песня. 

Большой интерес представляет подблюдная песня № 61 «У спаса в Чигасах за Яузою...». Песню эту в начале XIX века использовал А. С. Пушкин в V главе романа «Евгений Онегин». Возможно, что он и взял ее из сборника Чулкова, придав ей несколько иной, поэтический характер. 

И, наконец, отдельную группу составляют песни разбойничьи, «создававшиеся деклассированными слоями населения. Основа поэтики этих песен та же — крестьянская (те же излюбленные образы леса, степи, поля широкого, солнца, ночи и т. д.), но в своеобразном примене-[173:]нии и преломлении»*. Наряду с ухарством, удальством в этих песнях звучат и любовные мотивы, но чаще всего песни окрашены в грустные тона, повествуя о тюремной решетке, гибели молодца. К числу таких песен сборника Чулкова относятся № 131, 135, 136, 139, 140, 170 (ч. 1-я); 135, 139, 147, 198 (ч. 2-я); 59, 63, 161, 170, 178 (ч. 3-я); 89, 159 (ч. 4-я) и другие.

_____________________ 

* Ю. Соколов. Русский фольклор, М., 1941, стр. 386. 

 

3. 

 

Если строго подойти к анализу состава песен сборника, мы должны выделить в отдельную группу и мещанские песни, созданные в городской, мещанской среде, далекие от тяжелой жизни крестьян и рабочих середины XVIII века, удовлетворявшие потребности служилого и торгового люда, купечества, дворовых городских усадеб, частично кустарей-ремесленников. Это отмечал и С. Ф. Елеонский, писавший о «массовых» или «мещанских книгах 70—80-х годов XVIII столетия. «В печатавшиеся одновременно сборники песен, — указывал он, — вместе с крестьянскими песнями включались нередко типично мещанские и купеческие песни, например, в «Собрании разных песен» М. Д. Чулкова»*.

____________________ 

* С. Ф. Елеонский. Из истории русской комедии XVIII века, Ученые записки Московского Государственного пединститута имени В. И. Потемкина, т. XIII, вып. 4, 1954, стр. 11. 

 

В песнях этой группы звучат мотивы привольной сытой жизни без труда, внезапного богатства, стяжательства, ростовщичества, свободной любви без брачных семейных уз, измены мужу, жене. Часто встречаются образы любовницы, любовника, молодца-дельца-ловкача, купеческого сынка и другие. 

Всего таких песен в сборнике Чулкова помещено около 90. К ним мы относим № 136 (ч. 1-я), 185, 190, 191, 193 (ч. 2-я), 105, 132, 141, 175 (ч. 3-я), 68, 79, 86, 118 (ч. 4-я) и другие. Приведем отрывок песни «Ах! Как при горе, горе...» (ч. 4-я, № 18): 

 

   «У Вавилы дочь Палага.         (2 раза)

Она щепетно ходила,         (2 раза)

По три юпочки носила,         (2 раза)

   Часто по воду ходила,         (2 раза)

   На окошечко взирала,         (2 раза) [174:]

Молодца себе выбирала         (2 раза)

Не простого, холостого,         (2 раза)

Что майора полкового, 

Майор по торгу гулял, 

Майор порох закупал,         (2 раза)

Пистолеты заряжал,                 (2 раза)

Во Палагу он стрелял». 

 

Следовательно, при определении состава народных песен сборника мы все-таки не должны забывать и о группе песен мещанского характера. 

Такова тематика песен сборника М. Д. Чулкова. Рассмотренные нами песни, опубликованные М. Д. Чулковым, широко бытовали и на юге и на севере страны. Среди народных песен сборника имеются украинские песни, особенно казачьи. Записанные на Украине или в русских селах (переведенные на русский язык неизвестными для нас лицами), они и в печатном тексте не утратили прелести украинской речи, отразили быт и нравы украинского народа. К числу таких песен относятся песни: «Виткиль идешь? От Дунаю» (№ 143), «У Глухова у города да и все звоны звонят» (№ 146), «Спавши Пугач на могиле, да вскрикнул он шугу» (№ 167), «Идет казак с Украины, мушкет за плечами» (№ 174), «Скажи мне, соловейка, правду» (№ 180) и другие, помещенные в 4-й части сборника. 

Исторические песни и многие песни бытового, любовного характера, помещенные в сборнике Чулкова, связаны с конкретно-исторической местностью, особенно с крупнейшими русскими городами, такими, как Петербург, Кронштадт, Новгород, Москва, Калуга, Казань, Азов, Астрахань, Иваново, Ярославль, Ростов. Из рек: с Доном, Волгой, Москвой-рекой. Фигурируют даже такие селения, как село Покровское, Марьина Роща; из улиц: Мясницкая, Миллионная и другие. Все это подчеркивает конкретность и историчность песен, говорит об их глубокой связи с жизнью народа, с жизнью страны. 

Песни, собранные Чулковым, были широко использованы поэтами и писателями XVIII, XIX веков. С особым интересом к ним обращался великий русский национальный поэт А. С. Пушкин. Он хорошо был знаком с песенником Чулкова. Многие и лирические и лиро-эпические песни сборника поместил он в своих произведениях (в «Капитанской дочке», «Борисе Годунове», «Дубров-[175:]ском» и в некоторых других). Так А. Орлов указывал, что «большинство... народно-песенных цитатий в «Капитанской дочке» сделаны Пушкиным по песеннику Чулкова 1770—1774 годов или Новикова (1780), подбор которых, в первых четырех частях, почти вполне один и тот же»*. «Мы знаем, — писал С. Бугославский, — что песенник Чулкова и Новикова был настольной книгой Пушкина; его материалами поэт часто пользовался»**.

___________________ 

* А. Орлов. Народные песни в «Капитанской дочке» Пушкина, Художественный фольклор, II-III, М., 1927, стр. 93.

** С. Бугославский. Русские народные песни в записи Пушкина, «Пушкинский Временник», изд. А. Н., 1941, № 6. 

__________________ 

 

Рассмотрев состав песен сборника М. Д. Чулкова, мы неизбежно приходим к выводу о том, что это был первый в России печатный сборник подлинно народных и литературно-книжных песен. Среди литературно-авторских песен помещено 87 песен А. Сумарокова, песни М. Попова, М. Ломоносова, Ф. Волкова и др. 

Песенник раскрыл неисчерпаемое богатство народной поэзии, показал высокую поэтическую одаренность народа. По своему идейно-тематическому содержанию песенник Чулкова носит демократический характер. Поэтому тексты народных песен, опубликованные Чулковым, представляют для нас поистине историческую ценность, как документы эпохи. Записанные в 50—60-х годах XVII века, они являются более ранними по записи, чем тексты песен сборников Трутовского, Львова-Прача, а также многих песен сборника Кирши Данилова. 

Многие из песен, тексты которых помещены и в сборнике Чулкова, «шлифуясь», прошли через столетия и сейчас бытуют в нашем народе. К числу их мы можем отнести песни: «А мы просо сеяли, сеяли», «Как по речке, как по быстрой сизый селезень плывет», «Ходила младешенька по борочку», «Ах, я сеяла ленок, я сеяла, приговаривала», «И я золото хороню, хороню», «Вниз по матушке по Волге», «Во ржи березонька зеленая стояла», «Ах вы, ветры, ветры буйные», «Что повыше было города Царицына», «Заплетися, плетень, заплетися» и другие. Для последующих поколений сборник сохранил и те народные песни 50—60-х годов XVIII века, которые постепенно исчезали и совершенно исчезли из устного бытования в народе. Опубликованные Чулковым песни раскрыли [176:] характер и своеобразие народной поэзии, дали возможность судить о самом процессе развития народного песенного творчества. Поэтому появление сборника «Собрание разных песен» было знаменательным событием, ибо он привлек внимание широкого круга писателей и ученых к поэзии народа, к ее собиранию и изучению.

Вот почему мы рассматриваем М. Д. Чулкова как первого этнографа и фольклориста, первого собирателя и издателя устно-поэтического творчества народа, а сборник его «Собрание разных песен» как первый печатный демократический сборник и народных и литературно-авторских песен.