На главную

[с. 156:]

ГЛАВА IV.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ М. Д. ЧУЛКОВА.



§ 1. Историко-экономическая тематика

в исследованиях XVIII века.



Чтобы определить место исторического творчества Чулкова в русской историографии ХVIII в., значение его трудов для историков, необходимо проследить научные традиции и преемственность исторических исследований в их соотношении с «Историческим описанием» и другими трудами Чулкова. В русской историографии последняя треть ХVIII в. характеризуется увеличением исторических трудов и особым спросом и вниманием к работам по историко-экономической и правовой тематике [1]. Это явление общеевропейское, если обратиться к историческим сочинениям этого же периода. Эпоха Просвещения для большинства европейских народов была подготовлена процессами складывания наций, образования национальных, в большинстве своём буржуазных по социально-экономическому характеру государств и, соответственно, формированием типов национального самосознания. Что и обусловило повсеместно в странах Западной, Центральной и Восточной Европы интерес к национальным «древностям», стремление отчётливей разглядеть особенности духовного склада народа и его гражданской и культурной истории.

________

[1] Яцунский В. К. Историческая география (история её возникновения и развития в ХIV—ХVIII вв.). — М., 1955, с. 154.


Особенности эпохи предопределили особый интерес к историко-экономической проблематике, проложили новое русло для направления историографии в целом, для постепенной смены феодальной истории «государей и политики» — историей наций, взя-[с. 157:]тых в сложном процессе их экономической, политической, культурной жизни. Европейская историческая наука на этом пути к восьмидесятым годам ХVIII в. добилась успехов.

Вольтер провозгласил необходимость написать «историю людей», уделяя внимание обычаям, законам, нравам, торговле, финансам, сельскому хозяйству и населению. В русле буржуазной науки находятся крупнейшие труды учёных этого периода: Рейналя, представителей шотландской школы — Андерсона и Робертсона, немецкого историка Мёзера, особое место заняла историко-культурная и философская концепция Гердера [2]. Характерно высказывание Робертсона, отразившее генеральное направление исторической мысли рассматриваемого периода, на наш взгляд, могущее служить «символом веры» нового поколения историков Европы (в том числе и русских учёных): «Отыскивая в истории прошлого подготовительный материал, жестоко разочаровываешься, убеждаясь, что подвиги завоевателей, которые опустошали землю, и причуды тиранов, которые делали народы несчастными, зарегистрированы с тщательной и зачастую отвратительной точностью, в то время как изобретения, сделанные в [с. 158:] полезных искусствах, и развитие наиболее благодетельных отраслей коммерции историки обошли молчанием и позволили им погрузиться в забвение» [3]. Именно к этому периоду развития исторической науки относятся слова Маркса и Энгельса о «попытках дать историографии материалистическую основу, впервые написав истории гражданского общества, торговли и промышленности» [4].

________

[2] Рейналь. История обеих Индий, 1770; Адам Андерсон. Историческое и хронологическое исследование происхождения торговли, 1764; У. Робертсон. Исторические исследования о знаниях, которые в древности существовали об Индии и о прогрессе торговли с этой страной, 1792; Ю. Мёзер. История Оснабрюка, 1768; И. Г. Гердер. Идеи к философии истории человечества, 1784.

[3]. Ерофеев П. А. Социологическая и историческая мысль просветителей ХVIII в. в Англии. — В кн.: Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки. — М., 1967, с. 63.

[4]. Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 3, с 27.


Русская общественная и научная жизнь была теснейшим образом связана с западноевропейской и развивалась под влиянием тех же объективных экономических закономерностей, пробивавших путь в условиях господства феодально-крепостнических отношений.

В 70—90-е годы утверждение новой экономико-исторической тематики в русской историографии в первую очередь представлено исследованиями М. Д. Чулкова, В. В. Крестинина, И. И. Голикова. Показательно что и по социальной принадлежности они — представители русского третьего сословия. Несомненное воздействие на разработку этой проблематики оказали также созвучные ей переводные труды, основное количество которых приходится на 80—90-е годы, и в свою очередь обязанные своим появлением неутомимому труду представителей русской демократической интеллигенции [5]. Речь идёт о переломных явлениях в ходе поступа-[с. 159:]тельного развития русской историографии, а не о спорадических попытках разорвать традиционный круг проблем и методов предшествующей историографии, что делает целесообразным обращение к историческим трудам, предварившим научную деятельность Чулкова, Крестинина, Голикова.

________

[5] Такие как: Наставления политические барона Бильфельда. — СПб., ч. 1, 1768, ч 2., 1775; Меллон Ж. Р. Политический опыт и коммерции, в переводе С. Башилова, 1768; его же перевод Аккариа [с. 159:] де Сериона. Пользы европейских народов, изъясненные со стороны торговли, т. 1, СПб., 1771; перевод статьи о коммерции из Энциклопедии 1781 г.; сочинения Зоннефельса, 1787; Людовицы, 1789; Беренса. Купец или всеобщее рассуждение о торговле, 1793 и мн. др.


Уже мировоззрение и творчество Татищева отмечено элементами научного новаторства. В отличие от большинства дворянских идеологов его времени, он видел значение развития промышленности и торговли для прогресса страны. В «Доношении о худом состоянии астраханского торга и пошлинном сборе, особливо в торговом порядке», датированном 1743 г., Татищев приводит историческую справку, в которой развивает мысль о зависимости национального богатства от «торга и фабрик». В этом документе Татищев приводит (как своего рода теоретическое credo) утверждение Петра I, что экономическое могущество европейских государств «ни от чего иного как от купечества и ремесла происходит» (подчёркнуто нами — Е. Б.).

Окончательно формулирует своё мнение о значении развития экономики Татищев следующим образом: «Известно всем знающим не токмо по правилам гражданским, но и по искусству благоразумным и в гражданских делах знание имеющим, что: 1-е , всякого государства сила, честь и слава рождается от богатства и умения людей; 2-е, богатство единственно происходит от рукоделий и торгов порядочных; 3-е, торг и рукоделие умножают-[с. 160:]ся от благорассудной в том свободы и вольности помощью, содержанием в добром порядке от высочайшей власти. И сии три правила подобно цепи связаны так, что одна без другой никак совершенна быть не может» [6].

________

[6] Пештич С. А. Русская историография ХVIII в., ч. II. — М., 1965, с. 127.


Татищев первый дал, хотя и краткий, исторический обзор развития торговли и ремесла в России, некоторые его положения, как будет показано, получают развитие в трудах Чулкова, интересна также и хронологическая «схема», по которой рассматривает Татищев историю русской экономики. Для доказательства значения развития торговли и промыслов Татищев приводит исторические аргументы, впервые взглянув на историю России под экономическим углом зрения. «Что же нашего государства в сем обстоятельстве принадлежит, то мы по истории довольно видим, как весьма давно государи о пользе купечества русского прилежали» [7] (подчёркнуто нами — Е. Б.).

________

[7] Татищев В. Н. Избранные сочинения. — Л., 1979, с 392—393.


Рассматривая историю вопроса, Татищев исходит из меркантилистского положения, что «доходы государственные, какого б оные звания ни были, единственно от купечества происходят» [8].

________

[8] Татищев В. Н. Избранные сочинения. — Л., 1979 г., с 392—393.


В историческую схему развития русской экономики вследствие этого попадают в основном события, связанные с торговлей.

Схематическая историческая характеристика экономического развития России от Х до середины ХVIII в. Татищева является первым опытом такого рода. И всё же, учитывая глубокие знания Татищева в вопросах промышленности, торговли, монетного [с. 161:] дела, следует отметить, что круг традиционной дворянской историографии им не был разорван. Со всем основанием С. Н. Валк указывал, что Татищев исходил из дворянско-монархического понимания истории, не касался внутренней жизни народа, что в поле зрения Татищева-историка «почти исключительно только военные и дипломатические деяния государей, рассматривавшихся в качестве основных двигателей исторического развития» [9].

________

[9] Валк С. Н. Татищевские списки «Русской правды». — В кн: Материалы по истории СССР, т. V. Документы по истории ХVIII в. — М.-Л., 1957, с. 610. Именно этими чертами исторической концепции Татищева Валк объяснял и его отношение к «Русской Правде». См. Юхт А. И. Проект Татищева 1721—1726 гг. о развитии промышленности и торговли на Урале и в Сибири. — История и историки. М., 1973; его же. Поездка В. Н. Татищева в Швецию (1724—1726). — Исторические записки, т. 88, — М., 1971.


В качестве одной из основных задач исторического исследования выдвигал историко-экономические проблемы современник Татищева — Г. Ф. Миллер. По его мнению, исследователь должен освещать в своих работах следующую совокупность проблем: 1) историю богослужения и противного ему суеверия и идолопоклонства; 2) историю наук и художеств; 3) историю исправления разумом нравов и обычаев; 4) историю учреждения гражданских законов и полезного политического состояния; 5) историю о торгах и мануфактурах и мореплаваниях; 6) историю о военном искусстве и 7) об управлении государственными доходами [10].

________

[10] «Ежемесячные сочинения», ч. 1, 1763, с 459—461.


[с. 162:] Приведённый перечень проблем показывает, насколько повысились к середине ХVIII в. требования к историческим трудам, расширились их тематика и проблематика, включавшая экономические аспекты. Насколько перспективным оказался подход Миллера к задачам исторических исследований, свидетельствует, в частности, то, что М. Д. Чулков в разные периоды жизни занимался практическими всеми аспектами исторических исследований, отмеченными Г. Ф. Миллером, им посвящены такие работы как этнографические сборники «Краткий мифологический лексикон» и «Словарь русских суеверий», материалы по истории коммерции и «Юридический словарь».

В трудах самого Г. Ф. Миллера наибольшее место вопросам хозяйственной жизни уделено в «Описании о торгах сибирских». Симптоматично, что к этому труду Миллера обращался Чулков в соответствующих разделах «Исторические описания».

Продолжением работы над экономической тематикой, начатой Татищевым и Миллером, следует считать работы их преемника (и, можно сказать, ученика П. И. Рычкова). «Письма о коммерции» были задуманы им как предисловие к обширной «Истории Российской коммерции», которую ему написать не удалось. Рычков утверждал, «что никто о сей материи ещё не писывал» [11], он считал необходимым в своей работе осветить не только торговлю, но и промышленность, ремёсла, транспорт. Проблемы экономической истории затронуты также и в другой его работе «О мануфактурах из хлопчатой бумаги и из верблюжей шерсти». В этих произведениях П. И. Рычков теоретической постановкой проблем вышел за рамки собственно меркантилизма, отдавая предпочтение [с. 163:] развитию промышленности перед торговлей. Статьи Рычкова оказали сильнейшее воздействие на М. Д. Чулкова, которому удалось реализовать планы предшественника и написать «Историю русской коммерции», причём понимаемую им, как и П. И. Рычковым, в широком плане.

________

[11] «Ежемесячные сочинения», ч. 1, 1755, с. 122.


На примере творчества Татищева—Рычкова—Чулкова ясно просматривается линия преемственности в разработке историко-экономической тематики. В. Н. Татищев был знаком с «Перепиской между двумя приятелями о коммерции» и одобрил планы Рычкова. «О торгах русских и промыслах сочинение ваше хвалы достойно, хотя негде недостаточно и инде погрешно», — писал Татищев. Он предостерегал Рычкова о недостатке источникового материала по этим проблемам: «О истории русской ваше намерение есть преизрядное, токмо весьма трудное и такое, что или басни принужден за истину принять или, начав, оставить для того, что вам многих потребных известий не достанет, не только необходимо нужных иностранных, яко польской, венгерской, шведской и прусской, с которыми наша древняя история много связана, но паче русских разных времен и по разным местам писанным собрать не можете» [12].

________

[12] Пекарский П. П. Жизнь и литературная переписка П. И. Рычкова. — СПб., 1867, с. 20—21.


Остановимся на взаимосвязи между трудами Рычкова и Чулкова. Историческая характеристика Российской коммерции послужила Рычкову материалом для вывода об огромном экономическом потенциале России, так как её природные условия и естественные ресурсы «для коммерции за наилучшее в свете почитается» [13]. Чулков продолжил и реализовал эту идею на историко-экономиче-[с. 164:]ском материале. В «Историческом описании» нашли отражение и суждения Рычкова о делении товаров на сырьё и мануфактуры, о необходимости развития отечественной промышленности. Однако отождествлять теоретические позиции авторов «Переписки между двумя приятелями о коммерции» и «Исторического описания» было бы неправильно. Чулков значительно более последователен в выражении третьесословной идеологии, чем его предшественник. Их взгляды о социальной роли купечества и сословной структуре русского общества различны. Согласно мнению Рычкова, прогресс общественной жизни связан с прцессами «одворянивания» буржуазии и «обуржуазивания» дворянства, что было чуждо Чулкову, стоявшему за завоевание самостоятельности зарождающейся буржуазией. Исходя из этого, он не разделял и мысли Рычкова об активном вмешательстве государства в экономику, через гильдии и цехи, что должно препятствовать конкурентной борьбе (вспомним, какое место отводил конкуренции М. Д. Чулков). В целом, для Рычкова, в отличие от Чулкова, была характерна ориентация на гегемонию дворянства в экономическом развитии, при расширении активности и повышении образования русского купечества.

________

[13] «Ежемесячные сочинения». Декабрь 1777, с. 494.


В русской историографии рассматриваемого нами периода существовала и иная линия в оценке экономической истории России, иное представление о значимости данной тематики в историческом исследовании в целом. Дворянская историография, представленная именами М. М. Щербатова и И. Н. Болтина, характеризуется традиционным интересом к общественно-политической, военной истории.

Экономические характеристики истории России в творчестве Щербатова соответствуют его общей социально-классовой пози-[с. 165:]ции дворянского идеолога-оппозиционера. Особенность истории России, по его мнению, заключалась в её отсталости. В своём экономическом развитии «российские народы не суть изобретатели, но подражатели» [14]. (Примером рассуждений такого рода могут служить мысли Щербатова о происхождении металлической монеты). Развитие отчественных ремёсел и художеств Щербатов считает возможным вести лишь от времени правления Симеона Гордого.

________

[14] Щербатов М. М. Сочинения кн. М. М. Щербатова. Собрание РИО, т. II, столб. 133, т. IV, ч. 1, столб. 496—497, СПб., 1896.


Однако при том, что Щербатов мало внимания уделял рассмотрению экономических явлений, его труд оказал большое влияние на всех современных ему историков, в том числе и Чулкова, как первое целостное прагматическое изложение русской истории, каким он оставался вплоть до создания «Истории Российской» Карамзина.

М. Д. Чулков, создавая «Историческое описание российской комерции», отразил как закономерность научного интереса к данной теме в данный период, преемственность в постановке и решении историко-экономических проблем, так и практическую заинтересованность общества.

При исследовании традиций в постановке и решении историко-экономической тематики необходимо учитывать, что в ХVIII в. гуманитарные науки ещё не были специализированы, и вопросы культуры экономики, географии, статистики, политики, истории решались совокупно, в одних и тех же работах, одними и теми же лицами. В силу этого, экономические работы и статьи середины—конца ХVIII в. имеют непосредственное отношение к [с. 166:] рассматриваемой проблеме. Однако остановимся на них очень кратко.

Значение вопросов экономического развития страны осознавалось исследователями географии, статистики, геологии и ярко отразились в научном творчестве И. Кириллова, Ф. И. Соймонова, в материалах Академических экспедиций, широко привлечённых Чулковым в своем обобщающем труде.

Среди учёных Академии наук большой интерес проявлял к историко-экономической тематике Р. Н. Теплов — один из основателей Вольного Экономического Общества. Он интересовался и собирал материалы по вопросам региональной торговли, торговли различных сословий, о различных отраслях внутренних и внешнеторговых связей. Как свидетельствует советский учёный-экономист Н. К. Каратаев, Теплов готовил к изданию большую книгу по «Истории коммерции российской, начинающейся от первых времён государя Петра Великого до настоящего ныне года... сочиняемую тайным советником Тепловым для издания в печать» [15]. Его сочинение должно было охватить весь ХVIII в. и несомненно представило бы интерес, если бы было завершено.

________

[15] Каратаев Н. К. Очерки по истории экономических наук в Росии в ХVIII в. — М., 1960, с. 214.


В жизни самого Чулкова интерес к исторической тематике возник и проявился задолго до работы над «Историческим описанием». Так, в годы, предшествовавшие написанию истории коммерции, Чулков проявил интерес к исторической тематике и в сборнике «Пересмешник», и в издаваемых им журналах. Помимо уже отмеченной этнографической тематики и внимания к славянской мифологии, следует отметить исторические материалы, вошедшие в «Парнасский Щепетильник» (издание 1770 г.). В нём [с. 167:] была помещена статья «Исторические известия польских писателей о провинциях и городах российских, бывших некогда во владении польском и потом опять россиянами взятых, принадлежащих к российской истории», представляющая значительный интерес обстоятельностью изложения (в ней приведены сведения Стрыйковского, Кромера, Бельского, Длугоша) [16]. Автор статьи не установлен, на наш взгляд, им мог быть В. Рубан, знакомый Чулкову, знающий польский и латынь и опубликовавший впоследствии материалы по истории Украины.

________

[16] «Парнасский Щепетильник», 1770, c. 290, 319.


В «Парнасском Щепетильнике» были также помещены материалы по эпохе Ивана Грозного (о монете, законах и управлении — сжатые выдержки летописных свидетельств). По-видимому, эти сведения предоставил Чулкову С. Башилов (1740—1770 гг.), подготовивший к печати в 1768 г. «Судебник» Ивана Грозного. Не исключено личное знакомство С. Башилова с М. Д. Чулковым. Оба — разночинцы, они были ровесниками, в одно время они обучались в Московском университете, а затем в 1770 г. одновременно служили в Сенате. Возможно, из посмертных бумаг Башилова Чулков опубликовал материалы об эпохе Ивана Грозного в «Парнасском Щепетильнике». Если это так, то знакомство с Башиловым и его работами оказалось продуктивным для Чулкова. Башилов вместе с Шлёцером работал над подготовкой «Русской летописи по Никоновому списку...», над «Судебником», «Радзивиловской летописью» и пр. Башилов был учёным новой школы, он считал, что «летописи исчисляют одни только частные приключения, а закон выводит из них всеобщие правила» [17]. Этот интерес к истории [с. 168:] русского законодательства и к закону — как историческому источнику воплощён и в многолетнем труде Чулкова, источниковой основой которого как раз и стали законодательные материалы.И ещё одна линия преемственности в творчестве С. Башилова и Чулкова — интерес к вопросам «коммерции».

________

[17] «Судебник царя и великого князя Ивана Васильевича».— СПб., 1766, Предисловие.


В 1768 г. был опубликован перевод Башилова «Политического опыта о коммерции» французского энциклопедиста Ж. Ф. Мелона. В заключение Башилов пишет, что «нет лучшего упражнения для патриотического духа..., как старание о распространении, утверждении и защищении коммерции» [18].

________

[18] Мелон Ж. Ф. Политический опыт о коммерции. Переведён с французского [Семёном Башиловым]. — СПб., 1768, Преуведомление.



К предыдущему разделу | К оглавлению | К следующему разделу



Высказаться