Это воспоминания А. В. Крыловой, правнучки М. Д. Чулкова (дочери его внука Всеволода Владимировича Чулкова). Воспоминания были написаны для П. К. Симони (1859—1939), в 1910-х гг. работавшего над академическим собранием сочинений М. Д. Чулкова, оборвавшимся, к сожалению, на первом томе. Их копия, сделанная писарским почерком, хранится в фонде П. К. Симони в РНБ (ф. 696, № 103, л. 5—10), в литературе они цитировались, но полностью до сих пор не публиковались. Ни заглавия, ни подписи в электронной копии, сделанной по моему заказу работниками ОВО РНБ, не оказалось, имя мемуаристки я нашёл у В. П. Степанова, см. http://www.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=eKdS6_8P-_8%3d&tabid=10383. При переводе в текстовый формат я осовременил орфографию и вставил в угловых скобках одно явно пропущенное слово.

При чтении надо иметь в виду, что мемуаристка родилась в сер. 19 в. (маленькой девочкой застала события из времён крепостного права), т.е. свыше полувека после кончины своего прадеда, а воспоминания писались ею, скорее всего, в возрасте 50-60 лет, по чужим рассказам, поэтому не всё в них может быть принято за твёрдую истину. Тем не менее ценность их велика: это единственный источник, рисующий нам и Чулкова-чиновника, с хроническим насморком (бич студентов и актёров 18 века, проводивших дни в практически нетопленных помещениях), и Чулкова-барина: отчуждённого, педантичного и придирчиво-строгого к слугам (как почти все выходцы из низов); впрочем, к дурным слугам: а хорошим открывающего путь на пройденную им самим дорогу просвещения; пересмешливого (что передалось и его невестке); набожного; горделивого; гостеприимного; построившего в Коквине маленькую Аркадию с проспектом от усадьбы до храма, с зеркальной беседкой в берёзовой роще, иллюминацией, хором певчих, прогулками по огороду, библиотекой и, конечно, учёным кабинетом.

Е. Ш.

Открыть в фотоальбоме или в формате PDF >>>
 

[А. В. КРЫЛОВА. ВОСПОМИНАНИЯ О МОЁМ ПРАДЕДЕ М.Д. ЧУЛКОВЕ.]

 

 

Милостивый Государь

Павел Константинович!

 

По желанию Вашему, что могу, то сообщаю Вам о моем прадеде.

Прадед мой Михаил Дмитриевич Чулков был из кантаристов <либо старая форма слова «кантонист», появившегося лишь в 1805 году, либо ошибка переписчика или мемуаристки; смысл, впрочем, понятен: солдатский сын. — Е. Ш.>. Начальное образование получил в школе кантаристов, а потом по особо-выдающимся способностям был переведен в театральную школу; о дальнейшем же его образовании и развитии и его деятельности я ничего не знаю, но слышала, что, во время его службы при дворе, он был любимцем Императрицы Екатерины и не раз был жалован Ею: то бриллиантовым перстнем, то табакеркою с Ее портретом, укра-[л. 5 об.:]шенным бриллиантами, и кроме того, полдюжиной фуляровых платков, которые Государыня подарила ему при следующих обстоятельствах: докладывая о чем либо Государыне, он иногда, прерывая свой доклад, выходил за дверь, чтобы высморкаться, а возвращаясь снова продолжал начатый доклад. Однажды Императрица, заметив это, спросила его: ты, вероятно, не имеешь платков, что для этого выходишь за дверь? И не дожидаясь его ответа, приказала своей фрейлине подать ему ½ дюжины платков. Платки были с чудными рисунками, на одном из них были изображены перья так художественно, что потом жена сына Михаила Дмитриевича для шутки приказывала положить этот платок на диван, [л. 6:] куда приглашала сесть мало еще знакомую гостью; последняя смущалась, не решаясь сесть от нежелания, чтобы к платью пристали перья; тогда бабушка моя — Марья Александровна, удовлетворенная вызванным смущением, снимала платок, и удивлению не было конца.

Государыня настолько была милостива к прадеду, что пожаловала ему крупную сумму денег, на которую он купил подмосковное сельцо Коквино, еще Бутово и Попойсково; кроме сих селений, еще в какой-то губернии было имение, но я не могла упомнить; знаю одно, что крестьяне приходили к моему отцу Всеволоду Владимировичу и приносили деньги за выкуп, я тогда была ещё очень мала и не могла знать, откуда эти крестьяне были родом. [л. 6 об.:]

Прадед мой был человек деятельный: он нашел возможным сделать своих дворовых людей грамотными и знающими не только русский, но даже немецкий, французский и латинский языки и с помощию их занимался в своем ученом кабинете.

Как придворный, он держал себя горделиво. С прислугой не любил разговаривать. Проходя за ¼ часа до обеда по столовой и замечая какую либо неисправность, тотчас же звал дворецкого и спрашивал: «Кто накрывал стол?» Узнав кто, отдавал приказ объявить виновному, что барин недоволен. Если другой раз тот же лакей был неисправным, то дворецкий по приказанию барина объявлял лакею, что его ждет наказание, а по третьей провинности [л. 7:] приказывал дворецкому: дать виновному 3 или 5 груш за его старание. Это значило, что дворецкий должен позвать виновного и дать ему от 3 до 5 ударов по ладоням ферулой (так называлась большая деревянная ложка, не выдолбленная внутри, а потому очень тяжелая); боль от такого наказания была невыносима, получивший эти удары прибегал в кухню и совал руки то в печь, то в воду.

Другое наказание было пьянице, который пил по 3 дня и более. Так же призывался дворецкий, которому приказывалось: предложить виновному бурак с икрой, но также после двух предостережений. Бурак — это чурбан с прикрепленной цепью с ошейником. Виновного сажали на цепь, при чем в пищу давалась хлеб и вода. Когда [л. 7 об.:] приносили пищу, то на время освобождали виновного от бурака. Такое наказание продолжалось 3 дня и более.

Лентяям было также не легко; после двух обычных предостережений их наказывали так: в сарае лежали две плахи, выдолбленные для сидения и для ног, на которые сажали виновных, а ноги закрепляли железным перехватом с замком и оставляли на хлебе и воде по нескольку дней, освобождая только на обед и ужин. Такое наказание выражалось словами к дворецкому «прогуляй Катьку» или «дай отдых басалаю на 3 и более дней».

В первом случае вина, бывало, заключалась в том, что лакей забывал поставить графин с водою или неправильно распределял приборы и т.п., за [л. 8:] что и получал ферулу; во втором за пьянство — бурак, и в третьем за то, что много раз барин слышал жалобы на то, что виновный постоянно, не кончив работы, уходил и занимался не тем, что ему приказано делать. Все это Михаил Дмитриевич не оставлял без наказания, но никогда никого не называл дураком в лицо и никогда не бранился и даже не вызывал на объяснение.

При мне еще оставался в живых у отца моего, т.е. внука Михаила Дмитриевича, старик кучер, и он гордился тем, что еще служил нашему прадеду, и рассказывал так: я был еще маленьким, барин брал меня с собой в огород и приказывал носить за ним табакерку и говорил мне, — когда я захочу табачку, ты меня и [л. 8 об.:] угости. А подойдешь бывало к гряде с морковью, вот барин и спросит: хочешь морковки? Я отвечу — хочу, он и велит мне вытащить; я тащу, тащу да и не слажу, а он-то смеется надо мной, а потом сам вытащит и даст мне. Так мы с ним и гуляли. И у Вашего дедушки я был форейтором; ловок я был объезжать лошадей. — Так говорил покойный Антон. Мы его все любили.

Когда мы еще были малы, то обладали способностью проникать во все сараи, погреба и даже чердаки, и вот, когда нам удалось забраться в один <из> чердаков над погребом, нашему вниманию представилось много любопытного, первое, что мы увидели, это люстру большого размера в виде чаши, стеклянную с крупной гранью, внутри [л. 9:] вызолоченную, но, конечно, разбитую, потом двери большие, выложенные зеркальными квадратиками, и множество продолговатых зеркальцев, журнальных картинок в черных рамах с позолотой и кипы книг в большом залавке или застенке. Я одну из них открыла и прочла следующую фразу: «течет река ужасная, для кораблей непроходимая, но для кур безопасная». Журнал этот назывался «Пересмешник». Потом в памяти моей остался фонарь в роде прожектора, он имел форму разрезанного шара, внутренность которого была выложена мельчайшими квадратиками из зеркальных стекол. Этот полушар был на таких ножках, как у классных досок. Станок был из красного дерева, а также и рамка. [л. 9 об.:] Фонарь имел свечу по средине, укрепленную металлической пластинкой; он был подвижным, то откидывался назад, то склонялся наперед, смотря по надобности, надо ли приблизить или отдалить свет. Этот фонарь ставили прямо против проспекта, ведущего к церкви Св. Георгия, в ожидании приезда званых гостей, — ставили на случай темноты. Мы в юных годах часто забавлялись им в нашей коквинской зале, наводя свет в разных направлениях. Куда он девался потом, не знаю.

Помню еще и то, что наш священник, Георгиевской церкви, показывал мне образ, который был пожертвован прадедом в наш коквинский храм. Образ был большого размера, в чеканной серебряной ризе, но имя святого я не помню. По празд-[л. 10:]ничным дням в нашем приходе пели певчие прадеда. Он любил церковную службу и нередко приглашал священника на дом: служить всенощную или молебны, ради служебного люда, которому не было времени отлучаться от дома на долгое время...

Теперь наше большое имение неузнаваемо, потому что новые владельцы невежественно относились к старине и все повырубили и вырыли то, что давало красоту старинному барскому саду и усадьбе.

Впрочем, и мы правнуки уже не застали той восьми-угольной беседки, что стояла в березовой роще, и которая была украшена стеклянной люстрой и сплошными зеркалами, с зеркальными дверями. Вот все, что могу сообщить Вам. Прошу не взыскать на малом.

 

 

ВМЕСТО ПОСТСКРИПТУМА

 

Из переписки с Натальей Васильевной Табуновой, сотрудницей Музея-заповедника «Дмитровский кремль», я узнал ещё некоторые детали о последующей судьбе потомков М. Д. Чулкова и принадлежащих им «деревнишек». Вот извлечения из сведений, предоставленных Н. В. Табуновой (она опирается, в частности, на следующие справочники:

Нистрем К. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии, М., 1852;

Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Московская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. Под ред. Огородникова. СПБ., 1862;

Шрамченко А.П. Справочная книжка Московской губернии. М., 1890;

Сведения о пользовании труда военнопленных в Дмитровском уезде. 1918 г.):

 

Коквино:

По Нистрему: сельцо 2-го стана, Чулкова, Всеволода Владимир., Майора, крестьян 18 д. м. п. , 23 ж. <т.е. 18 душ муж. пола и 23 женского — Е.Ш.>, 5 дворов, 24 версты от стол., 17 от уездн. г., на проселочной дороге.

По Огородникову: сц. вл. при пруде. Между трактами Рогачевским и Клинским, 2-го стана, в 17 верст. от уездн. г., в 17 верст. от станов. кварт., 5 дворов, 25 м. п., 26 ж. п.

По Шрамченко: Ольговской волости, 41 душа, в 16 верст. от уездн. г., в 16 верст. от станов. кварт., в 7 верст. от волостного правлен., в 3 верст. от кварт. урядника.

По Сведениям 1918 г.: С-цо Коквино Ольговской волости, действительный статский советник Александр Павлович Моллас – 2, с/х работы. «…под присмотром лесника кр-на с. Коквино Алексея Петрова Салтыкова – старшего».

 

Бутово (иногда, возможно, писалось как Ботово <см. ниже моё соображение об этом — Е.Ш.>):

По Нистрему: Ботово. сельцо 2-го стана, Чулкова, Николая Владим., Шт. Ротм., крестьян 27 д. м. п., 23 ж., 9 дворов, 55 верст от стол., 16 от уездн, гор., на проселочной дороге.

По Огородникову: Бутово, сц. вл., при пруде. Между трактами Рогачевским и Клинским. Ольговской волости, 2-го стана.  45 верст от уездн. города, в 15 верст. от становой квартиры, 6 дворов, 28 м. п., 21 ж. п.

По Шрамченко: Бутово, 43 души, в 16 верст. от уездн. города, в 16 верст. от становой квартиры, в 4 верст. от волостного правления, в 4 верст. от квартиры урядника.

По Сведениям 1918 г.: Ботово, Радионовой – 2, с/х работы.

 

Поповки:

По Нистрему: Поповка, деревня 2-го стана, Гг. Чулковых, малолетних (пребывают постоянно), крестьян 24 д. м. п., 21 ж., 5 дворов, 79 верст от стол., 17 от уездн. г., на проселочной дороге.

По Огородникову: сц. вл.. при пруде. Между трактами Рогачевским и Клинским, 2-го стана, в 16 верст. от уездн г., в 16 верст. от станов. кварт., 6 дворов, 20 м. п., 20 ж. п.

По Шрамченко: Поповка, Синьковской волости, 3-го стана, 36 душ, в 19 верст. от уездн. г., в 20 верст. от станов. кварт., в 13 верст. от волости. правлен., в 13 верст. от кварт. урядника.

 

Чулков Владимир Михайлович, сын М.Д.Чулкова.

 

Чулков Всеволод Владимирович. Штаб-ротмистр, исправник. Построил дом в Дмитрове по адресу: ул. Пушкинская, 74, не позднее 1850 г.

 

Чулков Ростислав Владимирович.

Исправник в Дмитрове (1852 г.), предводитель дворянства, городничий.

 

Чулков Михаил Ростиславович.

Губернский секретарь. Заведующий учебной частью Поливановской гимназии в Москве. Владел небольшим участком земли в Синковской волости (115, ¼ десятин) с сестрами – Марией, Елизаветой и Александрой. Продал в 1903 г. часть дома своего отца врачу Ростовцеву в 1903 г. В оставшейся части жила дочь — Антонина

 

Чулкова Антонина Михайловна.

Праправнучка М. Д. Чулкова. Начальница дмитровской женской гимназии. Принимала активное участие в преобразовании прогимназии в гимназию, позднее (в 1910-е) возглавила денежную подписку на постройку мужской гимназии.

Владела английским, немецким, французским языками, обладала большой эрудицией. После 1917 переведена на должность делопроизводителя в школе, преподавала немецкий язык, заведовала Райпедкабинетом. В начале Великой Отечественной войны передала все свои золотые вещи в Фонд Обороны страны. Скончалась в ноябре 1941 г. К сожалению, её квартира была разграблена мародёрами – нередкий случай в прифронтовом городе.

 

В дополнение к сведениям  Н. В. Табуновой приведу цитату из статьи Е. Кошуровой «Николаевскому району – 80 лет». – Мономах. Лит.-краеведч. журнал. Ульяновск, 2008, № 2 (апр.–июнь):

«В 1805 году 500 десятин земли вблизи Сухой Терешки получил надворный советник В.М. Чулков, а от него по купчей земля эта перешла капитану Дурову, который основал селение Дуровка». (Цит. по http://www.monomax.sis.net.ru/main/view/article/691).

Е. А. Бондарева установила, что В. М. Чулков (сын писателя) в конце 1790-х гг. был удостоен милостей от Павла I при поднесении императору «Юридического словаря», в работе над которым скончался М. Д. Чулков (по догадке Е. Бондаревой, довёл словарь до завершения как раз сын писателя — см. её статью 1984 г. на нашем сайте). Этот словарь М. Чулков посвящал малолетним детям Павла — Александру и Константину. Как видим, когда Александр стал императором, милости В.М. Чулкову продолжились.

И в заключение ещё немного о географии. На сайте РНБ нашлись две карты Дмитровских окрестностей, 1774 и 1788 годов, т.е. непосредственно перед покупкой и после покупки Чулковым деревень в 1783 году*.

 ___________

* http://leb.nlr.ru/edoc/6144/Географическая-Карта-Московской-Провинции-сочиненная-с-Генеральных-Уездных-межевых-планов-попечением-Межевой

http://leb.nlr.ru/edoc/5940/Карта-Московской-губернии

 

 

Открыть карту в полном размере

 

 

 

 

 


Кое-что полезное нашлось и на картах Яндекса:

 

 

Фрагменты карт 18 века, приведённые выше, показывают, что Бутово и Ботово — это два разных сельца, между которыми около 6 вёрст. Судя по данным Нистрома (см. выше), оба они могли принадлежать Чулковым. На карте 1774 года есть и Коквино, и Поповка, но карта Яндекса показывает на реке Дятлинке другую Поповку, которая гораздо ближе к Бутову и Коквину, и у меня нет сомнений, что она-то и была куплена Чулковым. На карте 1774 года точно на этом месте стоит деревня Покосново, и обратите внимание, что А. Крылова в своих воспоминаниях пишет не «Поповка», а «Попойсково», что фонетически близко к «Покосново». Не исключаю, что набожный и чуткий к слову Михайло Дмитриевич уже после покупки переименовал неблагозвучную деревню в Поповку.

(Личное замечание на тему странных сближений: в тех же окрестностях находится дер. Шихово, от какового топонима принято выводить фамилию Шиховцев. )

Коквино (которое, по мнению Чулкова, правильнее было называть Коковино), хотя и не отыскивается на современных картах, но поисковики приносят упоминание о крестьянском фермерском хозяйстве «Коквино», которое, вероятно, и расположено в бывшем чулковском имении.

Пытливый географ, рассмотрев с линейкой приведённые выше фрагменты карт 18 века, сможет не полностью, но хотя бы пунктиром проследить те ориентиры, которые для проезда к Коквину от Москвы и от Дмитрова дал в 1788 году сам Чулков в своём Словаре ярмарок (я, из букинистического уважения, не стал ещё и их выделять на картах):

 

 

 

Е. Ш.