Untitled Document
    На главную    costroma.k156.ru    k156.ru    

 

 

 

Статья напечатана в издававшихся Институтом истории СССР АН СССР «Исторических записках», вып. 111. М., Наука, 1984, с. 201—237. 

В данной сетевой публикации исправлены замеченные опечатки; сноски, в оригинале помещённые в конце статьи, по техническим причинам перенесены под соответствующие абзацы текста; страницы оригинала указаны цветными цифрами в квадратных скобках. 


 

 

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ М. Д. ЧУЛКОВА  

 

Е. А. Бондарева 

 

Михаил Дмитриевич Чулков родился в начале сороковых годов XVIII в. и умер в 1792 г. Он прожил около пятидесяти лет — короткая жизнь и богатейшая творческая биография. В двадцать лет Чулков вступил на путь литератора, избрав новые жанры, стиль, язык, попробовал свои силы как драматург, поэт и журналист. Он стал первым собирателем и публикатором народного песенного творчества. В пору творческой зрелости Чулков обратился к социально-экономической истории России. В последние годы жизни Чулков весь багаж научных и культурных достижений своего времени стремился донести до народных масс. 

Исследование личной судьбы и творческого пути М. Д. Чулкова представляет интерес для изучения проблемы деятельности разночинной демократической интеллигенции второй половины XVIII в. и ее вклада в культуру эпохи Просвещения в России. Весь комплекс «примет времени», в которое жил Чулков, своеобразно отразился в его судьбе и творчестве. «Разные эпохи рождают разные типы личностей, жизнь человека — зеркало времени. Но задача биографа состоит не только в том, чтобы рассмотреть путь человека на фоне эпохи как некую иллюстрацию для ее лучшего понимания, сама эпоха должна быть рассмотрена через призму человеческой души», — пишет А. В. Гулыга 1.

_________________________ 

1 Гулыга А. В. Искусство истории. М., 1980, с. 114.

 

Жизнь и творчество М. Д. Чулкова привлекали внимание ученых уже с середины XIX в. Синкретизм его литературной и культурной деятельности предопределили множество научных направлений исследования. Одними из первых обратились к наследию Чулкова этнографы и исследователи народных песен. В сфере их внимания находились этнографические сборники Чулкова «Словарь русских суеверий», «Абевега» и «Собрание разных песен», включенные А. Н. Пыпиным в последовательный ряд изысканий по освоению народного творчества 2. Этой же стороне деятельности Чулкова уделено внимание в работах А. Богумила, А. В. Маркова, П. К. Симони и советских исследователей Р. М. Сельванюка, Н. В. Баранской, М. К. Азадовского 3.

_________________________ 

2 Пыпин А. Н. История русской этнографии. СПб., 1890. Т. 1; Он же. Изучение русской народности в XVIII в. — Вестник Европы, 1881, № 11.

3 Богумил А. Начальный период народничества в русской художественной литературе: XVI в. — 1812 г. Киев, 1907; Марков А. В. Чулковский песенник и его значение для изучения великорусских народных песен. Пг., 1918; Симони П. К. Вступ. статья к т. 1 Собрания сочинений М. Д. Чулкова. СПб., 1913; Сельванюк Р. М. «Собрание разных песен» Чулкова: Автореф. дис. ... канд. филолог. наук. М., 1955; Баранская Н. В. Песни народного протеста в «Собрании разных песен» М. Д. Чулкова. — Изв. АН СССР, отд. русск. яз. и лит., 1956, т. 15, вып. 2; Азадовский М. К. История русской фольклористики. М., 1958.

 

Художественное творчество М. Д. Чулкова впервые исследовалось В. В. Сиповским, отметившим «яркость и жизненность его таланта», затем Е. Мечниковой 4. В. П. Семенников и Мочульский обратились к публицистической деятельности Чулкова 5. Однако подлинно научное исследование его литературного творчества было предпринято советскими учеными. В 1928 г. В. С. Нечаева в статье, [202:] в основном посвященной анализу повестей и романа Чулкова, сформулировала как самостоятельную и важную исследовательскую задачу целостное изучение литературной, научной и общественной деятельности М. Д. Чулкова, системы его взглядов 6. Вслед за тем В. Б. Шкловским были опубликованы новые биографические материалы, окончательно решен вопрос об авторской принадлежности «Русских сказок», приписывавшихся Чулкову, а в действительности созданных В. Левшиным 7.

_________________________ 

4 Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа XVIII в. [233:] СПб., 1909. Т. 1; Мечникова Е. На заре русского романа. — Голос минувшего, 1914, № 6.

5 Семенников В. П. Русские сатирические журналы 1769—1774 гг. СПб., 1914; Мочульский. К истории журналов XVIII века: Русский филологический вестник. Варшава, 1913, № 1.

6 Нечаева В. С. Русский бытовой роман XVIII в.: М. Д. Чулков. — Уч. зап. РАНИОН, М., 1928, т. 2.

7 Шкловский В. Б. Чулков и Левшин. Л., 1933.

 

Представляет большой интерес опыт характеристики «третьесословных» деятелей культуры второй половины XVIII в., предложенный в 1936 г. Г. А. Гуковским 8. Проблемы преемственности произведений Чулкова с предшествующей повествовательной традицией поставлены в статьях Г. Н. Моисеевой и П. А. Орлова 9. Журналы, издававшиеся Чулковым, стали предметом многочисленных статей А. В. Западова 10. Следует также отметить диссертацию В. П. Степанова, посвященную характеристике прозы Чулкова, который рассматривается как «ведущий представитель фольклорного направления в литературе XVIII века» 11. Правомерно выделяя в творчестве Чулкова период до 1770 г., Степанов значительно слабее изучил последующие годы его жизни, вследствие чего ему не удалось объективно осветить творческий путь Чулкова в целом, понять просветительскую направленность всей его жизненной деятельности.

_________________________ 

8 Гуковский Г. А. Русская литература XVIII в. М., 1939; Он же. Идеология русского буржуазного писателя XVIII в. — Изв. АН СССР, отд. общественных наук, 1936, № 3.

9 Моисеева Г. Н. Место повестей первой трети XVIII в. в русской литературе. — В кн.: Русские повести первой трети XVIII в. М.; Л., 1965; Орлов П. А. Реально-бытовые романы Чулкова и его сатирико-бытовые повести. — Учен. зап. Рязан. пед. ин-та, 1949, № 8.

10 Западов А. В. Журнал Чулкова «И то и сiё». — В кн.: XVIII век. М.; Л., 1940, т. 2; История русской журналистики XVIII— XIX вв. М., 1969.

11 Степанов В. П. М. Д. Чулков и русская проза в 1750—1770-е годы: Автореф. дис. ... канд. филолог. наук. Л., 1972; Он же. Чулков и фольклорное направление в литературе. — В кн.: Русская литература и фольклор. Л., 1970.

 

В зарубежной историографии создано специальное монографическое исследование биографии и литературного творчества М. Д. Чулкова — книга Д. Гаррарда «М. Чулков. Введение к его прозе и стихам» 12. Автор уделяет основное внимание художественному творчеству Чулкова, основываясь на опубликованных архивных документах и новейших советских исследованиях, характеризует его биографию. Однако Гаррард преувеличивает влияние на художественное творчество Чулкова западноевропейских литературных традиций, забывая о неразрывной связи прозы Чулкова с русской народной культурой. Не учитывает Гаррард и тот факт, что распространение тех или иных литературных жанров всегда обусловлено внутренними общественными процессами. Читатель склонен искать в литературе ответ на злободневные вопросы жизни, и не случайно прозаические произведения Чулкова нашли свою аудиторию в период кризиса традиций классицизма в русской литературе и поисков путей к реализму.

_________________________ 

12 Garrard J. G. M. Culkov; An introduction to his prose and verse. The Hague; Paris, 1970.

 

Исторические работы Чулкова впервые охарактеризованы в справочной книге Ф. Старчевского, вышедшей в 1845 г., а впоследствии надолго выпадают из поля зрения историков исторической науки 13. В советской историографии Чулкову и его основному труду «Историческое описание российской коммерции» отведено место в ряде обобщающих, справочных изданий: История исторической науки в СССР; Историческая энциклопедия и др.

_________________________ 

13 Старчевский Ф. Очерк исторической деятельности в России до Карамзина. СПб., 1845.

 

Наиболее полная оценка исторических работ Чулкова содержит-[203:]ся в исследованиях Л. В. Черепнина и С. Л. Пештича. В историографическом курсе Л. В. Черепнин впервые выделил исследования зарождающейся буржуазной историографии как особое направление в науке второй половины XVIII в., определил ее отличительные черты. Об «Историческом описании» Чулкова Черепнин пишет как о «крупном явлении в русской исторической науке» 14. Эту оценку принял и С. Л. Пештич. Для него характерно стремление рассматривать творчество и взгляды Чулкова в их единстве, комплексно. Пештич отмечает, что «Историческое описание» на 4/5 состоит из собранных воедино материалов по истории экономики России, оставшаяся малая часть объема тем не менее дает возможность говорить о непосредственно авторских взглядах и исторической концепции Чулкова 15. Опыт конкретно-источниковедческого исследования проделал Р. Г. Хачатрян. Он выявил в «Историческом описании» все документы, относящиеся к истории русско-восточной торговли и пришел к выводу, что некоторые из них впоследствии были утрачены и их полный текст сохранен только в издании Чулкова. Работа Хачатряна на конкретном примере доказывает научную ценность документальных материалов «Исторического описания» в наше время 16.

_________________________ 

14 Черепнин Л. В. Русская историография до XIX века: Курс лекций. М., 1957, с. 261.

15 Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Л., 1965, ч. II, с. 334.

16 Хачатрян Р. Г. Русско-армянские торгово-экономические отношения в трудах М. Д. Чулкова. — Ист.-филолог. журнал АН АрмССР, 1976, № 3 (84), с. 75—87.

 

Историки экономической мысли в России рассматривают Чулкова как «идеолога русского купечества» в период перехода его к широкой предпринимательской деятельности. Развернутая характеристика экономических взглядов М. Д. Чулкова дается Е. В. Приказчиковой на основе изучения материалов «Исторического описания». В целом она представляется верной, некоторое преувеличение оригинальности и самостоятельности экономических суждений Чулкова, имеющее место в работе, объясняется полной источниковедческой неизученностью «Исторического описания», в силу чего заимствованные тексты рассматривались Приказчиковой как авторские новации 17.

_________________________ 

17 Приказчикова Е. В. Идеолог купечества М. Д. Чулков. — В кн.: История русской экономической мысли. М., 1955, т. 1, ч. 1.

 

Материалы «Исторического описания» учитываются также в исследованиях по исторической географии, статистике 18. Д. М. Лебедев считает, что «труд Чулкова, одного из выдающихся русских экономистов второй половины XVIII в., является... прообразом труда по коммерческой географии, представляет собой экономико- и историко-географическую энциклопедию, трактующую помимо торговли и о путях сообщения, и о промышленности, денежном обороте, населенных пунктах и других сторонах народного хозяйства России» 19.

_________________________ 

18 Лебедев Д. М. Очерки по истории географии в России XVIII в. М., 1957.

19 Там же, с. 57.

 

Разносторонняя просветительская деятельность Чулкова не получила исчерпывающей характеристики и лишь частично освещена в некоторых специальных исследованиях 20.

_________________________ 

20 Громбах С. М. Русская медицинская литература XVIII в. М., 1955. Он же. Материалы к истории санитарного просвещения в России в XVIII веке. М., 1951.

 

В биографии и творчестве Чулкова остается недостаточно исследованным ряд вопросов. Речь идет об уточнения и расширении научных сведений о важнейших событиях жизни Чулкова, характеристике основных периодов его деятельности, формировании систе-[204:]мы взглядов на основе комплексного изучения его творческого наследия и общественно-издательской деятельности. Наименее исследованным периодом жизни М. Д. Чулкова представляются восьмидесятые годы, когда он предпринял серию просветительских изданий. Деятельность Чулкова в это время до сих пор не нашла объективного отражения в исследовательской литературе. На наш взгляд, его личность с наибольшей полнотой раскрылась именно в этот период в широких просветительских начинаниях, наиболее зрелых художественных произведениях.

В настоящей статье впервые предпринята попытка осветить все стороны деятельности Чулкова, учитывая весь комплекс его трудов и культурных начинаний. Биографическая канва воссоздается на основе привлечения целого ряда новых архивных материалов, большая часть которых публикуется впервые. 

 

 

Точная дата рождения М. Д. Чулкова до сих пор не установлена. Высказывались различные предположения на этот счет*. Вероятнее всего, он родился в 1743 г. Это вытекает и из его свидетельств: в трех случаях указан 1743 или 1744 г., и только один раз можно предположительно говорить о 1740 г., потому что в 1785 г. Чулков сообщал, что ему 45 лет 21.

_________________________ 

* В дореволюционной историографии назывались разные даты между 1740 и 1744 гг. Высказанное Б. Томашевским предположение, что М. Д. Чулков родился в 1734 г., документально ничем не подтверждается. В. Б. Шкловский в указанной книге, основываясь на свидетельствах самого Чулкова, считает временем его рождения ноябрь 1743 г. В. П. Степанов в диссертации называет более вероятным 1744 г. 

21 «И то и сiё», СПб., 1769, 42 неделя.

 

Как писал Чулков, «возрос он в том городе, в котором родился, а родился тут, где и воспитан» 22. По-видимому, речь идет о Москве. По социальному происхождению он принадлежал к разночинцам, в «Списке служащих 5-го департамента Сената за майскую треть 1786 года» указано, что он происходил «из солдатских детей». Можно предположить, что Чулков родился в семье солдата московского гарнизона. Социальное положение этого общественного слоя было особым, не входя в податное сословие, они по имущественному положению были близки к низам городского населения.

_________________________ 

22 Там же.

 

Из солдатских детей вышли многие представители демократической разночинной интеллигенции. Начальное образование они, как правило, получали в так называемых «гарнизонных школах» 23. В своем журнале «И то и сIё» Чулков поместил немало биографически окрашенных материалов. Воспользуемся некоторыми из них 24. О начальном образовании Чулков пишет так: «Учил меня русской грамоте российский мастер, у которого от утра и до вечера каждый день я пропевал Аз, Буки, Веди и проч.» Мастер мог научить только «читать и писать без всякого толку», но были у [205:] него ученики способные. Чулков писал, что «сам имел почти равную с ними участь». Следует отнести к нему самому такую характеристику: «... мальчик был от природы острого понятия и весьма любопытен, выучась российской грамоте, начал он прилежать неусыпно к чтению духовных книг, и, что ему казалось достойно примечания, выписывал он то на бумажку и в свободное время вытверживал наизусть, от чего получил изрядное сведение» 25. Несмотря на одаренность и способности к учению, пробиться к получению образования было трудно. Рассказывая о «равной участи» всех малоимущих юношей, Чулков пишет: «Мой отец был нетароватее ево на деньги и награждал меня розгами и плетью столько изобильно...» 26.

_________________________ 

23 Штранге М. М. Демократическая интеллигенция России в XVIII веке. М., 1965, с. 5. По данным автора, число учащихся этих школ выросло за 40 лет (1732—1773 гг.) с 4 тыс. до 10 313 человек (Там же, с. 16).

24 «И то и сiё», 1769, третья неделя. Чулков писал: «Я сам себя больше знаю, нежели кто другой, и обещаюсь, если не совру, в сем сочинении описать большую половину моей жизни... только не все то будет правда, что я буду говорить о самом себе, и иногда именем моим буду я кликать другого».

25 Там же, вторая неделя.

26 Там же.

 

Способная молодежь рано порывала родственные связи и самостоятельно избирала жизненный путь. В середине пятидесятых годов М. Д. Чулков обучался в разночинной гимназии при Московском университете. Сохранились принадлежавшие ему учебники с надписью «Ex libris Michaelis Czulkoff. Ann.D.756, 7». В гимназии он находился около трех лет и учился хорошо, как свидетельствует прибавление к «Московским ведомостям» 12 мая 1758 г. Первый выпуск гимназии состоялся в 1759 г., неизвестно, попал ли в него Чулков или ушел из гимназии несколько раньше. Чулков был одним из учеников первого набора разночинной гимназии при только что, в 1755 г., открытом по настоянию М. В. Ломоносова Московском университете. Из стен гимназии и университета шагнули в науку, литературу Н. И. Новиков и Д. И. Фонвизин (учившиеся в дворянской гимназии одновременно с Чулковым), «однокашники» по разночинной гимназии Семен Башилов, Иван Третьяков, Семен Десницкий, Родион Гвоздиковский, Михаил Попов. С многими из них литературная судьба Чулкова в дальнейшем пересеклась. Десницкий и Третьяков посвятили себя в основном научной деятельности, но, несомненно, в мировоззрении всех питомцев университета «ломоносовской поры» прослеживаются родственные демократические черты 27.

_________________________ 

27 Шкловский В. Б. в книге «Чулков и Левшин» приводит выдержку из газеты: «Во втором классе у г. Лосинского оказался достойным награждения: 1. И. Лапин, 2. Михайло Чулков» (Указ. соч., с. 61).

 

Московский университет вскоре открыл собственную типографию, впоследствии прославленную деятельностью Н. И. Новикова, а в 1758 г. — театр. Чулков играл в труппе театра, по-видимому, с самого его основания. 

По поводу театральной деятельности Чулкова существует множество предположений. Долгое время его путали с Иваном Чулковым — актером ярославской труппы Волкова и вследствие этого считали в числе «родоначальников» русского театра. В настоящее время установлено, что конец 50-х — начало 60-х годов — это время театральной деятельности Чулкова. Какие роли и насколько успешно он играл, неизвестно. В исследовании о театре XVIII в. В. Н. Всеволодский-Гернгросс пишет: «Известна только одна роль, сыгранная им, — Вестник в трагедии „Хорев“. Чулков был красив, но слишком высокий рост, очевидно, помешал ему продви-[206:]нуться на актерском поприще» 28. До 1761 г. М. Чулков был связан с Московской труппой Локателли, а позже — с Петербургским императорским театром. Как свидетельствуют документы, вместе с другими московскими актерами он в 1761 г перешел в императорский театр, где и находился до конца 1764 г. На этом «театральный период» его жизни закончился 29.

_________________________ 

28 Всеволодский-Гернгросс В. Н. Русский театр второй половины XVIII в. М., 1960, с. 110—111.

29 В прошении от 27 января 1765 г., поданном в придворную контору, Чулков сообщает, что служит в театре уже 3 года и 10 месяцев, и просит зачислить его в лакеи (ЦГИА СССР, ф. 469, оп. 4, д. 15, л. 1—4). Впервые опубликовано В. Шкловским по копии П. К. Симони в кн. «Чулков и Левшин».

 

Поступление Чулкова в придворные актеры совпадает по времени с другим событием. В 1761 г. он женился на Анне Гавриловне Баталиной. В 1766 г. у них родился сын Владимир. В нашем распоряжении находится заполненная в 1785 г «Форма списка дворянского рода в уезде живущего», в которой Чулков указал, что «женат на дочери комиссара Гаврила Иванова сына Попова Баталина Анне Гавриловой» 30.

_________________________ 

30 ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 32, д. 2618, л. 5. Тот же документ найден нами в ЦГИА г. Москвы: ф. 4 (Родословные книги), оп. 16, д. 64; оп. 4, д. 2424.

 

Сам факт, что фамилия жены Чулкова — Баталина, установлен еще в начале XX в. П. К. Симони. Но он и все последующие исследователи не обратили внимания на фамилию ее отца. Между тем знаменательно, что Гаврила Иванович имел двойную фамилию — Попов-Баталин. 

Г. И. Попов известен в истории общественной мысли второй половины XVIII в. как «старец-вольнодумец», разославший в 1792 г. проекты освобождения крестьян и сосланный за это в монастырь 31. Исследователь его дела в Тайной канцелярии К. В. Сивков, опубликовавший биографические сведения о Г. И. Попове и основные положения его проектов освобождения крестьян, в свою очередь не придал значения его родственным связям. Таким образом, биографические линии М. Д. Чулкова и Г. И. Попова в научных исследованиях до сих пор не пересекались.

_________________________ 

31 Сивков К. В. Г. И. Попов — представитель передовой обществен-[234:]ной мысли России конца XVIII в. — Вопр. истории, 1947, № 12.

 

Обратившись к материалам архива, мы установили, что М. Д. Чулков действительно является зятем Г. И. Попова 32. Г. И. Попов жил в г. Торопце (А. Г. Баталина (Чулкова) местом своего рождения также называла г. Торопец), отец его, купец Иван Попов, имел торговые дела в Кенигсберге, где вместе с ним проживал и Г. И. Попов, в течение трех лет обучавшийся немецкому языку. У Г. И. Попова был сын — отставной коллежский регистратор, проживавший в поместье жены под Калугой, и три дочери: Прасковья Трипольская — вдова, состоявшая в Смольном монастыре при должности; Анна — бывшая замужем за надворным советником и секретарем М. Чулковым; Пелагея Кричевская, к 1792 г. умершая. Через 5 лет после ареста Г. И. Попова, в 1797 г., П. Г. Трипольская обратилась к Павлу I с прошением о помиловании ее отца, содержавшегося в Спасо-Евфимиевском монастыре с 1792 г. В результате ходатайства Г. И. Попова отпустили на поручительство родственников. К тому времени М. Д. Чулков уже умер, и поручительство подписывал его сын, коллежский асессор Владимир Чулков, в собственном доме которого, в 5-й части Москвы, по-видимому, и умер Г. И. Попов.

_________________________ 

32 ЦГАДА, ф. 7, д. 2794.

 

Изучение материалов этого дела дало возможность не только [207:] достоверно установить родство Г. И. Попова с Чулковьм, но и утверждать об их духовной близости, лучше представить себе людей, сыгравших немалую роль в судьбе Чулкова, идейную атмосферу его окружения.

Чулков в 1765 г. подал прошение об отставке от театра и переводе в придворные лакеи. В течение четырех лет он служил при дворе: до ноября 1766 г. (т. е. меньше года) лакеем, затем камер-лакеем и, наконец, придворным квартирмейстером (приблизительно до 1769 г.). Как нам удалось выяснить, в это же время в придворной конторе числились на службе столяры, копиисты, мастера, живописцы Чулковы. Вполне возможно, что они были родственниками М. Д. Чулкова 33.

_________________________ 

33 ЦГИА СССР, ф. 470, оп. 4, д. 14; оп. 4, д. 47, л. 188.

 

Вероятно, все эти годы Чулков состоял при наследнике престола. К этому периоду жизни относится единственный опыт в жанре высокой поэзии, написанный Чулковым, — «Ода наследнику Павлу Петровичу на новый 1768 год» 34. Ода, адресованная Павлу, для нас интересна тем, что несколько приоткрывает побудительные мотивы придворной службы Чулкова. Он, как и второй зять Г. И. Попова И. Г. Трипольский, служил при дворе наследника, с правлением которого были связаны не только личные планы, но и политические надежды. Несомненно, дворянская оппозиция, вдохновляемая Н. И. Паниным, и самые широкие круги русской общественности первоначально считали Екатерину лишь «матерью Павла», который должен занять престол по достижении совершеннолетия. Художественные достоинства оды невелики, они объективно оценены публикатором В. П. Степановым, но не со всеми характеристиками ее содержания можно согласиться. Степанов считает, что в стихах Чулкова «вряд ли можно видеть отражение тщательно вынашиваемых Паниным планов» 35. На наш взгляд, этого и не следует делать. Дистанция между политическими позициями Чулкова и Панина столь же велика, как между квартирмейстером и графом. Находясь при малом дворе, Чулков тем не менее не мог не попасть в совершенно особую атмосферу отношения к наследнику, тщательно создававшуюся Паниным и находившимся в то время при Павле воспитателем Семеном Порошиным. Мысль Чулкова, выраженная в Оде, проста и не нова: он хочет видеть в 13-летнем наследнике «Петрова внука», который «противных покарает», будет осуществлять сильную военную власть, продолжит начинания Екатерины 36. 3десь следует уточнить, какие именно. 1767 год — это зенит либеральной фразеологии и многочисленных проектов императрицы, создание Комиссии об Уложении и обнародование известного «Наказа». Ода написана в момент, когда истинное лицо царствования еще не определилось, а философствования «просвещенной» государыни ввели в заблуждение многих современников. И все же, прославляя императрицу, Чулков мечтает о правлении Павла: «Продли, создатель, Павлов век, как может дольше человек Достигнуть поздних лет седины; подай нам радость и покой, [208:] Чтоб нами он владел с тобой И с именем Екатерины». Мы считаем, что в оде нашли отзвук широко распространенные общественные настроения первых лет правления Екатерины II, когда деятели оппозиции стремились распространить отношение к ней как к регенту, который должен править лишь до совершеннолетия законного наследника престола.

_________________________ 

34 Шильдер Н. К. Император Павел I. СПб., 1908, с. 68.

35 Ода «Павлу Петровичу...» опубликована Степановым В. П. См. в кн.: XVIII век. Л., 1976, т. 11, с. 174—176. В связи с этим в ЦГАЛИ, в фонде исследователя его наследия П. К. Симони, нам встретилось более раннее известие о ней — письмо заведующего Русским отделом Гельсингфорской университетской библиотеки Ф. Калима к П. К. Симони от 2 марта 1932 г., в котором он сообщает об обнаруженной им рукописи оды Чулкова и просит Симони ответить, была ли она когда-либо напечатана. Нам не известен ответ Симони. Но напечатана она была лишь 40 лет спустя по Гельсингфорскому тексту В. Виденсом и В. П. Степановым. Письмо Ф. Калима к Симони дает дополнительные сведения о сложной судьбе рукописного наследия М. Д. Чулкова (ЦГАЛИ, ф. 461, оп. 2, д. 290).

36 XVIII век, т. 11, с. 169.

 

Ода Павлу Петровичу — не первое литературное произведение М. Д. Чулкова. 1 февраля 1766 г. придворный лакей Михайло Чулков подал в канцелярию Академии наук «доношение» о напечатании в академической типографии сочиненной им книги «Пересмешник, или Славянские сказки» 37.

_________________________ 

37 Семенников В. П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. СПб., 1915, с. 132.

 

Первый том «Пересмешника» взял на комиссию из типографии, т. е. в счет будущей выручки, Н. И. Новиков, обратившийся в 1766 г. к книжному делу. Тогда же Новиков печатал сочинения М. И. Попова. Заметим, что Попов и Чулков в эти годы были друзьями — литературными соавторами и единомышленниками. Попов же был близок Новикову, в 1767 г. они принимали участие в работе Комиссии, а в 1769 г. Попов был сотрудником журнала Новикова и Чулкова и выступил как бы посредником между ними. 

«Пересмешник» — это первый сборник оригинальных русских повестей. Чулков как писатель выступил новатором в жанровом, языковом решении художественных задач. Отличают его и определенная социальная позиция и подлинный патриотизм. Посвящение к «Пересмешнику» заканчивается подписью: «Нижайший и учтивый слуга общества и читателя Россиянин». Именно глубоким патриотическим чувством, в котором сказывалось крепнущее национальное самосознание, определяется и близость Чулкова к народной художественной традиции и к современной жизни народа. 

Творческая манера Чулкова корнями своими, несомненно, восходит к тому раннему натурализму, который возникает в русской литературе со второй половины XVII в. и выражает в этот период мироощущение посадской массы. Исследователь русской повести начала XVIII в. Г. Н. Моисеева считает, что повести этого времени и их герои, «пробивающие себе дорогу из низов собственными силами и разумом, идейно близки Чулкову... Все произведения Чулкова своим внутренним содержанием тесно связаны с традициями русской литературы конца XVII — начала XVIII в. Они пронизаны тем большим гуманистическим пафосом, который характерен для оригинальных повестей первых десятилетий XVIII века» 38. Таким образом, в творчестве Чулкова перед нами явление преемственности социального отражения действительности. Наследуя традиции рукописной повести рубежа XVII — начала XVIII в. как продукта творчества городского населения, Чулков в своей прозе отразил мироощущение формирующегося третьего сословия второй половины XVIII в. Народная, стихийно реалистическая традиция в его творчестве зазвучала с новой силой. В связи с этим следует сказать, что Чулков был первым русским прозаиком, опиравшимся [209:] на народное творчество и отразившим в своих произведениях реальную жизнь России. Вообще проза в это время переживала процесс становления. В 60-е годы крупным писателем-романистом был Ф. Эмин, однако связь его литературных произведений, как и его самого, с Россией и ее культурой значительно слабее, чем Чулкова. Дворянские же литераторы ориентировались на «высокую» поэзию — художественные достижения этой поры связаны в первую очередь с поэтическим творчеством Ломоносова, Сумарокова, Хераскова, В. Майкова. Повествовательные, прозаические жанры: повесть, новелла, роман — еще только пробивали себе дорогу в большую литературу, опираясь при этом как на народную традицию, так и на западноевропейский опыт. В этом смысле важную роль сыграли переводные произведения Скаррона, Лесажа. Чулков, писатели и деятели ого круга М. Попов, В. Левшин, И. Новиков, Н. Курганов опирались на могучую силу реалистического мироощущения, свойственного народу, мощные пласты реалистических образов, на народную речь — именно это было источником их таланта. Фольклорные искания этой группы литераторов значительно обогатили русскую культуру, приблизили ее к реализму 39.

_________________________ 

38 Русские повести первой трети XVIII века: Место повестей первой трети XVIII в. в русской литературе. Исследование и подготовка текстов Г. Н. Моисеевой. М.; Л., 1965, с. 189.

39 Вслед за «Пересмешником» Чулкова в 70—80-е годы вышли произведения, близкие по своей направленности к творчеству Чулкова: М. Попов. Описание древнего славянского баснословия, Славянские древности, Досуги, Старинные диковинки; В. Левшин. Русские сказки, Ч. 1—10; И. Новиков. Похождение Ивана гостинного сына; А. Аблесимов. Сказки; Н. Курганов. Письмовник.

 

Для Чулкова это был, пожалуй, самый насыщенный, плодотворный период художественного творчества. Он пробует свои силы буквально во всех литературных жанрах, вырабатывая индивидуальный авторский почерк, осваивая и развивая новые приемы и стили. В 1767 г., сразу вслед за выходом первого тома «Пересмешника», Чулков подал прошение о напечатании «Краткого мифологического лексикона» 40. Это издание представляло собой мифологический словарь, в котором объяснялись имена героев и термины греческих, римских, древнеславянских мифов и легенд. В этот же период Чулков попробовал свои силы и как драматург, что свидетельствует о сохранении тесных связей с театром. Как он сам указывал, его комедия «Как хочешь назови» многократно ставилась на придворной сцене, но не была напечатана; она создавалась им в соавторстве с М. И. Поповым, который написал тексты песен 41.

_________________________ 

40 «Краткий мифологический лексикон» был напечатан в 600 экземплярах в Академической типографии в 1767 г., но выкупить его Чулков не смог: тираж был продан в книжной лавке Збомирского в счет покрытия долга (ЛО Архива АН, ф. Дела Академии наук 1770 г., кн. 323, л. 244—246).

41 Единственную публикацию пьесы Чулкова «Как хочешь назови» см.: Литературное наследство. Л., 1933, т. 9—10.

 

В 1769 г. Чулков начал выпускать журнал «И то и сiё». В связи с этим уместно вспомнить справедливое замечание В. В. Сиповского, далекого от переоценки литературных заслуг Чулкова. Он верно отметил преемственность и влияние сборника повестей Чулкова не только на его собственную журнальную деятельность, но и на формирование повествовательного жанра в русской литературе в целом. «Если припомнить, что повести Чулкова предшествуют у нас появлению сатирических журналов, то мы должны будем признать за ним большое значение в деле выработки у нас нового литературного языка» 42.

_________________________ 

42 Сиповский В. В. Указ. соч., т. 1, с. 619.

 

В 1769 г. Екатерина II стала издавать литературный журнал «Всякая всячина», в котором призвала литераторов последовать ее примеру. Формально издателем этого журнала считался Г. В. Ко-[210:]зицкий, однако современники знали, что руководящая роль в нем принадлежит Екатерине.

Ловким ходом императрица надеялась не только дать приемлемый выход активно проявляющемуся общественному мнению, но и повлиять на него, направить в русло «сатиры на пороки», на перепевы известных истин и морализирование, тем самым отвлекая читателя от истинных язв общественно-политической жизни. Заседания Комиссии об Уложении обнаружили стремление как народа, так и лучших представителей дворянства встать на путь реформ. Показала себя и еще одна социальная сила, о которой ранее судить было трудно — это сила крепнущей буржуазии и ее идеологии (которая вышла за рамки своей социальной среды и влияла отчасти на мировоззрение правящих классов и распространялась в социальных низах общества). Журналы 1769 г. отразили всю многообразность общественно-политической обстановки. Сразу сложились несколько группировок, в целом отражавших реальную расстановку сил в русской общественной мысли. Журнал Чулкова стал выходить вторым и сразу заслужил окрик со стороны «Всякой всячины», которой претило родство с «отставным лакеем» 43.

_________________________ 

43 Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века, с. 252.

 

Вероятно, Чулков знал истинного издателя «Всякой всячины», знаком он был, возможно, и с Г. В. Козицким, разночинцем по происхождению, 10 лет учившимся в Лейпцигском университете и с 1759 г. преподававшим в гимназии и Московском университете. Козицкий был блестящим ученым и литератором. С конца 60-х годов он был занят работой над «Наказом» Екатерины, принимал участие в деятельности Комиссии, искренне веря в силу просвещенного и гуманного монарха. Однако политический кризис 1773—1775 гг. привел его к самоубийству. Судьба Козицкого, одного из талантливейших просветителей, — еще один пример непримиримости реальной жизни с теорией власти «просвещенного монарха». 

Вслед за журналом Чулкова стали выходить издания Н. И. Новикова, Ф. Эмина, В. Рубана и др. Наиболее сильные сатирические материалы печатались в «Трутне» Новикова и «Адской почте» Ф. Эмина; журнал Чулкова «И то и сiё» занимал промежуточное положение; принимая участие в журнальной полемике, он с особой силой критиковал бездарные журналы типа «Поденщины».

Публикации «И то и сiё» отражали атмосферу купеческого мира, отношения, царившие в среде средних слоев горожан. Этим объясняется и установка Чулкова на развлекательность. Интересно, что сам автор прекрасно знал круг своих поклонников, о чем свидетельтвует письмо в седьмой неделе: «Господин сочинитель! Разнесшаяся ваша слава по всем частям Петербурга, а особливо по гостинному двору, вселила и в меня желание прославить свое имя тиснением...»

Сотрудниками «И то и сiё» были А. К. Лобысевич, М. Попов, которые также печатались в «Трутне» Новикова, и А. П. Сумароков. В следующем журнале Чулкова, «Парнасский щепетильник», [211:] принимали участие также В. Рубан и С. Башилов (ранее издававшие «Ни то ни сiё»), студент Иван Посников, Иван Ванслов — канцелярист Сената, некто И. Л. (по предположению В. П. Степанова, это Иоанн Леванда), печатались также материалы записок путешествий В. Григоровича-Барского. Общее направление второго журнала было прежним, однако его материалы беднее по содержанию, зачастую не оригинальны, и интерес представляют практически только первые выпуски, где помещены зарисовки из жизни раскольников и сатира на стихотворцев.

Издание «Парнасского щепетильника» следует рассматривать как опыт объединения сил ряда разночинных авторов (Чулкова, Рубана, Башилова, Ванслова), хотя в силу многих и разных обстоятельств он не оказался эффективным. Наибольшее и непреходящее значение в этот период литературной деятельности Чулкова имеют изучение и публикация им материалов народного творчества, этнографические труды, создание оригинальных поэм на народные мотивы. В начале 70-х годов начинает выходить знаменитое «Собрание разных песен», материалы к которому Чулков собирал в течение ряда лет.  

В связи с этим следует специально остановиться на проблеме влияния народного творчества на художественную литературу этого времени. Чулков пришел в нее, соперничая с дворянскими писателями и их идеалами, он был литературным деятелем, выработавшим свое понимание задач и смысла национальной культуры. И это заставило его обратиться к народной поэзии, преданию, ибо в них он видел истоки подлинно национальной культуры. «Это был тот материал, который им сознательно противопоставлялся дворянской поэзии и который, по его мнению, стоял в одном ряду с общими истоками европейской культуры, т. е. „античной мифологией“» 44. Подход М. К. Азадовского к фольклорному материалу Чулкова дает ключ к пониманию работы Чулкова и Попова по воссозданию (заметим, иногда и изобретению) славянского Пантеона.

_________________________ 

44 Азадовский М. К. Указ. соч., с. 60

 

Своими работами Чулков, Попов, Левшин стремились раскрыть «славянские древности» и заменить классических и псевдоклассических героев и богов национальными, воссоздать свою мифологию. Естественно, на научном уровне осуществить это в то время было просто невозможно. Необходимость же такой работы диктовалась объективными потребностями крепнущего национального самосознания, ориентировавшегося на отечественные ценности и сопоставлявшего их с общеевропейской культурной историей. Чулков в художественном творчестве, по сути дела, развивал высказанную еще Ломоносовым идею разыскания, систематизации и популяризации памятников народной культуры. 

В 60—70-е годы в занятиях Чулкова народным творчеством можно выделить несколько направлений: 1) сбор народных песен и подготовка публикации их; 2) внимание к народным обрядам, праздникам, приметам (в «И то и сiё» Чулковым описаны практически [212:] все праздники года); 3) воссоздание славянской мифологии («Краткий мифологический лексикон»). Вся эта большая работа имела особое значение еще и потому, что во всех перечисленных трудах Чулков был лишен руководства, какое давала в друг их отношениях европейская литература. «Нельзя не оценить этих попыток, где среди ошибочных литературных понятий века просвечивается стремление к изучению народности, близкое ее знание, вкус и сочувствие к народной поэзии» 45.

_________________________ 

45 Пыпин А. Н. Изучение русской народности: Понятия о народности в XVIII в. — Вестник Европы. 1894, № 11, с. 345.

 

Занятия народным творчеством и близкое знакомство с народной жизнью повлияли на художественное творчество самого Чулкова. Помимо уже упоминавшегося цикла повестей, в 1769—1770 гг. он создает ряд Ирои-комических поэм, проникнутых полемическим азартом борьбы с бесталанными литераторами, а также написанных прямо на темы народных празднеств. Поэмы «Плачевное падение стихотворцев», «На семик», «На качели» он публикует в своих журналах, а также отдельным изданием. 

В Ирои-комических поэмах, как и в новом литературном направлении, отразился кризис классических героев «высокой поэзии». Чулков в стихах «На качели», «На семик» смеется над псевдоклассическими писателями. Для определенной социальной среды понятия, принятые в культуре классицизма, в целом античная мифология воспринимались как средство культурного отгораживания аристократии от «черни». На наш взгляд, прав В. Десницкий, утверждавший, что «в условиях культурной обособленности верхних слоев общества не только пародийный сатирический подход к античной культуре, но и интерес к российскому суеверию, народному творчеству, фольклору приобретал социальную значимость» 46. Ирои-комическая поэма выходит за рамки господствующего дворянского стиля и является своеобразным «опытным полем» для формирования новых литературных жанров.

_________________________ 

46 Чулков М. Д. Ирои-комическая поэма. М.; Л., 1933, с. 48.

 

Весь комплекс поэм Чулкова — выступает ли он с критикой стихотворцев, описывает ли народные праздники — проникнут чувствами и настроениями третьего сословия. Это находит свое выражение и в критике дворянской графомании, и в обращении к крестьянству («Воспой, о Муза, ты теперь плачевным гласом... что б мать сыра земля услышала твой стон и был бы на гумнах крестьянских внятен он»), и в приемах бурлеска («Потом я затащил в харчевню весь Парнас»), и в описании будничной простой работы и т.д.

Особенно убедительно, на наш взгляд, выглядит опыт Чулкова в поэтическом обращении к сюжетам экономической географии — науке крепнущей буржуазии. В нем обнаруживается не только осведомлениость Чулкова в вопросах торговли, но и осознание им интереса своих читателей к этой информации. В стихах «На семик» Чулков перечисляет города и местности России (Медынь, Клин, Муром, Тверь, Новгород, Арзамас, Углич, Украина, Валдай, Калуга, р. Яик, Ростов, Глухов, Вязьма, Белоозеро, Олонец, Псков, Тула, [213:] Астрахань, Боровск, Елец, Нарва, Казань, Павловск, Архангельск и др.) и товары, которыми они славятся:

 

...Из Павловска ножи и ножницы оттуда,  

Из Соловецких стран приходит семги груда,  

Архангелогородские селедки к нам,  

Хоть в бочках, но плывут, как рыба по водам,  

Я сам себе дивлюсь, что столько разумею  

И с лишком 1000 пересчитать умею... 47

 

_________________________ 

47 «И то и сiё», 1769, 22 неделя.

 

А ведь от этих строк только шаг к «Словарю ярмарок», опубликованному Чулковым лишь 20 лет спустя. Этот пример подтверждает преемственность и непрерывность в развитии замыслов и реализации интересов Чулкова, единство его мировоззрения и его идейной связи с третьесословной средой. 

Таким образом, в творчестве Чулкова рубежа 60—70-х годов отразились его занятия народным творчеством. «Собрание разных песен» (ч. I—IV) вышло в 1773 г. и в определенной мере было подготовлено в восприятии современников всем комплексом предыдущей литературной работы Чулкова, заинтересовавшего читающее общество народным бытом, искусством, обычаями. Он собирал рукописные списки песен, бытовавших в самой разной среде, что отразилось в составе «Собрания разных песен». В нем явно выделяются по своему происхождению несколько групп текстов: купеческо-посадские песни, городские романсы, крестьянские песни, солдатские, разбойничьи. Большое число солдатских песен позволяет предположить непосредственную связь собирателя с солдатскими хорами (а возможно, отец Чулкова пел, либо руководил таким полковым хором). Большинство песен записано в Москве и Петербурге, а также в Поволжье, есть песни псковские, архангельские и др. Специально не останавливаясь на составе песенника Чулкова, отметим, что в него не вошли песни официозно-верноподданнические, вульгарно-эротические, мистически окрашенные 48; напротив, большую часть его составляют песни патриотические, исторические, обрядовые и пр.

_________________________ 

48 Сельванюк Р. М. «Собрание разных песен» М. Д. Чулкова. — Уч. зап. Костром. пед. ин-та, 1957.

 

Особый интерес вызывают песни разинской вольницы, где Степан Разин именуется «добрым молодцем». В них высказано сожаление его «горькой участи» (ч. I, № 134, 137). «Собрание разных песен» детально исследовано, но его материал мало используется историками, а ведь в нем звучит голос народа, разных его слоев, представлены народные оценки наиболее значительных исторических событий, героев, вельмож. Приведем всего лишь несколько примеров. В «Собрание», например, попали песни, явно созданные в среде рабочего люда («как во городе в Санкт-Петербурге, на проезжей славной улице, на противу двора гостинного, у Милютина на фабрике, душа Аннушка полотно ткала...»), огромное количество крестьянских, наибольший интерес среди которых вызывают песни протеста (ч. II, № 129, 130, 131, 151; ч. III, № 54), купеческие песни.

Исторические песни, созданные народом, рассказывают о собы-[214:]тиях эпохи Ивана Грозного, петровских походах и пр. Очень интересна песня, сложенная в Москве во время «чумного бунта», т.е. записанная Чулковым по свежим следам; вероятно, песня эта сочинялась небезызвестными гренадерами полка Архарова («архаровцами»).

Чулков положил начало публикации народных текстов вместе с литературными. Тот факт, что в «Собрание» вошли песни, свойственные всем сословиям, не только позволил Чулкову добиться определенной интеграции вкусов, но и уравнять права всех сословий в сфере песенного, поэтического искусства. 

Публикация огромного свода простонародных песен была откровением для литературы того времени и явила сокровищницу национальных поэтических ценностей, из которой много почерпнули такие поэты, как Н. Львов, М. Херасков, Г. Державин, А. Радищев, А. Пушкин. Державин широко пользовался материалами песенника и других работ Чулкова и Попова, высоко оценивал их; Радищев использовал созданный Чулковым славянский Пантеон, опирался на народные песни чулковского сборника. Этот факт привел Г. А. Гуковского к мысли, что в своем поэтическом творчестве Радищев является наследником не только традиций Державина и Фонвизина, но и народных основ творчества Чулкова 49. В библиотеке Пушкина имелось «Собрание разных песен», образы многих из них и некоторые тексты вошли в произведения Пушкина.

_________________________ 

49 Гуковский Г. А. Проблемы изучения русской литературы XVIII в. — В кн.: XVIII век. М., 1940, т. 2, с. 13.

 

«Собрание разных песен» издавалось несколько раз: в 1770 г. — ч. 1 и 2; 1773 — ч. 3; 1774 — ч. 4; 1776 — ч. 1 (второе издание); в 1780 г. вышло «Новое и полное собрание песен» Новикова — переиздание чулковского сборника в том же составе, ч. 1—5, в 1782 г. — вышла ч. 6. По-видимому, Чулков предполагал в 1776 г. предпринять полное переиздание песен и в связи с этим обращался с прошениями на высочайшее имя для получения разрешения печатать «Собрание» в академической типографии (возможно, на счет кабинета). Судя по сохранившемуся письму М. Д. Чулкова неизвестному вельможе в 1776 г., он пользовался при этом поддержкой кабинет-секретарей Екатерины II Пастухова и Завадовского 50.

_________________________ 

50 Погожев В. П. Архив дирекции императорских театров. СПб., 1892, вып. 1, отд. 2, с. 99, № 108.

 

Обращение Чулкова за помощью в напечатании или в разрешении на него к императрице — факт интересный, который может быть объяснен двояко. Во-первых, Чулков был стеснен в материальных средствах и в силу этого просил финансовой помощи, но не исключено, что после Пугачевского восстания отношение цензуры к народному творчеству было враждебным и для продолжения издания требовалось высочайшее вмешательство (не случайно «Собрание» попало в список книг «сомнительных» архиепископа Платона). 

В 1770 г. вышел в свет первый русский роман «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины», принадлежавший перу Чулкова. История написания романа, к сожалению, не ясна. Известно, что опубликованный текст представлял собой по авторскому замыслу лишь первую часть. Возможно, вторая часть тоже [215:] была написана, но не могла быть опубликована из-за цензурных преград; может быть, Чулков ее так и не написал. «Пригожая повариха» пользовалась колоссальным успехом у читателей, была одной из любимых книг А. В. Суворова. Роман Чулкова быстро сделался редкостью, к началу XIX в. уцелело лишь несколько десятков экземяляров, однако при жизни автора он не был переиздан (как другие его сочинения, перепечатывавшиеся 2-3 раза). Все это наводит на мысль, что роман Чулкова не был одобрен цензурой к переизданию. Неприятие романа дворянским обществом обусловлено социальной позицией Чулкова. Ромап «Пригожая повариха» — это рассказ о «невольной доле» сержантской вдовы. Смысл его заключен в обозначении тех жизненных обстоятельств, которые влекут героиню по греховному пути. Главным достижением писателя является стремление раскрыть взаимодействие социальной среды и природы человека, противоречивость характера воздействия общества на личность.

Несомненной удачей Чулкова в этом романе является обращение к современности (в отличие, скажем, от древнеславянского города Винеты в «Пересмешнике»), причем со всеми ее приметами (Мартона — сержантская вдова, муж ее убит под Полтавой). 

Роман Чулкова вплотную подводит к важнейшей мировоззренческой теме эпохи Просвещения — теме «человеческой личности». Он является отражением тех социальных сдвигов в жизни России, которые выдвинули на первый план личные достоинства и таланты, не взирая на родовитость. 

В цикле повестей «Пересмешник, или Славянские сказки» и в романе «Пригожая повариха» авторское своеобразие заключается не только в языковом, образном новаторстве, но и в социальной позиции. Критические сюжеты, направленные против невежества, аморальности, презрения к родной культуре, реализуются Чулковым в основном в образах дворянства и чиновничества (к примеру, полковник в «Пересмешнике», литературный дворянский салон, секретарь в «Пригожей поварихе»). Симпатии автора на стороне талантливых ловких и остроумных простолюдинов, представителей «третьего чина», людей социально мобильных, преодолевающих сословные ограничения в борьбе за лучшую судьбу. Безусловно, этот тип был близок Чулкову как представителю разночинной демократической интеллигенции в отличие от дворянской. 

После выхода в свет романа в 1770 г. Чулков в течение многих лет, до середины 80-х годов, не обращается к художественному творчеству, что объясняется изменениями, происшедшими в его жизни. 

Еще в последних выпусках журнала «И то и сiё» Чулков сообщает о скорой перемене в своей судьбе. Литературное творчество не давало необходимых средств к существованию семьи, да и реализовать творческие планы было чрезвычайно сложно, так как для прочного положения в литературе требовалось прочное материальное [216:] положение, либо надежное покровительство, которыми Чулков не располагал.

Как следует из материалов Герольдмейстерской конторы, в апреле 1770 г. Чулков был назначен коллежским регистратором в сенатскую канцелярию 51. Через год, в марте 1771 г. он служил уже в Герольдмейстерской конторе регистратором. В ее делах сохранилась инструкция о служебных обязанностях Чулкова в этот период. Он должен был регистрировать в журнале всю приходящую и исходящую корреспонденцию, снимать копии «с определений и известий, а печатные указы собирать, хранить при регистратуре и пр.» 52

_________________________ 

51 ЦГАДА, ф. 286, кн. 561, л. 105—106.

52 Там же, кн. 566, л. 86, 87, 88. На л. 90 об. автограф Чулкова: «Сие определение читал регистратор Михайла Чулков и копия к регистратуре получена». Имеются следы работы Чулкова с документами (пометки: «копии с пунктов 1, 2, 3 снял Михайла Чулков». — Там же л. 81). Патент на чин коллежского секретаря в копии приобщен к «Делу о Дворянстве рода Чулковых» (ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 32, д. 2618, л. 4).

 

В декабре 1772 г. Чулков переходит на службу в Коммерц-коллегию «на секретарскую вакансию» с чином коллежского секретаря. Это было серьезным повышением. Вероятно, в это время Чулкову оказывал протекцию генерал-прокурор Сената А. А. Вяземский, так как в чин секретаря он произведен значительно раньше срока 53.

_________________________

53 ЦГАДА, ф. 276, оп. 5, д. 2670, л. 1—3.

 

В архиве Коммерц-коллегии и в фонде ее президента сохранились материалы, характеризующие деятельность Чулкова в период службы в этой коллегии до 1779 г. 

Судя по этим материалам, Чулков занимался подготовкой данных к докладу на заседаниях коллегий (к примеру «Реестр из докладу по экспедиции секретаря Михайла Чулкова» за 1773 год по материалам ведомостей ревельской и архангелогородской портовых таможен за 1771—1772 гг.) 54.

_________________________ 

54 Там же, ф. 1261 (Воронцовых), оп. 6, д. 157, 838. Здесь приведен список документов, проходящих по «экспедиции секретаря Михайлы Чулкова», с которых следовало сделать выписки.

 

В 1774 г. Президентом Коммерц-коллегии стал А. Р. Воронцов, с именем которого связаны не только служебные, но и научные занятия Чулкова. Это был блестяще и широко образованный человек, понимавший необходимость некоторых экономических уступок растущей буржуазии в интересах сохранения господства дворянства и укрепления абсолютистского государства. Личность и деятельность А. Р. Воронцова являются черзвычайно показательными в плане привлечения наиболее дальновидными дворянскими деятелями иносоциалъных элементов. Общеизвестна его неизменная поддержка А. Н. Радищеву и его семье, внимание к работам В. В. Крестинина, И. И. Голикова. В этом ряду следует поставить и имя М. Д. Чулкова. 

В нашем распоряжении имеется ряд материалов, свидетельствующих о деловых контактах президента Коммерц-коллегии с секретарем М. Д. Чулковым. В сфере служебной деятельности он пользовался доверием А. Р. Воронцова, который неоднократно давал ему поручения, брал с собой в командировки 55.

_________________________ 

55 Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 568, л. 78 об. [235:]

 

Одним из наиболее крупных и ответственных поручений был возложенный на Чулкова контроль за деятельностью Петербургской биржи со стороны Коммерц-коллегии. В связи с этим А. Р. Воронцовым для него была написана инструкция. Обязанностью Чулкова было: «ходить на Биржу почасту, когда свободное время по должности тебе дозволит и смотреть, чтоб российские и иностранные купцы, а притом гофмаклеры и маклеры сходились на ту биржу точ-[217:]но так, как ... предписано, т. е. в 11 часов... Если тобою присмотрено будет какое в том собрании на Биржу по объявленному предписанию, как купечеством, а особливо гофмаклерами и маклерами, неисполнение, о том обстоятельно доносить тебе в Коммерц-коллегию» 56. В ходе выполнения этой работы Чулков близко познакомился с купеческо- предпринимательским миром Петербурга. Возникли, вероятно, и личные контакты. На наш взгляд, именно к этому периоду относится сближение Чулкова с братьями М. С. и И. И. Голиковыми.

_________________________ 

56 ЦГАДА, ф. 1261, оп. 6, д. 178. В Архиве ЛОИИ сохранились протоколы, составленные на основании работы Чулкова на бирже, его доношение «О неявке маклеров на биржу», резолюция по этому делу А. Р. Воронцова и др. (л. 593—597).

 

В Коммерц-коллегии Чулков прослужил до 1779 г., когда получил чин коллежского асессора и был переведен в Главный магистрат 57.

_________________________ 

57 ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 51, д. 248, л. 23 об.; Аттестат был выдан в ноябре 1780 г. (ЦГАДА, ф. 1261, оп. 6, д. 1643).

Годы, проведенные на службе в Коммерц-коллегии, безусловно, очень важны для формирования социально-экономических взглядов М. Д. Чулкова. Его непосредственными начальниками были сначала И. И. Неплюев, затем А. Р. Воронцов, которые во многом определяли деловую атмосферу. Сослуживцами Чулкова в разные годы были С. Беклемешев, Г. X. Фербер, Н. И. Ильинский, хорошо осведомленные в вопросах экономики и законодательства чиновники. В 1778 г. в Коммерц-коллегию пришел А. Н. Радищев. О том что Чулков был с ним хорошо знаком, свидетельствует документ, составленный ими совместно в марте 1778 г. Это инструкция Коммерц-коллегии российскому генеральному консулу в Гамбурге, Любеке и Бремене. Главная задача консула, согласно инструкции, состояла в том, чтобы «российские товары небольше были облагаемы пошлинами или подобными тому расходами, как таковые же товары из других земель привозимые, а буде вы нечто в пользу российского торга откроете, то в том удостоверяясь, немедля оной коллегии мнение свое вам предложить» 58.

_________________________ 

58 Этот документ опубликован А. Шмаковым в альманахе «Южный Урал» (Свердловск, 1954, с. 140).

 

А. Н. Радищев служил в Коммерц-коллегии с января 1778 г. до 1780 г. в должности асессора, обязанности его были близки юрисконсультским. 

Таким образом, Чулков и Радищев работали вместе около двух лет. Их взаимоотношения уже привлекали внимание исследователей, и было высказано несколько точек зрения 59. На наш взгляд, как сослуживцы Чулков и Радищев действовали в одном направлении, оба они были воодушевлены патриотическим чувством и стремились своими знаниями служить отечеству. Мировоззрение Радищева к концу 70-х годов еще не приняло того радикального направления, которое характерно для него в период написания «Путешествия», и с учетом этого можно полагать, что они были и идейно близки. Еще более интересный аспект имеют их творческие взаимоотношения.

_________________________ 

59 В названной диссертации В. П. Степанов утверждает, что отношение Радищева к Чулкову и литературной группе близких ему авторов было «не просто отрицательным, но насмешливым» (с. 88), при этом он аргументирует свою мысль лишь одной цитатой из критической статьи Радищева, направленной против ряда современных ему авторов. Радищев не указал их фамилий, приведя лишь начальные их буквы, к примеру «Ч». Даже если согласиться с расшифровкой этого сокращения как фамилии Чулкова, это не является достаточным основанием для характеристики всей совокупности их взаимоотношений — служебных, личных, творческих, научных. В этом плане значительно плодотворнее было бы провести исследование преемственности ряда мотивов в поэтических произведениях Радищева и фольклорных опытах Чулкова, что было намечено еще в статье Гуковского (Гуковский Г. А. Проблемы изучения..., с. 14).

 

Увлечение Чулкова славянской мифологией, этнографическим материалом, народным творчеством было, безусловно, хорошо известно и интересно Радищеву. В более поздние годы в поэме «Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам», по-[218:]строенной на реминисценциях «Слова о Полку Игореве», как и в некоторых других поэтических произведениях, Радищев использует древнеславянский Пантеон мифологии Чулкова, приводя как реальные имена богов, так и изобретенные Чулковым (Перун, Святовид, Велес, Позвизд, Леда и др.).

Еще в большей степени должны были интересовать Радищева занятия Чулкова вопросами экономики. Уместно вспомнить, что многие материалы, опубликованные в «Историческом описании» Чулкова, Радищев широко использовал, работая в Сибири над «Письмами о китайском торге». Таким образом, можно говорить об определенной творческой близости Радищева и Чулкова в годы их совместной службы. Интересной кажется нам мысль, высказанная Д. Гаррардом о влиянии Радищева на социальную позицию Чулкова, отражение которого он видит в Повести Чулкова «Горькая участь», которую называет «pro peasant» 60, т.е. рассматривает ее как произведение, написанное с крестьянских позиций.

_________________________ 

60 Garrard J. G. Op. cit., S. 144.

 

В годы службы в Коммерц-коллегии М. Д. Чулков на несколько лет расстался с художественным творчеством и под влиянием служебных занятий и знакомства с документальной информацией обратился к работе над историко-экономической тематикой, которая оставалась вне сферы внимания феодальной историографии. 

В архиве Воронцова сохранились материалы, свидетельствующие о том, что непосредственно в Коммерц-коллегии попытки к систематизации документов по торговле уже предпринимались ранее. «Материалы для истории коммерции» собирались по указу от 23 августа 1754 г. Сергеем Межениновым. Собранные им документы охватывают период от 1755 до 1774 г., однако они не систематизированы и совершенно не обработаны (даже сброшюрованы не в хронологическом порядке) 61.

_________________________ 

61 Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 548 («Торговля России»). Показательны также для характеристики общего интереса к законодательным материалам в Коммерц-коллегии воспоминания сослуживца Чулкова Н. С. Ильинского. «В то же самое время (между 1775— 1776 гг.), служив в Комитете с коллежским секретарем Михайлою Дмитриевичем Чулковым, который собирал в архив его все коммерческие законы, которые изданы во многих томах... Сего собрания и для переписи жили у него служащие в коллегии и в его экспедиции состоящей канцелярист Александр Иванович Рагозин, который был мне приятель и о трудах Чулкова сказывал». Как видим, Чулкову не только дали возможность свободно работать в архивах, но и выделили помощников. Все это говорит о том значении, которое придавали его начинанию в правительственной сфере. Как пишет далее Н. С. Ильинский, чиновники, зная о намерении А. Р. Воронцова «привести в порядок» и систематизировать законодательство, спешили выслужиться на этом поприще, и параллельно с Чулковым подобной работой занимались многие, однако не всем это оказалось по силам: «Секретарь Потоцкий, у которого я был в экспедиции, видя уважение к Чулкову, решился похвастать президенту, графу Воронцову, что он может скоро собрать все законы и из них сделать краткое извлечение. Граф согласился и секретарь мой в переписке употребил меня... Много я трудился... Однако кончилось все сие смехом...» (Ильинский Н. С. Записки. — Русский архив, 1879, т. 12. с. 469).

 

В 1772 г. Чулков представил А. В. Вяземскому и И. И. Неплюеву вариант «Истории о российской торговле», который был одобрен ими. Его, на наш взгляд, можно отождествить с одним из наиболее ранних рукописных вариантов «Исторического описания российской коммерции», обнаруженным нами 62.

_________________________ 

62 Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 572.

 

Этот первый вариант, озаглавленный «Описание о точном состоянии и свойстве российского торга, с владения Петра Великого по ныне благополучное время царствования великой императрицы Екатерины II», представляет собою рукопись в 409 листв, 190 из них — пересказ документов по вопросам торговли с 20-х до середины 60-х годов XVIII в. Текст документов нигде не цитируется, дается их авторский пересказ, сопровождаемый замечаниями (к примеру, Чулков указывает, что нужного документа ему «не удалось найти в архиве»; пересказывая петровский указ, он восклицает: «Коль благополучна была сия эпоха для купца предприимчивого!» (л. 50 об.)). С л. 190 в приложении помещены тексты документов, всего около шестнадцати. Таким образом, первый вариант охватывал в основном вопросы торгового законодательства и ограничивался перио-[219:]дом XVIII в., до середины 60-х годов. Свою задачу автор видел в составлении справки на основании материалов для использования в Коммерц-коллегии. Работу в этом плане Чулков продолжал. Как он сообщает в предисловии к «Историческому описанию», после прихода в Коммерц-коллегию А. Р. Воронцова, который оказал ему «многие благосклонности» и позволил продолжить выписки из документов архива, работа над историей коммерции приобрела иные масштабы.

Чулков сообщает, что «все остающееся время от должности употребил я на чтение летописей, историй Российских и других сочинений и на выписывание из них тех статей, которые касались до истории о торговле нашей» 63, т. е. его задачи значительно расширились и хронологически и тематически. Думается, именно в этот период (1774—1775 гг.) он выработал основные принципы работы с документами. Можно предположить, что деловые контакты Воронцова и Чулкова в 1774—1775 гг., которые нам удалось проследить по материалам архива, способствовали их личному сближению, что сказалось и в том участии, которое принял президент Коммерц-коллегии в подготовке материалов «Исторического описания».

_________________________ 

63 Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции. СПб., 1780, т. 1, кн. 1, с. 16.

 

Безусловно, Чулков не был в достаточной мере готов к осуществлению гигантского замысла, он не имел нужного образования, опыта работы с историческими материалами, не располагал необходимой литературой и источниками. Задача его осложнялась и «весьма малым знанием языков и неискусством в делах, к сей материи относящимся». Чулков писал о себе в Преуведомлении к «Историческому описанию»: «От предков моих ничего не заимствую, все для меня нужное приобретено моими трудами, следовательно, и не имел я при самом начале труда моего всего потребного к составлению — т. е. разных Историй и Летописцев, Российских и иностранных, записок путешествий по России и других многих издаваемых сочинений, принадлежащих к описанию отечества нашего» 64.

_________________________ 

64 Там же, с. 18.

 

Таким образом, работа велась Чулковым на этом этапе в двух направлениях — по разысканию и систематизации архивных и делопроизводственных материалов в Коммерц-коллегии и по изучению и привлечению необходимых исторических, экономических, географических и прочих научных сведений о торговле России 65.

_________________________ 

65 К этому периоду работы относится ряд рукописных материалов, находящихся в Архиве ЛОИИ:

1) рукопись начала первого тома «Исторического описания», в печатном варианте расширенная путем привлечения сочинений древних авторов. Рукописный текст (39 стр.) в издание включен полностью. (ф. 96, оп. 1, д. 569). 

2) «Торговля при Санкт-Петербургском и Кронштадском порте», являющаяся вариантом первой книги четвертого тома «Исторического описания», озаглавленного так же, как и рукопись. Она также полностью вошла в издание. К тексту рукописи (220 стр.) до-[236:]бавлено в издании большое количество документов, которые в рукописи лишь упоминались, за счет чего печатный объем увеличился до 463 страниц (ф. 36, оп. 1, д. 578).

 

Реализация обширных планов Чулкова требовала не только огромной работоспособности, но и значительных средств и определенной финансовой помощи. Вероятно, именно вследствие этих причин в 1777 г. Чулков был официально назначен для сочинения «коммерческого екстракта» 66. Ему было разрешено пользоваться архивом Сената и, вероятно, были выделены дополнительные средства.

_________________________

66 Преуведомление, с. 18. Чулков ссылается на журнал Коммерц-коллегии от 10 мая 1777 г.

 

Тогда же он поместил объявления в петербургских и московских газетах с просьбой «сообщить г-ну Чулкову об имеющихся документах по вопросам русской торговли». Нам известен только один отклик на них. Неизвестный современник отзывается о начинании Чулкова как «о весьма полезном» и советует «почтенному сочини-[220:]телю принять в рассмотрение все древние указы или законы о коммерции, которые могут сделать свидетельство древности яснее, нежели все прочее, что не суть указы...» Точка зрения неизвестного корреспондента важна для нас как отражение значения, придаваемого памятникам законодательства в то время. Она в полной мере согласуется с позицией таких историков, как Татищев, Ломоносов, Башилов, и с подходом к законодательному материалу самого Чулкова. Не менее интересен и тот факт, что неизвестный корреспондент располагал копиями 88 документов по вопросам русской торговли, в числе которых был, к примеру, Новоторговый устав.

Интерес к истории, историческим памятникам в это время распространился во всем грамотном обществе, самые разные слои обратились к чтению, собиранию исторических сочинений, документов. 

Весьма показательным фактом для взаимоотношений демократической интеллигенции с третьесословной массой, в особенности купечеством, являются контакты Чулкова с купцами Голиковыми. М. С. Голиков и его двоюродный брат И. И. Голиков, историк, на свои средства разослали первый том «Исторического описания» Чулкова по всем магистратам России. М. С. Голиков предоставил денежные средства Вольному Экономическому обществу, планировал учредить политехническую школу для обучения недворянской молодежи, предоставлял средства для перевода иностранной литературы и пр. О помощи, оказанной ему Голиковыми, Чулков сообщил в предисловии к «Словарю русских суеверий» 67.

_________________________ 

67 Чулков М. Д. Словарь русских суеверий. М., 1782. Преуведомление. Круг интересов М. С. Голикова виден из следующего объявления в «Санктпетербургском вестнике»: «Курский купец Михайло Голиков определил Вольному Экономическому Обществу ежегодно по смерть свою по 300 рублев, с таким прошением, дабы из оной суммы каждый год употреблено было 100 рублей на выписывание разных земледельческих орудий и рукодельнических машин, сто рублей на покупку экономических книг; 50 рублей на выписывание разных иностранных семян для опытов и 50 рублей на золотую медаль за лучшее решение какой-либо до горного искусства касающейся задачи. Сверх сего он обещал прислать Экономическому обществу разные минеральные штуфы и прочие до натуральной истории принадлежащие вещи...» (Санктпетербургский вестник, 1778, май, с. 418— 419).

 

Работая над «Историческим описанием», Чулков осознавал, кому предназначается его труд, на чьи запросы он отвечает: «Купечество наше, хотя и желало, но за невозможностью достаточным сведением о торговле нашей пользоваться не могло. Сего ради, находясь при должности в той коллегии, которая учреждена для благоустройности торговли нашей, предпринял я учинить историю оной, ведомою всему отечеству нашему генерально, которая не только всему торгующему корпусу нужна, но и прочим особам не бесполезна» 68.

_________________________ 

68 ЦГАДА, ф. 16, оп. 1, д. 286, ч. 3, л. 257—257 об.

 

Знаменательно, что именно в эти годы наблюдается рост интереса в торгово-промышленной среде к отечественной истории (к примеру, Историческое общество в г. Архангельске, работавшее под началом В. В. Крестинина, оттрудничество Н. И. Новикова и собирателей-энтузиастов купцов, присылавших ему исторические находки и др.). С наибольшей полнотой эта заинтересованность русской историей раскрылась в занятиях Ивана Ивановича Голикова, отразившего в «Деяниях Петра Великого» основные общесословные интересы в освещении истории. Знаменательно при этом отношение предпринимателей к сочинениям И. И. Голикова 69.

_________________________ 

69 Собирая материалы по эпохе Петра Великого, Голиков получал сведения от разных лиц. Интересны отзывы и участие, проявленные некоторыми его корреспондентами. Так, нами обнаружено письмо к Голикову Никиты Демидова, где он благодарит его за «Истории Лефорта и Гордона» и сообщает, что, «как довольно наслышался от достоверных людей и первых министров, да и от покойного родителя моего и прочих старожилов», Федор Алексеевич Головин был ближе к Петру и «важнее нежели Лефорт и Меншиков» (ГПБ им. Салтыкова-Щедрина, ф, 588, Погодинские автографы, № 353).

Григорий Шелихов, отправляясь на Аляску, сообщал И. И. Голикову, что «патриотические труды» его возьмет с собой и надеется на получение новых работ Голикова (Там же, № 201). В этих же письмах отразилась активная позиция русской молодой буржуазии при осмыслении и написании истории России с новых идейных позиций. По сути те же мотивы мы находим во взаимоотношениях Чулкова и Голикова в период подготовки «Исторического описания». 

 

Чулков вполне трезво оценивал результаты своей работы, он понимал, что сделанное им — это лишь самое начало научного освоения новой историко-экономической тематики: «...труд, охота и любопытность человеческая удобны преодолеть всякие препятствия. Если [221:] же сие мое сочинение и не составит во всем достаточной истории о торговле нашей, то подаст, может быть, повод, искуснейшим меня, совершить совершеннейшую... Я же сверх сего налагаю на себя обязательство, что всякое свободное время употреблю к приискиванию принадлежащих законов и исторических известий, в дополнение сей Истории» 70.

_________________________ 

70 «Историческое описание», т. 1. Преуведомление с. 20.

 

Следует отметить, что именно выявление, подбор и публикацию соответствующего фонда документов Чулков считал своей основной задачей и в этом видел основу исторических знаний по экономике России. Однако огромное количество выявленных им материалов, напечатанных в «Историческом описании», осталось практически не комментированным, не обобщенным, не проанализированным автором. 

Тот факт, что Чулков видел свою задачу главным образом в публикации источников по истории русской экономики, объективно объясним. Этот этап (конец XVIII в.) в становлении историко-экономической отрасли русской исторической науки был только начат трудами Чулкова и его современников (Миллера, Лепехина, Крестинина, Германа и др.). До опубликования определенного свода документов трудно было думать о какой бы то ни было обоснованной единой концепции русского историко-экономического процесса. Совместить эти две колоссальные задачи в полном их объеме науке XVIII в. было еще не под силу. 

Проведенное нами исследование научного наследия М. Д. Чулкова, основного его труда «Исторического описания российской коммерции» позволяет говорить о существовании у автора определенной системы исторических взглядов. Основным объектом исследования Чулкова были социально-экономические процессы развития России. Эти процессы он рассматривал в исторической последовательности на материале становления законодательства, и шире, на основе характеристики экономической политики государства в целом. Для XVIII в. замысел Чулкова был не только новаторским и актуальным, но и чрезвычайно трудным в его реализации. И все же Чулкову удалось воплотить свой план в его основных узловых моментах. «Историческое описание»: а) дает общую периодизацию истории России, освещает важнейшие политические события с точки зрения их влияния на экономику страны; б) является наиболее полным для своего времени собранием сведений по экономико-географическим и экономико-историческим характеристикам России в ее прошлом и настоящем; в) суммирует или включает полностью тексты важнейших государственных документов по экономическим вопросам (помещенные в хронологической, территориальной и тематической последовательности).

Чулков-историк трудился над освещением новой в историографии его времени тематики, по новому оценивая и используя материал, с которым работал. Он первым в русской исторической науке ввел актовый и делопроизводственный материал в качестве [222:] основного исторического источника и в такое объеме (что и объясняет неминуемые при этом издержки). Впервые обратившись специально к экономической истории России, Чулков попытался осветить ее в социальном аспекте, характеризуя становление и рост купеческого сословия и его взаимоотношения с другими слоями общества. Особым достижением Чулкова следует признать его стремление исследовать экономический процесс как результат действия совокупности факторов исторического развития: хозяйственной деятельности народа, государственной политики, естественно-географических условий и пр. Подлежит учету также тот факт, что и форма подачи, и состав материалов «Исторического описания» и самый предмет исследования были обусловлены практической потребностью общества. Историческому труду Чулкова в полной мере присущи коренные черты, определившие характер научных исследований его времени. «Восемнадцатый век, — писал об этой эпохе Ф. Энгельс, — собрал воедино результаты прошлой истории, которые до того выступали лишь разрозненно и в форме случайности, и показал их необходимость и внутреннее сцепление... знание стало наукой, и науки приблизились к своему завершению, т.е. сомкнулись, с одной стороны, с философией, с другой — с практикой... Для восемнадцатого века характерной была идея энциклопедии; она покоилась на сознании, что все эти науки связаны между собой, но она не была еще в состоянии совершать переходы от одной науки к другой, а могла лишь просто ставить их рядом. Точно так же в истории; мы впервые встречаем в это время многотомные компиляции по всемирной истории, еще без критики и совершенно без философии, но все же это — всеобщая история вместо прежних исторических фрагментов, ограниченных местом и временем» 71. В качестве такой попытки обобщенно осветить экономическую историю России следует рассматривать и основной научный труд Чулкова — «Историческое описание российской коммерции».

_________________________ 

71 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 599.

 

Не менее, чем история создания «Исторического описания», сложна и мало изучена история его издания. Нам известно письмо Чулкова А. Р. Воронцову от 5 апреля 1780 г., в котором он освещает ход своей изыскательской работы, мотивы и цель ее, примерно так же, как и в «Преуведомлении» к первому тому «Исторического описания», и обращается с просьбой о ходатайстве Воронцова перед Кабинетом о напечатании этого сочинения на казенный счет. А. Р. Воронцов поддержал просьбу Чулкова и, в свою очередь обратился с письмом к Екатерине II. К его письму приложено оглавление (расположение) будущего труда Чулкова 72.

_________________________ 

72 ЦГАДА, ф. 19, оп. 1, д. 286, ч. 3, л. 257-261; л. 392—394 (письмо А. Р. Воронцова). Интересно, что после писарского текста с просьбой напечатать «Историческое описание» на казенный счет, другой рукой добавлено «и в пользу сочинителя». Эти документы были обнаружены А. И. Юхтом и любезно сообщены нам.

 

С 1780 г. издание Чулкова получило, таким образом, правительственную поддержку, что одновременно налагало определенные обязательства на автора. В типографии Академии наук в Петербурге были напечатаны четыре книги «Исторического описания». С 1781 до 1786 г. вышли 1 и 2-я книги I тома и 1-я книга (в двух частях) II тома. 2-я книга II тома печаталась, как и все последующие, в ти-[223:]пографии Н. И. Новикова в Москве с 1785 по 1788 г. О причинах перемены места издания «Исторического описания» существует несколько мнений. Одно из них связано с именем А. И. Тургенева, в мемуарах которого это событие описывается несколько анекдотично, но все же основывается, по-видимому, на каких-то имевших место фактах.

Тургенев изложил известные ему события начала 80-х годов дважды, краткий вариант опубликован в «Русской старине», а более ранний и полный вариант — в воспоминаниях о В. А. Жуковском 73. Тургенев плохо знал, о каких работах Чулкова шла речь, и путал «Историческое описание», «Словарь учрежденных в России ярмарок» и «Словарь» Л. М. Максимовича, куда был включен словарь ярмарок Чулкова. Известно, что для напечатания «Исторического описания» в академической типографии директор Академии наук С. Домашнев испрашивал специальные субсидии, но после вступления в должность Е. Р. Дашковой дело застопорилось (с 24 января 1783 г. по 30 января 1786 г. напечатана была лишь первая половина II тома).

_________________________ 

73 Русская старина, 1887, № 2, с. 84—92; Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя. СПб., 1907, вып. 1 отд. 2, с. 24—25.

 

Мы располагаем документами, свидетельствующими, что в напечатании труда А. Р. Воронцов поддержал Чулкова. Найденные нами письма (одно Н. И. Новикова — Воронцову и три А. Р. Воронцова — Новикову), относящиеся к январю 1786 г. — 2 марта 1788 г., показывают, что Воронцов помогал в решении финансовых затруднений (при перечислении средств из Кабинета в типографию Новикова). Кроме того, в письмах Воронцов просит прислать в его личное пользование определенное количество экземпляров (сначала 15, затем 10) «Исторического описания» 74. Таким образом, Воронцов постоянно держал в поле зрения «сочинение господина Чулкова» и способствовал его скорейшему выходу в свет.

_________________________ 

74 ЦГАДА, ф. 1261, оп. 3, д. 792, л. 1—10 об. Н. И. Новиков в письме от 2 января 1786 г. сообщает о «препровождении двух книг „Истории коммерции российской“» и напоминает о какой-то милости, оказанной ему Воронцовым в бытность последнего в Москве. В своем ответе Воронцов благодарит за книги и сообщает о переговорах с С. Ф. Стрекаловым (в 1784—1792 гг. управляющий кабинетом Екатерины II) о пересылке денег из кабинета. Второе письмо Воронцова также сообщает о переговорах со Стрекаловым и П. А. Самойловым о том, чтобы «печатание сего сочинения вам совершенно оставить», третье — содержит реестр экземпляров томов «Исторического описания», имевшееся у него, с просьбой дослать недостающие до 10 экземпляров, а имеющиеся лишние забрать.

 

В 1781 г. М. Д. Чулков перешел на службу в Главный магистрат и получил чин коллежского асессора 75. Работа над «Историческим описанием», издание труда «на счет кабинета и в пользу сочинителя» несколько улучшили его имущественное положение. В 1783 г. Чулков купил в Дмитровском уезде села Коквино, Бутово и деревню Поповку. В деле «О дворянстве рода Чулковых» есть сведения о поместьях и имуществе, в них было 76 душ крестьян мужского пола и 63 женского. По-видимому, в 1785 г. Чулков переехал в Москву на постоянное жительство, с 1786 г. он числился на службе в 5-м Московском департаменте Сената обер-секретарем. В 1782 г. Чулков получил чин надворного советника 76.

_________________________ 

75 ЦГАДА, ф. 276, оп. 5, № 2671, л. 11. Имеются материалы о сдаче дел и переходе в Главный маги-[237:]страт М. Чулкова. Тогда же ему выдан аттестат по службе, копия его есть и в фонде Воронцова (ф. 1261, оп. 6, д. 1643). В нем сообщается, что в Коммерц-коллегии он служил с 11 декабря 1772 г. по 31 мая 1779 г. Чин коллежского асессора Чулков получил 31 мая 1779 г. (ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 51, д. 248, л. 23 об.).

76 Патент на чин надворного советника Чулков получил в 1784 г., сам чин — 10 августа 1782 г. (ЦГИА СССР, ф. 1411, оп. 2, д. 536, л. 31). В списках 5-го департамента Сената за майскую треть 1786 г. значится «надворный советник Чулков», где им указано впервые, что происходит он «из солдатских детей», в службе — с 1755 г., в Сенате — с 1786 г. (что противоречит данным дела о дворянстве Чулковых, где говорится, что служит в Сенате с 1785 г.). В списке чиновников 5-го департамента Сената 18 августа 1791 г., представленных к наградам, также есть М. Чулков (ЦГАДА, ф. 286, д. 808, алф. 10. л. 77; 110—110 об.). Последний документ, касающийся государственной службы Чулкова, — это письмо Екатерины II Н. П. Архарову (с 1790 г. — директор водных коммуникаций) от 1 ноября 1791 г.: «По разным поручениям от нас кабинету строений, зная расторопность и проворство, находящегося при Вас надворного советника Чулкова, поведали мы числить его при Кабинете нашем и употреблять как по оным строениям, так и по другим надобностям, которого отправьте к нашему действительному тайному советнику Стрекалову». Это письмо опубликовано в «Ирои-комической поэме» В. Томашевским (М.; Л., 1933, с. 193).

 

Итак, с начала восьмидесятых годов в его жизни произошли серьезные перемены. Чулкову, наконец, удалось добиться стабильного служебного и материального положения, обеспечить своей семье независимое существование, а самому полностью отдаться реализации творческих замыслов. Мы, к сожалению, немного знаем об этих последних годах жизни Чулкова. Некоторые сведения дают воспоминания его правнучки, записанные П. К. Симони, однако они [224:] в достаточной степени стилизованы под типичные представления о дворянском быте XIX в. И все же они рисуют некоторые важные черты облика Чулкова 80—90-х годов.

М. Д. Чулков, как можно судить по этим воспоминаниям, ввел строгую организацию всех трудовых процессов в своем поместье (существовала твердая система поощрений и наказаний), он организовал школу для крестьян, наиболее способных из них обучал иностранным языкам, с тем чтобы они помогали ему в работе 77.

_________________________ 

77 ГПБ РО, ф. 693 (П. К. Симони), д. 103.

 

Нам стал известен еще один важный документ — прошение сына Чулкова, Владимира, поданное в мае 1797 г. Павлу I, в котором он сообщает об имущественных делах отца: «Покойный мой отец надворный советник Михайло Чулков по смерти своей оставил мне с матерью моей Московской губернии Дмитровского уезда в сельце Коквине с деревнями всего 71 душу крестьян, но и из них еще 50 душ заложено им при жизни в государственном Санкт-Петербургском осьмилетнем заемном банке суммою в 2.000 рублях на материал для напечатания словаря Юридического...» 78. Письмо В. М. Чулкова еще раз подтверждает, что его отец все силы и средства отдавал работе над широко задуманными просветительскими изданиями.

_________________________ 

78 ЦГИА СССР, ф. 468, оп. 43, д. 410, ч. 4, л. 76—77. В том же прошении В. Чулков благодарит за милости, оказанные Павлом I по случаю поднесения ему «Юридического словаря», а также указывает, что проживает в Москве, близ Ильинских ворот, в собственном доме.

 

Поступление на государственную службу, занятия экономической историей России не только обогатили Чулкова новыми знаниями, но и привлекли его внимание к вопросам практических нужд русского общества. Семидесятые годы в жизни М. Д. Чулкова являются периодом «накопления» знаний и опыта, которые в полной мере реализовались в просветительских изданиях 80-х годов. 

Начиная с 1782 г. Чулков выступает в новом качестве. Продолжая изучение мифологии, обрядов, верований различных народов России, собирая этнографический материал, он остается верен линии, отчетливо намеченной еще ранее, в 60-х годах, в «Кратком мифологическом лексионе» и в этнографических зарисовках в журнале «И то и сiё». Но, оставаясь прежней по содержанию, деятельность Чулкова в этот период приобрела более отчетливую просветительскую направленность. В 80-е годы он выпускает сборники этнографического материала: «Словарь русских суеверий» 1782 г. (во втором издании 1786 г. — «Абевега русских суеверий»); серии сборников экономических материалов, являвшихся извлечениями из «Исторического описания»; «Краткую историю российской торговли» 1788 г.; «Словарь, учрежденных в России ярмарок» 1788 г.; «Наставление, необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии» 1788 г.; «Экономические записки для всегдашнего исполнения в деревнях приказчику и рачительному економу» (1789; 2-е изд. — 1790). Одновременно он работает над «Юридическим словарем» (1791—1793), готовит материалы к многотомному Словарю земледелия, домостроительства и скотоводства, часть которых будет опубликована им в качестве «Сельского лечебника» (1789—1790). Не оставляет он и [225:] литературной деятельности. В 1789 г. вышла в свет заключительная, пятая часть повестей «Пересмешника».

Экономические справочники имели важное практическое значение и во многом были новаторскими. К примеру, «Словарь ярмарок» Чулкова издавался в разных местах три раза, потому что был единственным «путеводителем» как для торговых людей, так и ученых, занимавшихся вопросами экономической географии, статистики. 

Характеризуя весь комплекс деятельности и трудов Чулкова в последние годы жизни, приходишь к мысли, что огромный потенциал творческой энергии лишь частично реализовался в изданных работах. Как сообщает Чулков в автобиографическом добавлении к переизданию Экономических записок, в эти же годы он работал вместе с М. И. Поповым над составлением Словаря русского языка, над переводом трактата о вечном мире и др. 79.

_________________________ 

79 Чулков М. Д. Записки экономические. М., 1790.

 

В «Словаре русских суеверий» Чулков стремился охарактеризовать возможно большее число этнографических сюжетов на широком материале изучения не только русского, но и других народов России. Самый обширный материал в Словаре посвящен следующим темам: обряды — брачные, похоронные, связанные с рождением ребенка, возрастные (инициации); бытовые обычаи, приметы (охота, ворожба, гадание); этикет и народные (зачастую языческие) праздники — «плодородия» (в этом разделе Чулков приводит текст обрядовой песни), верования и духовные институты различных народов, старообрядчество. 

Помимо тематической широты, достоинством этого труда Чулкова является его подход к народам разных национальностей с одинаковым интересом и уваженпем. И в данном, и в других своих трудах он видит в России многонациональное государство и не только чужд какой-либо национальной спеси по отношению к «инородцам», но и всячески осуждает ее проявления. В этнографических зарисовках Чулков приводит сведения о разных российских народах и древних племенах, в их числе: аланах, чуди, древних славянах, лопарях, черемисах, самоедах, камчадалах, ижорцах, мордве, чувашах, татарах, калмыках, вотяках, киргизах, башкирах, цыганах, коряках, остяках, якутах, тунгусах, армянах, финнах, монголах. 

Выло бы неверно рассматривать «Словарь суеверий» и «Абевегу» как чисто описательный опыт, напротив, мы видим в них элементы сравнительной характеристики, сопоставления. Чулков пишет: «Ничто так не сходно с обычаями древних скифов, как рассуждения черемис о смерти...» 80.

_________________________ 

80 Чулков М. Д. Словарь русских суеверий. М., 1782, с. 206.

 

Собрав материал, Чулков пришел к чрезвычайно важному и характерному для эпохи Просвещения выводу, что все народы в сфере духовной жизни, и в частности религии, проходят через общую для всех фазу развития, и уже в силу этого народы равны. Задача современных ученых, как ее понимал Чулков, состоит в том, чтобы изучить религиозные представления и помочь народам освободиться от гнета невежества. Этот вывод ученого является его большой за-[226:]слугой: «Многобожие, то есть идолопоклонство, и суеверие древних славян и ныне многих в России живущих народов было и есть таково же, как и у прочих всего света, понеже заблуждение можно полагать везде равное и сей великий неприятель человеческого разума содержал прежде и ныне частию содержит под своим игом многие народы не выключая и людей ученых» 81.

_________________________ 

81 Там же, Преуведомление.

 

Для многих статей Абевеги характерна демократическая направленность. Например, к недостойным человека суевериям Чулков относит «моду» — привилегию дворянского сословия. Он замечает, что в дворянском обществе «мода есть выше всех наук: она предпочитается уму, добрым человеческим свойствам» 82. Еще более интересна статья «Християнин». Чулков осуждает слепое соблюдение православных обрядов: «суевер — в одних только наружных поступках и обрядах является богобоязненным, а главную должность человека-християнина — то есть любовь к ближнему пренебрегает» 83. В первую очередь это следует отнести к бесчеловечности крепостников, которые заботятся лишь о «наружных обрядах».

_________________________ 

82 Там же, с. 210.

83 Там же, с. 252. К суевериям же Чулков относит и росказни, усиленно распускаемые правительством о «дьявольщине франкмассонов».

 

В связи с этим нельзя не вспомнить о продолжении этой демократической направленности, своеобразно развитой Ф. В. Каржавиным в книге «Новоявленный Ведун, поведающий гадания духов» (1795). За основу ее Каржавин взял этнографические материалы Чулкова, о чем сам сообщал, но к ним он присоединил такие детали и оценки, что критика языческих божков обращалась на православие, христианство, религию как таковую. 

В ряду изданий Чулкова 80-х годов особое место занимает «Сельский лечебник» 84. К вопросам медицины Чулков обратился впервые и несколько неожиданно. Это издание в полном смысле рождено жизнью. Чулков сообщает, что, живя в деревне (т. е. с середины 80-х годов), он увидел бедственное положение крестьянства, вовсе лишенного медицинской помощи. Чтобы хоть как-то помочь, донести элементарные сведения до сельских грамотеев, Чулков и предпринял это издание, т. е. решил «собрать все то, что до сего времени о врачевании болезней напечатано, дабы, будучи сведомым из того, мог я в несчастных таких случаях подавать возможную помощь» 85.

_________________________ 

84 Чулков М. Д. Сельский лечебник, или Словарь врачевания болезней. М., 1789—1790, ч. 1. В роде человеческом.

85 Там же, Преуведомление.

 

В «Сельский лечебник», помимо описания болезней и их лечения, Чулков включил и чисто просветительские материалы, потому что санитарно-просветительской литературы издавалось еще очень мало. Первый русский лечебник X. Пекена, несмотря на многие недостатки, четырежды переиздавался в XVIII в., в 90-е годы количество такой литературы несколько увеличилось, но наряду с научными трудами издавались порой бездарные, и даже вредные, книги. Так, штаб-лекарь X. Рост издал в том же, что и Чулков, 1793 г. «Деревенский лечебник», который в отличие от издания М. Д. Чулкова, не только не помогал в лечении болезней, но сбивал с толку. Штаб-лекарь опирался не на достижения медицинской науки, а зачастую на порочную практику, знахарство. [227:]

С. М. Громбах, исследователь «Сельского лечебника» М. Д. Чулкова, отмечая гуманный демократический характер его труда, пишет: «Словарь указывает на несомненную осведомленность автора. Чулков пользовался очень большим количеством источников, как русских, так и иностранных, к чести Чулкова надо указать при этом, что он неоднократно подчеркивает значение русских врачебных и народных средств» 86.

_________________________ 

86 Громбах С. М. Материалы к истории..., с. 53—54.

 

Многие русские демократически настроенные интеллигенты стремились просветить народные массы, особенно в тех вопросах, которые касались их насущных нужд. Но перед ними неминуемо вставала преграда почти поголовной неграмотности крестьянства, что делало практически невозможным просветительскую деятельность. Столкнулся с этим и Чулков. Он понимал, что его «Лечебником» вряд ли могут пользоваться сами крестьяне и призывал помещиков, опираясь на это издание, оказывать медицинскую помощь деревенским жителям. 

Перед этой же проблемой пять лет спустя оказался и В. Левшин, деятельность которого была столь близка М. Д. Чулкову, а зачастую они выступали прямыми продолжателями дел друг друга. 

В 1797 г., работая над медицинской книгой для крестьян, В. Левшин писал А. А. Нартову: «Признаюсь, что выбор слога приводил и приводит меня в затруднение. Я все остаюсь в том заключении, что таковая народная книга очень полезна, но только русские поселяне долго не могут ею пользоваться. Чтоб читать, нужно уметь грамоте. Чтоб понимать, потребно несколько просвещения; у нас же не только крестьяне, но и попы деревенские безграмотны; просвещения же и охоты к книгам недостает и множайшей части самих дворян. А потому, относя издание этой книги больше в пользу последних, я держался такового слогу, каков понятен мог быть крестьянам, когда б они были грамотны... Должно прежде вразумить деревенских помещиков и преподать способы к обогащению их сведений, а через то положить основание к переходу оных в низший класс людей» 87.

_________________________ 

87 Там же, с. 74.

 

Усилия просветителей тормозились основным конфликтом эпохи — крепостники не желали открыть доступ своим крепостным к знаниям и уже совсем иллюзорными выглядят надежды интеллигентов-демократов видеть в помещике «врачевателя» своих крестьян. 

Стремлением сделать знания об экономическом развитии России, ее законодательстве, географии наиболее доступными, определяется содержание и форма трудов М. Д. Чулкова в 80-е годы. В общей картине просветительской литературы они выглядят типичными для своего времени. Во второй половине XVIII в. в России выходит большое число словарей, энциклопедий, лексиконов: анатомико-физиологический, ботанический, драматический, математический и военных наук, натуральной истории, ярмарок, церковный, коммерческий и др. Лучшими из них были «Географический лексикон Российского государства» Полунина и Миллера, незавершен-[228:]ный татищевский «Лексикон Российский», «Словарь исторический, или сокращенная библиотека», «Юридический словарь» Чулкова.

Последние годы жизни Чулков посвятил работе над систематизацией законодательного материала. Гигантское начинание ему не удалось завершить при жизни. Последние тома дополнял современными данными (после 1792 г.) и готовил к печати кто-то другой, возможно его сын, Владимир Чулков. «Юридический словарь» — это многотомный свод законодательных актов, сведенный в первой части по алфавиту, во второй — по хронологии. Алфавитный указатель содержит свыше 1600 ключевых терминов. Д. И. Дмитриев-Мамонов в своей книге дает высокую оценку труду М. Д. Чулкова: «Словарь этот, служивший в свое время единственным указателем на разбросанные в разных сводах законоположения, по практическому своему значению был признан правительством настолько полезным, что разослан был тогда же по всем губерниям и неоднократно впоследствии перепечатывался. Такая перепечатка Словаря производилась не только в Москве, но и в других городах: в Тобольске в типографии Корнильева, где печатана была в 1794 году, в Нижнем Новгороде в 1796 году» 88. Как видим, труд Чулкова был насущно необходим и полезен государству (а между тем его сочинитель, работая над ним и его изданием, практически разорился). «Юридический словарь» представляет собой опыт частичной кодификации действующего законодательства, что было завершено в XIX в. М. М. Сперанским.

_________________________ 

88 Дмитриев-Мамонов Д. И. Начало печати в Сибири. М., 1900, с. 61.

 

Чулков при работе над законодательными материалами руководствовался рядом соображений, о которых сообщил в Преуведомлении к «Юридическому словарю». Он справедливо называет словарь «книгой, какой, доныне в России еще не бывало». Назначение ее он видит в том, чтобы «отдаленные от столиц обыватели почерпнули великия пользы до издания намеренного Нового Уложения; но и по издании том, не во всем оное отменится, а более того, сохранит навсегда историю Российских законов» 89.

_________________________ 

89 Чулков М. Д. Словарь Юридический, или Свод российских узаконений. М., 1792, с. 1.

 

В этом издании Чулков остается верен своим принципам: он стремятся облегчить пользование законами, сделать их доступными возможно большему числу людей и тем самым не допустить произвола и насилия в судопроизводстве и действиях властей, о которых он писал еще в журналах, в романе, и в последних повестях «Пересмешника».  

Темы художественных произведений Чулкова согласуются в своей основе с целями и характером его просветительской деятельности. В 1789 г. он издал последнюю часть цикла повестей «Пересмешник, или Славянские сказки» 90. В нее вошли его самые зрелые художественные произведения: повести «Драгоценная щука» «Пряничная монета», «Горькая участь». Они посвящены социально-бытовьгм сюжетам и рассказывают о коррупции чиновничества губернского управления, злоупотреблениях помещиков, бесправии российского крестьянства. Эти произведения Чулкова, которые вошли в [229:] число достижений русской прозы XVIII в., являются заметной вехой на пути литературы к реалистическому отражению действительности. Следует также отметить, что в число заключительных повестей «Пересмешника» наряду с сатирически, критически окрашенными материалами вошел опыт описания модели идеально организованного общества. Социально-утопическая легенда о Лунном государстве Чулкова до сих пор не была предметом сколько-нибудь серьезного исследования, между тем ее следует рассматривать в общем ряду поисков социального идеала и утопических исканий как народной мысли, так и литераторов, деятелей просветительства. Основные принципы организации утопического общества, описываемого в «Пересмешнике», направлены к осуществлению социального и имущественного равенства; ликвидации как самой эксплуатации, так и порождающих ее общественных институтов; равноправию; общенародности управления и суда; совершенствованию природы самого человека. Утопию Чулкова необходимо учитывать при характеристике его идейной позиции в 80-е годы, на наш взгляд, она дает представление о его идеале общественного устройства.

_________________________ 

90 Чулков М. Д. Пересмешник, или Славянские сказки. М., 1789.

 

Начало 90-х годов XVIII в. отмечено небывалым подъемом общественной активности, обострением политических идейных разногласий, переходом самодержавия к открыто реакционным мерам. Дворянское общество было потрясено событиями французской революции, Екатерина II в приступе всеобщей паники осуществила долгожданный удар по демократическому лагерю. 18 апреля 1792 г. арестовали Н. И. Новикова, во всех книжных лавках были произведены повальные обыски и конфискации, затем последовал обыск у И. А. Крылова и закрытие типографии. Н. М. Карамзин вынужден был закрыть «Московский журнал», под воздействием бурных событий и гонений умер 2 декабря Д. И. Фонвизин. Под влиянием общественных событий тесть М. Д. Чулкова, Г. И. Попов, осуществил давно подготовленный и обдуманный план. Он разослал несколько писем — А. А. Безбородко, И. И. Бецкому и Екатерине с просьбой-проектом освобождения крестьян. Вероятно, с некоторыми наиболее близкими людьми он обсуждал тягостное положение крестьянства в России. В письмах он выступает с гуманистических позиций, ссылается на Библию, взывает к проявлению «любви к ближнему», апеллирует к «Наказу» Екатерины, произведениям просветительской литературы. Он писал: «Кажется, не созданы князи, цари, императоры, государи, бояре, вельможи и прочие сановники, а созданы люди». Г. И. Попов выступает против права владения крестьянами, он возмущается, что «кровавые труды крепостных лишь удовлетворяют дворянскую роскошь — гнуснейший и претимый всеми законами порок...» 91.

_________________________ 

91 ЦГАДА, Госархив, ф. 7, д. 2794, л. 1—19.

 

Поступок Попова, семидесятилетнего старика, — это шаг отчаяния. Он сознавал, на что шел и, по-видимому, предупредил родных (во всяком случае, в деле Тайной канцелярии находится письмо его к дочери в Петербург, где в обусловленной ими заранее, завуали-[230:]рованной форме сообщается, что письма об освобождении крестьян уже разосланы).

К сожалению, мы очень немного знаем об отношениях Чулкова с тестем-«вольнодумцем» и вообще о последних годах жизни писателя. Лучшим свидетельством его взглядов в этот период является последняя часть «Пересмешника». Повесть Чулкова «Горькая участь», созданная, по-видимому, в это время, на наш взгляд, позволяет говорить об определенной идейной близости Чулкова и Г. И. Попова. Знаменательно уже само по себе обращение Чулкова к крестьянской теме, а некоторые его рассуждения прямо согласуются с мыслями Г. И. Попова. Чулков пишет: «Крестьянин, пахарь, земледелец, все три сии названия, по преданию древних писателей, в чем и новейшие согласны, означают главного отечеству питателя во время мирное, а в военное крепкого защитника и утверждают, что государству без земледельца не обойтися, так как человек без головы жить не может» 92. Попов утверждает то же: «да и едва ли они (крестьяне. — Е. Б.) не знаменитее в служении своем, ежели они первые несут жизнь свою на защищение отечества...» Сочувствие Чулкова к «горькой участи» солдата и пахаря Сысоя Дурносопова ведет к осознанию той же мысли, которая высказана Г. И. Поповым: «худо ту державу защищать, от которой зло претерпеваешь» 93. Повесть Чулкова можно рассматривать как художественное обращение к обществу с призывом изменить «горькую участь» крестьянства. Попов в письмах о положении крестьянства трезво оценивает события русской истории и французской революции. Он взывает к Екатерине, пока еще не поздно «погасить малую искру, доколе не возгорится великое пламя» 94. Характерно, что та же мысль, очевидно передающая общественное настроение того времени, выражена знаменитыми строками Г. Р. Державина: «О вы, венчанные возницы, бразды держащие в руках... Учитесь по сему примеру, царями, поддаными быть, блюсти законы, нравы, веру и мудрости стезей ходить. Учитесь, знайте: бунт народный, как искра, чуть сперва горит, потом лиет пожара волны, которых берег небом скрыт!» 95

_________________________ 

92 Пересмешник...: Русская проза XVIII в. М., 1950, с. 145.

93 ЦГАДА. Госархив, ф. 7, д. 2794, л. 49.

94 Там же, л. 38

95 Державин Г. Р. Колесница: Стихотворения. М., 1958, с. 121.

 

Г. И. Попов был арестован 13 апреля 1792 г. в Москве за распространение «пасквильных писем». Самодержавие карало за попытки его учить. Арест и, вероятно, последовавший за ним обыск и следствие по делу Г. И. Попова, участь А. И. Радищева, сосланного в 1790 г. в Илимск, заключение Н. И. Новикова, его постоянного издателя и коллеги, потрясли его. Большой информацией о последних днях его жизни мы не располагаем. Смерть Чулкова, 24 октября 1792 г., по-видимому, была неожиданной (он не успел ни завершить издания, ни привести в порядок денежные дела) и являлась результатом последних событий.

Тот факт, что никем не обнаружены хотя бы следы личного архива М. Д. Чулкова, наводит на предположение, что после ареста Г. И. Попова, в атмосфере репрессий, он мог уничтожить его. [231:]

Последние, незавершенные начинания М. Д. Чулкова — «Юридический словарь», «Сельский лечебник» — свидетельствуют о его грандиозных просветительских замыслах, о верности принципам и идеалам юности. Тридцатилетняя творческая деятельность Михаила Дмитриевича Чулкова необычайно плодотворна. Отличительной ее чертой является широкое понимание своего гражданского долга. Как и большинство демократической интеллигенции, Чулков служил народу своими знаниями. Одним из первых он обратился к изучению жизни простого народа России, его труда, быта, праздников, традиций, песен. Плод его трудов в этой области — этнографические материалы, «Абевега русских суеверий» и «Собрание разных песен».

Приступив к государственной службе, Чулков, как творческая личность, отдается новой тематике. Его историко-экономическое исследование «Историческое описание» легло в основу изучения истории экономики России. Тогда же он занялся систематизацией законодательства. 

Просветительские издания 80-х годов следует рассматривать как воплощение знаний и опыта предшествующих лет. С наибольшей полнотой личность Чулкова раскрылась именно в этот период — в изданиях для народа, в наиболее зрелых художественных произведениях — последних повестях «Пересмешника». Таким образом, Чулков в комплексе своих художественных произведений и научных исследований откликнулся на многие жизненно важные проблемы современной ему действительности. Основу его экономических воззрений составляет мысль об исторически прогрессивном развитии отечества, которое он неразрывно связывал с расширением и укреплением промышленности и торговли, рациональным использованием природных ресурсов и привлечением наемной рабочей силы. Специальное внимание он уделял проблемам подъема хозяйственного развития окраинных территорий.  

В сфере социальных отношений он считал необходимым обеспечить самостоятельность предпринимателям и купечеству, связывая прогресс России с ростом третьего сословия. Он был сторонником введения прогрессивного подоходного налога, ограничения дворянских привилегий. Рассуждения М. Д. Чулкова по проблемам социально-экономического развития России являются отражением как реальных хозяйственных и политических процессов второй половины XVIII в., отмеченных усилением капиталистических тенденций, так и основных черт начального этапа становления буржуазной идеологии.

Выступая за прогрессивное экономическое развитие, Чулков в политических воззрениях оставался приверженцем абсолютной монархии. Его идеалом был Петр I, учитывавший интересы торгово-предпринимательских кругов, стремившийся к экономической и политической независимости России. 

Мировоззрение Чулкова отражает основные черты идеологии Просвещения. В своих произведениях он раскрывается как гума-[232:]нист, стремившийся к совершенствованию человека и мира его отношений. Как истинный просветитель, он вел борьбу с невежеством, суеверием, косностью с позиций рационализма, стремясь приобщить широкие массы к научному знанию.

Нам известна только та часть творческого наследия Чулкова, которая увидела свет еще при его жизни. Не следует забывать, что все его произведения носили подцензурный характер, в силу этого окончательно судить о его политической позиции, основных чертах идеологии нельзя. Подводя итог, следует охарактеризовать М. Д. Чулкова как человека демократических убеждений, выступающего за прогрессивное экономическое развитие России. Чулков, по-видимому, находился в оппозиции политическому режиму Екатерины II, ее продворянской внутренней политике, выступал против череды тяжелых для народа войн, ратовал за развитие системы просвещения, реорганизацию государственного аппарата, совершенствование законодательства. Присоединил Чулков свой голос к приговору крепостническим отношениям, явив обществу «горькую участь» российского крестьянства, кормильца и защитника отечества.

В творческой биографии М. Д. Чулкова прослеживаются три важнейших этапа: 1766—1770; 1770—1780; 1780—1792. Отмеченные нами жизненные вехи знаменуют определенный переход от одного рода деятельности к другому: в 60-е годы — преимущественно литературное творчество; в 70-е — обращение к изучению и популяризации народной культуры, к научным занятиям историей экономики России; в 80-е — к активной просветительской деятельности и вновь к литературному творчеству. Однако в подобной периодизации большая доля условности, так как творческое наследие Чулкова едино в своей значимости по основным художественным и гражданским ценностям. Еще в самом начале творческого пути М. Д. Чулков определил свое жизненное credo: «К услугам общества себя препоручаю, и за великое я счастье считаю, когда хоть малым чем народу угодил» 96.

_________________________ 

96 Чулков М. Д. Ирои-комическая поэма, с 208.

 

Он был верен этому кредо всю жизнь.