Об авторах этой книги:

 

Радислав Вячеславович Кауркин

Радислав Вячеславович Кауркин (р. в 1954 г.), окончил истфак Горьковского университета, с 1984 г. работает там же в пединституте (ныне университете), декан исторического факультета, доцент кафедры истории России, читает курс: «История России XVI-XVIII вв.». В 1998 г. защитил канд. дисс. «Творческое наследие М. Д. Чулкова как культурно-историческое явление второй половины XVIII века». Область научных интересов: общественно-политич. мысль России средних веков и начала Нового времени; рус. старообрядчество XVII—XXI вв. (ряд публикаций), вопросы введения и распространения христианства на Руси, этно-конфессиональные процессы совр. общества.

 

 

Р. В. Кауркин. Фото с сайта http://nnspu.ru/staff/kaurkin.php


Евгений Павлович Титков

 

Евгений Павлович Титков (р. в 1951 г.), окончил историко-филологич. факультет Горьковского университета, преподавал в Арзамасском и Горьковском пединститутах, с 1996 г. – ректор Арзамасского пединститута. Доктор ист. наук (1999), засл. работник Высшей школы РФ (2002), член высшего творческого совета Союза писателей России, Совета Всемирного Русского Народного Собора и др. организаций, был депутатом городской думы, автор многих публикаций, лауреат различных премий и наград.

 

 

Е. П. Титков. Фото с сайта http://agpi.info/info/global/rektorat/1/

Книга помещена здесь с согласия обоих авторов, один из которых возглавляет и вуз, в издательстве которого она вышла, за что выражаем авторам искреннюю благодарность.

Для удобства читателей книга выложена здесь с линками на главы и обратно.

В оригинале сноски имеют постраничную цифровую нумерацию; я изменил её на звёздочки и переместил примечания под абзацы по техническим причинам. Цветными цифрами в квадратных скобках обозначены страницы оригинала. Явные опечатки последнего мною исправлены; за пропущенные и привнесённые мною заранее прошу прощения — пишите на eshi1@mail.ru, буду исправлять. Особенности авторского стиля по возможности сохранены. В двух местах печатного издания книги есть пропуски текста, которые, если удастся, будут позже восстановлены авторами, а до этого они оговорены в угловых скобках.

Е.Ш.

Навигация по книге:

 

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Демократ от литературы

ГЛАВА II. Основатель русской исторической политологии

ГЛАВА III. Российское крестьянство в творчестве М.Д. Чулкова

ГЛАВА IV. Народное демоноверие

ГЛАВА V. Проституция в изображении М.Д. Чулкова

ГЛАВА VI. В поисках Идеала

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЧУЛКОВ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ. Летопись жизни и творчества

 

 


Обложка книги

 


Титульный лист





АРЗАМАССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

им. А.П. ГАЙДАРА

 

 

Р.В. КАУРКИН

Е.П. ТИТКОВ

 

МИХАИЛ ЧУЛКОВ

Творческое наследие

 

Монография

Научный редактор доктор исторических наук,

профессор Е.В.КУЗНЕЦОВ

 

Издательство Арзамасского государственного педагогического института

 

Арзамас

2000

 

[с. 2:]

ББК 63.3(2)46+83.3(2)4

   К30

Серия научной и учебной литературы

Вузовская и школьная библиотека

 

Рецензент: доктор исторических наук, профессор,

действительный член Международной Славянской Академии О.А. КОЛОБОВ

 

К30   Р.В.КАУРКИН, Е.П.ТИТКОВ. МИХАИЛ ЧУЛКОВ. Творческое наследие. Монография. Арзамас: Изд-во АГПИ. 2000. 107 С.

 

В монографии историков рассмотрено творческое наследие яркого самобытного представителя разночинного писательского поколения второй половины XVIII века Михаила Дмитриевича Чулкова. Это наследие представлено как культурно-историческое явление своей эпохи.

Книга предназначена для студентов, преподавателей гуманитарных факультетов вузов, школьных учителей истории и литературы, — для всех, кто интересуется историей Отечества и русской культуры.

 

ISBN 5-86517-053-8

 

    0501000000 - 158

К------------------------ без объявл.                ББК 633(2)46+83.3(2)4

       6и9(03) -2000

 

© КАУРКИН Р.В., 2000

© ТИТКОВ Е.П., 2000

© Издательство Арзамасского государственного педагогического института им. А.П.Гайдара, 2000

 

[с. 3:]

ВВЕДЕНИЕ

 

Выдающийся мыслитель отличается от обычного способностью проецировать развитие того или иного явления в будущее. Он обладает даром предвидения, основанным на обостренном чувстве восприятия действительности. Земная миссия мыслителя заключается в прорыве в будущее, которое сопряжено с мыслью о последующих поколениях по формуле «не навреди ныне, дабы не отдалось после». И не его вина, что современники зачастую не могут осознать всю пагубность своих начинаний, о которой старается их предупредить «пророк», — это беда общества, за которую приходится расплачиваться потомкам. Михаил Дмитриевич Чулков, как нам представляется, был носителем этого удивительного свойства ума и души.

На этих страницах мы попытаемся провести реконструкцию мировосприятия Чулковым современной ему действительности и вычленить его социопреобразовательные идеи в их исторической перспективе. Чулков родился, вероятнее всего, в 1744 году, а умер в 1792 году. С одной стороны, это выходец из солдатских детей, ученик разночинной гимназии при Московском университете, актер московского, а затем петербургского императорского театров, придворный лакей ее императорского величества, купеческий зять, издатель литературных демократических журналов, автор плутовского романа, составитель всевозможных словарей, переводчик, фольклорист, этнограф, экономист, географ, историк, а с другой стороны — надворный советник Сената, дворянин, помещик.

Самые первые биографические сведения мы находим в виде упоминаний самого Михаила Дмитриевича в его публикациях: в журнале «И то и се»* , в «Пересмешнике»**, в «Економических записках»*** и других. Однако, все эти данные столь отрывочны, разрозненны и противоречивы, что до сих пор биография Чулкова восстанавливается лишь благодаря специальным изысканиям.

_______________

* И то и се. СПб., 1769. 46 неделя. Ноябрь.

** Чулков М.Д. Пересмешник, или Славенские сказки. Предисловие. СПб., 1766.

*** Чулков М.Д. Економические записки для всегдашнего исполнения в деревнях прикащику, и рачительному економу, которыя ежели прилежно исполняемы им будут, то без всякого сомнения недостаточного помещика зделают обогащенным. М, 1788.

 

Еще большая путаница в повествовании о нем присутствует в сочинениях его времени*, мемуаристике** и изданиях первой половины XIX века***. Диапазон всевозможных точек зрения очень обширен — от года рождения**** до подлинности его авторства некоторых произведений*****. Не отличаются единомыслием и оценки творчества Чулкова в целом.

_____________

* Лейпцигское известие // Материалы для истории русской литературы. СПб., 1867.

** Гельбиг Г. Русские избранники и случайные люди в XVIII в. // Русская старина. 1884. № 4.

*** Смотри, например: Евгений митрополит (Болховитинов Е.А.) Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России. Т. II. М., 1845.

**** Сравни, например: Русский биографический словарь. СПб., 1905; История русской литературы ХI—ХХ в.в. М., 1983; История всемирной литературы. Т. 5. М., 1988. В этом вопросе убедительнее представляется точка зрения тех ученых, которые определяют годом рождения Чулкова 1744.

***** Сравни, например: Летописи русской литературы и древности. Т. 1. М., 1859; Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1909; Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 17251800. Т. 3. М, 1966; Словарь русских писателей XVIII века. Принципы составления. Образцы статей Словник. Л., 1975.

 

Всю литературу о Чулкове и его произведениях можно разделить на три группы. К первой относятся работы, в которых приведены отдельные факты о жизни, деятельности и творчестве Михаила Дмитриевича. Им свойствен выборочный анализ того или иного сочинения, публикация случайно обнаруженных [с. 4:] документов или обнародования отдельных фактов из жизни Михаила Дмитриевича.

В 1886 году в четвертом номере журнала «Русская старина» была напечатана работа саксонского дипломата Георга фон Гельбига, в которой он достаточно откровенно переврал многие моменты русской действительности конца XVIII века, в том числе факты биографии Чулкова*.

_______________

* Гельбиг Г. Указ. соч. С. 171.

 

Совсем иной характер носит публикация А.А. Фомина «Дела о дворянстве рода Чулковых»*. Это, видимо, первая документально-достоверная информация о жизненном пути Михаила Дмитриевича. В 1902 году В.П. Погожев, изучая архив дирекции императорских театров, обнаружил письмо Чулкова по поводу «Собрания разных песен»**. Ряд интересных фактов биографии М.Д. Чулкова мы узнаем из работ, посвященных истории русского театра, авторами которых являются П. Карабанов, А.Н. Всеволодский и В.Н. Вирен***.

______________

* Книговедение. 1894. № 78. С. 16.

** Погожев В.П. Архив дирекции императорских театров. Ч. 2. СПб., 1902. С. 99100.

*** Карабанов П. Основание русского театра кадетами первого кадетского корпуса. СПб., 1849; Всеволодский А.Н. Против Волкова как основателя русского театра // Ежегодник императорских театров. Вып.1. СПб., 1912; Вирен В.Н. Университетский театр в Москве // Ежегодник института истории искусств. 1958. М., 1958.

 

К этой же группе можно отнести и исследования А. Богумила о русской литературе*, хотя многие его утверждения скорее спорны, чем объективны.

_______________

* Богумил А. Начальный период народничества в русской художественной литературе XVI1812 г. Киев. 1907.

 

Ко второй группе относятся изучения общего или справочного характера. В них публикации или биография Чулкова привлекаются в обзорном ряду литературного процесса второй половины XVIII века или развития журналистики, или оценки исторических и экономических знаний и представлений, или же идейных исканий нового времени.

«Лейпцигское известие»* 1768 года было интересно для Чулкова, вероятнее всего, лишь тем, что его имя было помещено на этих страницах, т.к. вся другая информация о нем, в основном, носила неправдоподобный характер.

_______________

* Лейципгское известие // Материалы для истории русской литературы. СПб., 1867.

 

Намного объективнее в этом отношении «Опыт исторического словаря»* Н.И. Новикова, где, помимо перечисления произведений, приведены и некоторые биографические сведения о Михаиле Дмитриевиче.

_______________

* Новиков Н.И. Опыт исторического словаря о российских писателях. Из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий. СПб., 1772.

 

Вновь неточное изложение фактов жизни и творчества Чулкова мы обнаруживаем в «Словаре» Е.А. Болховитинова, опубликованном в 1845 году*. Автор не просто неверно изложил материал, а перепутал Михаила Дмитриевича с В.А. Левшиным.

________________

* Евгений митрополит. Указ. соч.

 

Намного выше по научной добросовестности оказывается работа Ф. Старчевского, вышедшая в том же году*. Несмотря на справочный характер, в ней даны достаточно верные характеристики произведений Чулкова.

_______________

* Старчевский Ф. Очерк исторической деятельности в России до Карамзина. СПб., 1845.

 

До конца XIX века был опубликован еще ряд работ, где приводится краткая характеристика творчества Чулкова*, сжато рассматривается его журналистская деятельность**, публикуются [с. 5:] отрывочные биографические данные, упоминается история отдельных изданий***.

______________

* Летописи русской литературы и древности. Т. 1. М., 1859.

** Булич Н.Н. Сумароков и современная ему критика. СПб., 1854; Афанасьев А.Н. Русские сатирические журналы 17691774 гг. М., 1859; Мордовцев Д. Обличительная литература в первых русских журналах и стеснения гласности // Русское слово 1860. № 2.

*** Дмитриев-Мамонтов Д.И. Начало печати в Сибири. СПб., 1900.

 

В начале XX века о Михаиле Дмитриевиче и его произведениях пишет в своих работах В.П. Семенников*. Несмотря на описательный в целом подход, автор предлагает и ряд своих оценок, которые, правда, подверглись позднее достаточно резкой критике со стороны исследователей, специально анализировавших чулковские произведения.

_____________

* Семенников В.П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. СПб., 1914; Он же. Русские сатирические журналы 17691774 гг. СПб., 1914.

 

Неплохие, хотя опять же недостаточно полные в силу типа изданий, работы о поэзии Чулкова и составу его «Собрания разных песен» были выпущены Г.А. Гуковским* и Н.Ф. Финдейзеном**. Более детально творчество Михаила Дмитриевича Г.А. Гуковский разобрал в своих позднейших публикациях, где, помимо анализа отдельных изданий***, дана и общая оценка Чулкова как представителя русской буржуазной идеологии второй половины XVIII века****.

_____________

* Гуковский Г.А. Русская поэзия 18 в. Л., 1927.

** Финдейзен Н.Ф. Очерки по истории музыки в России. М., 1929.

*** Гуковский Г.А. Русская литература XVIII в. М., 1939; Он же. Проблемы изучения русской литературы XVIII в. Т. 2. М., 1940.

**** Гуковский Г.А. Идеология русского буржуазного писателя XVIII в. // Известия АН СССР. Отделения общественных наук. М, 1936. № 3.

 

К оппозиционным, «мещанским» писателям причислил Михаила Дмитриевича П.Н. Сакулин в своей работе «Русская литература. Социолого-синтетический обзор стилей»*.

_______________

* Сакулин П.Н. Русская литература. Социолого-синтетический обзор стилей. Ч. 2. Л., 1929.

 

В 1946 году выходит работа П.Н. Беркова «Ломоносов и фольклор»*, в которой упоминается имя М.Д. Чулкова. Видимо, в силу того, что объектом исследования был М.В. Ломоносов, в книгах Чулкова автор увидел лишь их компилятивный компонент. Намного выше Берков разобрал и оценил журналы Михаила Дмитриевича в своих последующих публикациях**.

_____________

* Берков П.Н. Ломоносов и фольклор // Ломоносов. Сборник статей материалов. М.-Л., 1946.

** Берков П.Н. Сатирические журналы Н.И. Новикова. М.Л., 1951; Он же. История русской журналистики XVIII в. М.Л., 1952; Он же. Введение в изучение истории русской литературы XVIII в. Ч.1. Л., 1964.

 

Такой же подход мы наблюдаем и в сочинениях А.В. Западова 1950 г.* и 1969 г.** То есть автор ограничивается лишь общей, несколько поверхностной, хотя и более верной, чем у П.Н. Беркова, характеристикой творчества Чулкова.

____________

* Западов А.В. Русская проза XVIII в. Т. 1. М.Л., 1950.

** Западов А.В. История русской журналистики XVIIIXIX в.в. М., 1969.

 

Не остаются в это время без внимания и отдельные работы Михаила Дмитриевича. С.М. Громбах в двух своих исследованиях дает читателям представление о содержании и значении медицинской литературы и медицинских знании XVIII века, где ссылается и на Чулкова*. В «Истории русской экономической мысли»** и в «Очерках по истории статистики в СССР»*** говорится о том, что сделал Чулков для распространения экономических знаний в России и его экономических взглядах в целом. Эта линия продолжается вплоть до настоящего времени. Подтверждением этому является работа В.П. Макарихина и монография Н.А. Горской****.

____________

* Громбах С.М. Материалы к истории санитарного просвещения в России. М, 1951; Он же. Русская медицинская литература XVIII в. М., 1955.

** История русской экономической мысли. Т. 1. Ч. 1 М., 1955; Смотри также: Лебедев Д.М. Очерки по истории географии в России XVIII в. М., 1957.

*** Птуха М.В. Очерки по истории статистики в СССР. Т. 1. М., 1955.

**** Макарихин В.П. Отечественная историография XVIII в. Горький, 1987; Горская Н.А. Историческая демография России эпохи феодализма. (Итоги и проблемы изучения). М., 1994.

 

Очень высокая оценка Чулкову как экономисту-энциклопедисту, географу, историку дана в работах В.К. Яцунского* и Д.М. Лебедева**. Несмотря на это, данным публикациям также присущ фактор «обзора в целом», когда большой пласт материала остается вне печатных страниц. [с. 6:]

_____________

* Яцунский В.К. Историческая география. История ее возникновения и развития в XIV—XVIII в.в. М., 1955.

** Лебедев Д.М. Очерки по истории географии в России XVIII в. М., 1957.

 

Тот же недостаток обнаруживается и в «Русской историографии»* Л.В. Черепнина, и в «Истории русской фольклористики»** М.К. Азадовского, и в «Русской историографии»*** С.Л. Пештича, и в «Очерках»**** Н.К. Каратаева, и в «Очерках истории исторической науки»*****. Хотя авторы и предприняли попытку дать расширенную и углубленную оценку сочинений и взглядов Чулкова, — это заняло лишь малую толику общего объема работ. В это же время 60-х — начала 70-х годов был проделан анализ стихов******, повестей и сказок******* Михаила Дмитриевича. Однако целостной характеристики личности и творчества Чулкова нет в работах подобного рода.

____________

* Черепнин Л.В. Русская историография до XIX века. М., 1957.

** Азадовский М.К. История русской фольклористики. М., 1958.

*** Пештич С.Л. Русская историография XVIII в. Ч.II. Л., 1965.

**** Каратаев Н.К. Очерки по истории экономических наук в России XVIII в. М., 1960.

***** Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 1 М., 1965. Смотри также: Историки России XVIII—XX веков. Вып. 1-2. М., 1995.

****** Русская стихотворная пародия (XVIII — нач. XX в.в.). Л., 1960.

******* Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI—XVIII в.в.). Л., 1971.

 

Полный перечень работ самого М.Д. Чулкова и литературоведческих работ о нем содержится как в чисто справочной литературе*, так и в академических изданиях по истории русской литературы. Несмотря на обширность информации, аналитический аспект данных публикаций выражен крайне слабо, более того, иногда несколько однобоко и тенденциозно**.

___________

* История русской литературы XVIII в. Библиографический указатель. Л., 1968.

** История русской литературы XI—XX в.в. М., 1983. С. 104—105; История всемирной литературы. Т. 5. М., 1988. С. 377.

 

Несомненной заслугой всех вышеназванных работ является то, что имя Михаила Дмитриевича, его творческое и научное наследие, хотя и в недостаточной мере, но являлись предметом изучения. Несмотря на зачастую поверхностный и, как правило, неверный оценочный ряд, они, тем не менее, выполнили свою задачу — заострили внимание других ученых и подвигнули их для написания специальных сочинений по Чулкову. И чем чаще авторы обобщающих работ использовали результаты подобных изысканий, тем достовернее представлены общие выводы и оценки в их работах, как в характеристике тех или иных процессов и явлений в России второй половины XVIII века, так и в своеобразии какой-либо личности того времени.

Специальные исследования о Чулкове, которые мы отнесли к третьей группе в общей массе историографии, необходимо начинать рассматривать с деятельности П.К. Симони. Он впервые целенаправленно занимался как биографией, так и творческим наследием Михаила Дмитриевича. Результатом этого явилось издание первого и, к сожалению, единственного тома собрания сочинений Чулкова*. Остальные материалы хранятся в архивных фондах**. Практически все последующие биографы Чулкова обращались к данному материалу, что свидетельствует о его непреходящей ценности.

___________

* Чулков М.Д. Сочинения М.Д. Чулкова. Т. 1. СПб., 1913.

** ГПБ. Рукописный отдел. Ф. 696. Архив П.К. Симони.

 

Однако, еще задолго до розысканий П.К. Симони, высокую оценку фольклорным и этнографическим работам Чулкова дал известный ученый XIX века А.Н. Пыпин в «Вестнике Европы» и в своей «Истории русской этнографии»*, правильность выводов которого подтвердили позднейшие исследования**. Несмотря на обобщающий характер этих публикаций, Чулков в них предстает [с. 7:] как яркая и незаурядная личность, внесшая большой вклад в развитие русской этнографии как науки.

__________

* Пыпин А.Н. Изучение русской народности. // Вестник Европы. 1881. № 11; Он же. История русской этнографии. Т. 1. СПб., 1890.

** Князькова Г.П. Русское Просторечие второй половины XVIII в. Л., 1974; Власова М.Н. Новая Абевега русских суеверий. СПб., 1995.

 

Подобный подход, когда в основе обобщающих работ лежит подробнейший анализ конкретных произведений или творчества в целом, обнаруживается у В.В. Сиповского* и В. Мочульского**. И тот и другой авторы, несмотря на ряд недочетов, сумели дать всестороннюю оценку произведений Чулкова, подметив ранее ускользнувшие от внимания их предшественников тонкие подтекстовые смысловые линии. Это выгодно отличает их исследования от ряда подобных. Данная тенденция продолжила свое развитие и в советское время***.

___________

* Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. СПб., 1909.

** Мочульский В. К истории журналов XVIII в. // Русский филологический вестник. Варшава. 1913. № 1-2.

*** Смотри, например: Шарков О.П. Русская журнальная публицистика последней четверти XVIII в. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Л., 1969; Козыро Л.А. Русская нравописательная проза последней трети XVIII в. (вопросы характерологии). Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1975; Свиденко В.С. Общественно-политическая полемика и вопросы истории в русских журналах третьей четверти XVIII в. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. Саратов. 1975; Севастьянов А.Н. Сословное расслоение русской художественно-публицистической литературы и аудитории в последней трети XVIII в. Дис. на соиск, уч. степ. канд. филол. наук. М, 1983.

 

В 1914 году «Голос минувшего» на своих страницах публикует статью Е. Мечниковой «На заре русского романа», в которой автор, рассматривая прозу Чулкова, характеризует его как первого русского писателя-реалиста*. Вероятно, именно благодаря данной точке зрения и усилиям, предпринятым П.К. Симони, личность и творческое наследие Михаила Дмитриевича все чаще и чаще становятся объектом научного поиска.

___________

* Мечникова Е. На заре русского романа // Голос минувшего. 1914. № 6.

 

В смутные революционные времена вышла в свет монография А.В. Маркова «Чулковский песенник и его значение для изучения великорусских народных песен»*. Подвергнув всестороннему анализу «Собрание песен», автор несколько снизил предшествующие высокие оценки ученых заслуг Чулкова в деле по собиранию народного фольклорного материала, но достаточно высоко оценил само подобное издание для уровня XVIII века.

_____________

* Марков А.В. Чулковский песенник и его значение для изучения великорусских народных песен. Петроград. 1918.

 

Через десять лет публикуется работа В.С. Нечаевой «Русский бытовой роман XVIII века. М.Д. Чулков»*. Рассматривая через призму художественного творчества идеологические взгляды Михаила Дмитриевича, автор возводит его в лидеры идеологов третьего сословия второй половины XVIII века и призывает к дальнейшему, более детальному изучению мировоззрения Чулкова.

_____________

* Нечаева В.С. Русский бытовой роман XVIII в. М.Д. Чулков // Ученые записки РАНИОН. Т. II. М., 1928.

 

В 1933 году публикуются сразу три работы, на страницах которых Михаилу Дмитриевичу уделено первостепенное внимание. Если исследование В.Б. Шкловского* и Н.И. Харджиева** привнесло в науку новые факты из биографии Чулкова и ее систематизацию, несколько своеобразные, но все же интересные характеристики творчества — то Б.В. Томашевский и В.А. Десницкий*** допустили серьезные ошибки как биографического, так и общетеоретического характера.

____________

* Шкловский В.Б. Чулков и Левшин Л., 1933. (Харджиев Н.И. работал над несколькими главами данной книги).

** Харджиев Н.И. «Как хочешь назови». Неизданная комедия Чулкова // Литературное наследство. М., 1933. № 9—10.

*** Ирои-комическая поэма. Л., 1933.

 

Одной из лучших работ о творческой позиции Чулкова, его издательской деятельности является статья А.В. Западова, которая была опубликована в сборнике «XVIII век» за 1940 год*. Помимо привлечения большого фактологического материала, автор представил и концептуальные построения: «Чулков — важная [с. 8:] фигура для изучения русской литературы второй половины XVIII века, ярко иллюстрирующая возникновение в ней буржуазной линии — прерывистой, неровной, непоследовательной, но настолько существенной, что без учета ее невозможно создать правильное представление о литературном процессе XVIII века и последующего времени. И дело тут вовсе не в биографии Чулкова-разночинца... как будто бы позволяющей безошибочно определить его социальное лицо. Суть дела заключается именно в самом характере творчества Чулкова, основными чертами которого являются крайний эмпиризм, националистические тенденции, интерес к фольклорному собирательству, ориентация на низового, мещанского читателя, борьба с классическими жанрами дворянской литературы и попытки выдвинуть новые жанры — бытовой повести и новеллы»**.

_____________

* Западов А.В. Журнал М.Д. Чулкова «И то и сьё» и его литературное окружение // XVIII век. Вып. 2. М.—Л., 1940.

** Там же. С. 95.

 

Столь же профессиональный подход присутствует и в исследовании Б.Н. Путилова*, которое освещает образовательный, просветительский характер чулковских журналов.

______________

* Путилов Б.Н. О журналах Чулкова («И то и сио» и «Парнасский щепетильник») // Ученые записки Ленинградского педагогического института им. Герцена. Т. 29. Л., 1940.

 

В конце 40-х годов жизненный путь и творчество Чулкова подробнейшим образом рассмотрены в диссертации П.А. Орлова*. Диапазон анализа данной работы основывается на утверждении автора о том, что в повествовательной литературе XVIII века от Михаила Дмитриевича идут две тематические линии: во-первых, повести и романы, сатирически изображающие жизнь дворян; и, во-вторых, прозаические произведения, рисующие быт мелких, незаметных людей, принадлежащих к недворянским слоям общества, что явилось важным моментом в развитии русской литературы, ломающим те ограниченные рамки, в которые ставила ее дворянская эстетика. В следующей публикации П.А. Орлов доказывает, что творческая манера Чулкова восходит к раннему натурализму, который возникает у нас со второй половины XVII века и выражает собой мироощущение посадской массы**.

______________

* Орлов П.А. Проза М.Д. Чулкова. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1948.

** Орлов П.А. Реально-бытовые романы М.Д. Чулкова и его сатирико-бытовые повести. (К вопросу о национальных традициях XVII—XVIII в.в. в становлении русского романа и сатирической повести XVIII в.) // Ученые записки Рязанского государственного педагогического института. № 8. Рязань. 1949. С. 60—97.

 

В 1953 году была успешно защищена еще одна диссертация, в которой проанализирована журналистская деятельность Михаила Дмитриевича*. Рассмотрев место и роль чулковских журналов в ряду сатирических изданий того времени, Г.И. Месяцева выявила и отличительные особенности «И того и сего» и «Парнасского щепетильника» друг от друга. Обосновала диссертантка и свой взгляд на причины прекращения Чулковым издания журналов: «Запрещение цензурой издания нескольких его произведений (второй части "Пригожей поварихи", "Сатирического романа Бесстрашный гражданин"... сатирические поэмы "Самозванец Гришка Отрепьев"), неуспех "Парнасского щепетильника", в котором он вынужден был печатать много макулатуры, сделали то, что Чулков за исключением пятой час-[с. 9:]ти "Пересмешника", вышедшего в 1789 г., до конца своей жизни ничего более не писал в области художественной литературы»**.

_______________

* Месяцева Г.И. Сатирические журналы М.Д. Чулкова и Ф.А. Эмина. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1953.

** Там же. С. 166.

 

Излишне эмоционально-критической, по отношению к предшествующим исследованиям, выглядит работа Р.М. Сельванюка*. Автор, далеко выходя за рамки обозначенной им темы, рассматривает позицию Чулкова на самодержавную власть, его отношение к крепостному положению крестьян, сравнивает чулковскую утопию с западноевропейской и русской утопической мыслью того времени, пытается охарактеризовать в целом «идейно-творческую» позицию Михаила Дмитриевича. Достаточно обоснованно характеризуя Чулкова как просветителя, Р.М. Сельванюк, в то же время, допускает ряд существенных ошибок в своих утверждениях, такие как: «От критики самодержавия Чулков приходит к оправданию народного восстания»; «Мировоззрение Чулкова, как и Новикова, было ограничено историческим уровнем развития общественной мысли в России 60-70-х г.г. XVIII века»; «Разоблачал страстно Чулков и русскую буржуазию. Он бичевал купечество...»**, и т.п. Чрезмерная идеологизация не позволила автору выдержать объективную оценочную позицию.

_____________

* Сельванюк Р.М. «Собрание разных песен» М.Д. Чулкова. (Первый в России печатный сборник народных и литературных песен). Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1955.

** Там же. С. 15, 29, 42.

 

В 1955 году вышла первая часть первого тома «Истории русской экономической мысли», в которой опубликована статья специалиста по развитию экономических взглядов в России XVIII века Е.В. Приказчиковой «Идеолог купечества М.Д. Чулков»*. В этой работе есть общая характеристика экономических взглядов Чулкова, показаны отличительные особенности чулковских сочинений. Многие положения позиции автора, ее выводы нашли подтверждение в последующих научных работах.

______________

* Приказчикова Е.В. Идеолог купечества М.Д. Чулков // История русской экономической мысли. Т. 1. Ч. 1. М., 1955.

 

На высоком профессиональном уровне выполнено исследование Н.В. Баранской, опубликованное в «Известиях АН СССР» в 1956 году*. Детально разобрав тематику «чулковских» песен, автор делает вывод, что издание народных песен сыграло большую положительную роль в дальнейшем развитии русской литературы по пути народности. Все последующие ученые, в той или иной мере, опирались в своих изысканиях о творческом наследии Чулкова на данную работу, на ее результаты и выводы.

_____________

* Баранская Е.В. Песни народного протеста в «Собрании разных песен» М.Д. Чулкова // Известия АН СССР. Отделение культуры и языка. Т. XV. Вып. 2. М., 1956.

 

В диссертации И.А. Валентиновой* рассмотрены историческая и стилистическая лексика художественных произведений Чулкова. Делая, на наш взгляд, верный вывод о том, что русские по происхождению слова, являющиеся общеупотребительными, занимают у Чулкова центральное место, исследователь в то же время не права, когда утверждает, что «ведущей идеей литературного творчества М.Д. Чулкова является борьба человека за свое место в обществе», или — «мировоззрение Чулкова как писателя неотчетливо»**. [с. 10:]

_______________

* Валентинова И.А. Лексика художественной прозы М.Д. Чулкова. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Иркутск. 1959.

** Там же. С. 7 и др.

 

Особое место в ряду работ о Михаиле Дмитриевиче занимают публикации В.П. Степанова. Восстанавливая биографию Чулкова и его творческий путь, Степанов обнародовал массу архивного материала из фондов ЦГАДА, ЦГИА, Архива АН СССР, ИРЛИ, ГБЛ*. Предметом его специальных изучений явились чулковская фольклористика**, отдельные произведения Михаила Дмитриевича***, проблема взаимоотношений Чулкова с Новиковым****. Одновременно с этим он явился популяризатором личности Чулкова и его произведений*****.

______________

* Степанов В.П. М.Д. Чулков и русская проза 1750—1770 гг. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Л., 1972.

** Степанов В.П. М.Д. Чулков и фольклорное направление в литературе // Русская литература и фольклор. Л., 1970.

*** Виднес М.В., Степанов В.П. Неизвестная ода М.Д. Чулкова // XVIII век. Н.И. Новиков и общественно-литературное движение его времени. Вып. 11. Л., 1976.

**** Степанов В.П. Новиков и Чулков. (Литературные взаимоотношения) // XVIII век. Н.И. Новиков и общественно-литературное движение его времени. Вып. 11. Л., 1976.

***** Степанов В.П. Об авторе «Пересмешника» // Чулков М.Д. Пересмешник. М., 1987.

 

В работах В.П. Степанова представлена наиболее полная оценка художественного творчества Чулкова, даны емкие, очень меткие характеристики: «Он был самым энергичным, одаренным творческой фантазией из первого поколения писателей-разночинцев, которые несли в литературу более свободные вкусы, ориентировались на широкого, не элитарного читателя»*; «"Пересмешник" стал зародышем русской исторической беллетристики, сначала условной, а затем подлинно исторической повести»**; «...Чулков первый решил намеренно прямо, а не иносказательно изображать Россию и впервые в беллетристической форме заговорить о русском прошлом»***; «...Чулков ... открыл пути для целой группы первых русских прозаиков»**** и другие.

_____________

* Там же. С. 348.

** Там же. С. 333.

*** Там же. С. 337.

**** Степанов В.П. М.Д. Чулков и русская проза 1750—1770 гг. Дис ... Л., 1972. С. 364.

 

Несмотря на высокий профессиональный уровень, В.П. Степанов, к сожалению, не избежал ряда неверных суждений, в частности о романе «Пригожая повариха»*. Особое возражение вызывают точка зрения ученого о русской буржуазии второй половины XVIII века** и оценка взглядов и позиции Михаила Дмитриевича, например: «Чулков рассматривает нужды современной экономики не под углом зрения свободного предпринимательства, а с позиции правительственного чиновника»; «Социологические представления Чулкова не поднимались выше теории сословного примирения»; «Хотя объективно "История российской коммерции" была фактической историей русской буржуазии, по своим социальным воззрениям Чулков не был ни ее вождем, ни оппозиционером по отношению к существующему строю...»*** В целом же, В.П. Степанов намного продвинул вперед дело изучения личности Михаила Дмитриевича, его биографии и творчества.

______________

* Смотри, например, рассуждения о «Пригожей поварихе» // Степанов В.П. Об авторе «Пересмешника»... М., 1987. С. 340, 345.

** Степанов В.П. М.Д. Чулков и русская проза 1750—1770 гг. Дис ... Л., 1972. С. 5.

*** Там же. С. 86-88.

 

В 70-е годы к наследию Чулкова обращаются зарубежные исследователи. Дж. Гаррард в своей статье «Русский Скаррон» (М.Д. Чулков)* выводит на первый план заимствования Чулкова из западноевропейской литературы, что трансформирует общий оценочный вектор творчества Михаила Дмитриевича. От этого работа Дж. Гаррарда, на наш взгляд, теряет ряд своих интересных построений. [с. 11:]

____________

* Гаррард Дж. «Русский Скаррон» (М.Д. Чулков) // XVIII век. Н.И. Новиков и общественно-литературное движение его времени. Вып. 11. Л., 1976.

 

По другому принципу построено исследование С. Матхаузеровой*. В нем показано влияние чулковского «Собрания разных песен» на издание того же рода Челаковского. Сравнительный анализ этой работы заслуживает высокой оценки, что не единожды позднее отмечалось учеными.

____________

* Матхаузерова С. Собрание разных песен Чулкова и славянские народные песни Челаковского // Русская литература и ее международные связи. М., 1975.

 

Достаточно плодотворным оказался подход Р.Г. Хачатряна, который посвящен русско-армянским торгово-экономическим отношениям в трудах Михаила Дмитриевича*. Автор констатирует, что лишь благодаря «Историческому описанию российской коммерции» до XX века дошел ряд ценнейших документов по истории Армении.

___________

* Хачатрян Р.Г. Русско-армянские торгово-экономические отношения в трудах М.Д. Чулкова // Историко-филологический журнал АН Армянской ССР. 1976. № 3 (84). Смотри также: Хачатрян Р.Г. Русская историческая мысль и Армения. Ереван. 1987.

 

В 80-е годы биография Чулкова, его экономические и исторические взгляды стали предметом специального изучения Е.А. Бондаревой. Впервые были выполнены историографический и источниковедческий анализы «Исторического описания российской коммерции»*. Дана следующая классификация документального материала, который привлек Чулков в своем монументальном труде: «1) документы Сената...; 2) документы Коллегий...; 3) документы, направленные из Сената и Коллегий в местные органы управления...; 4) материалы, поступившие в Коллегии из различных нижестоящих инстанций...; 5) рапорты и реляции от русских консулов и резидентов за границей»**. Бондарева выявила все русские и иностранные источники и сочинения, которыми пользовался Михаил Дмитриевич. Подводя итог, она делает следующие выводы: «Создавая свой труд по истории коммерции, Чулков учел запросы читательской аудитории своего будущего труда, предназначая его в качестве практического пособия для русского купечества»; «Труды Чулкова и его современников положили начало становлению историко-экономической отрасли русской исторической науки». «До обобщения собранного им материала Чулков не поднялся как из-за научной неподготовленности, так и вследствие стоящих перед ним задач...»; «В самом прямом смысле он выступил просветителем своих читателей»***. Общая научная тональность статьи и верность представленных в ней выводов характеризуют автора как высокопрофессионального исследователя.

____________

* Бондарева Е.А. Источники «Исторического описания российской коммерции М.Д. Чулкова» // История СССР. 1982. № 2.

** Там же. С. 96.

*** Там же. С. 101, 103.

 

Однако, в конце этой работы Е.А. Бондарева делает несколько неожиданное и необоснованное заключение — причисляет М.Д. Чулкова к представителям дворянской экономической мысли.

Данный недочет Бондарева исправляет в своей следующей публикации, в которой разбирает исторические воззрения Чулкова*. Опираясь на эмпирический материал «Исторического описания российской коммерции», его классификацию и попутные оценочные высказывания Михаила Дмитриевича, автор реконструирует его концепцию экономического развития России, [с. 12:] вычленяет чулковскую периодизацию истории России, характеризует разновременные этапы его творчества и деятельности.

___________

* Бондарева Е.А. Исторические воззрения М.Д. Чулкова // Проблемы общественно-политического развития и классовой борьбы в России XVII—XVIII в.в. М., 1983.

 

В результате проделанного исследования, автор констатирует, что являясь преемником в разработке историко-экономической тематики по линии Татищев — Миллер — Рычков Михаил Дмитриевич поднял на более высокий научный уровень понимание взаимовлияния политических и экономических факторов как для хозяйственного развития, так и для общего состояния Российского государства. И характеризует Чулкова как одного из идеологов молодой русской буржуазии*.

____________

* Там же. С. 121—139.

 

В 1983 году Е.А. Бондаревой была защищена диссертация по теме «Социально-экономические взгляды и просветительская деятельность М.Д. Чулкова. (К проблеме вклада демократической разночинной интеллигенции в культуру русского Просвещения)»*. Благодаря архивным изысканиям в фондах ЦГИАЛ, ЦГИА г. Москвы, ЦГАДА, архива краеведческого музея г. Дмитрова, диссертантке удалось установить новые факты биографии М.Д. Чулкова — о служебной деятельности, имущественном положении, родственные, деловые и творческие связи.

____________

* Бондарева Е.А. Социально-экономические взгляды и просветительская деятельность М.Д. Чулкова. (К проблеме вклада демократической разночинной интеллигенции в культуру русского Просвещения). Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. М., 1983.

 

Бондарева предприняла, на наш взгляд, наиболее успешную попытку полно и комплексно осветить систему социально-экономических и исторических воззрений Чулкова. На основе изучения историко-экономических сочинений, публицистических материалов, серии просветительских изданий, художественных произведений она рассмотрела взгляды Михаила Дмитриевича в последовательности их формирования и их отображения в его публикациях, оценила его государственно-практическую деятельность. В работе было использовано значительное количество исторических источников актового, мемуарного, эпистолярного и повествовательного характера*.

_______________

* Бондарева Е.А. Там же. Автореферат... С. 9.

 

В творческой биографии М.Д. Чулкова исследователь выделяет три этапа: «1766—1771 гг.; 1772—1781 гг.; 1782—1792 гг... Знаменуют определенный переход от одного рода деятельности к другому — в семидесятые годы — от преимущественно литературного творчества — к изучению и популяризации народной культуры, к научным занятиям историей экономики России — в восьмидесятые к активной просветительской деятельности и вновь к литературному творчеству»*.

_______________

* Там же. С. 100.

 

Характеризуя творческую манеру Чулкова, Бондарева отмечает, что она корнями своими восходит к раннему натурализму, который возникает в русской литературе во второй половине XVII века и выражает в этот период мироощущение посадской массы, что проза Михаила Дмитриевича отражает мироощущение формирующегося третьего сословия второй половины XVIII века, что народная, стихийно реалистическая традиция в его [с. 13:] творчестве зазвучала с новой силой, что Чулков был первым русским прозаиком, опиравшимся на народное творчество и отразившим в своих произведениях жизнь России того времени*.

____________

* Там же. С. 52—53.

 

Подводя итог, Бондарева характеризует Чулкова как одного из ярчайших просветителей второй половины XVIII века, как человека, стоявшего в оппозиции политическому режиму и выступавшего за прогрессивное экономическое развитие России*.

_____________

* Там же. С. 215

 

Заканчивая историографический обзор, можно сделать следующие выводы: во-первых, практически все работы выполнены по линиям — Чулков и его время, Чулков и его связь с предшествующей традицией; во-вторых, исследования В.П. Степанова и Е.А. Бондаревой вывели отечественное чулкововедение на весьма высокий уровень. После их публикаций стало возможным, на наш взгляд, углубленное изучение всей совокупности творческих достижений М.Д. Чулкова.

Из проведенного обзора следует также, что нашим предшественникам не удалось достичь консенсуса по ряду, хотя и частных, но существенных вопросов, как то: мыслил ли Чулков в рамках традиционного для писателей XVIII века дворянского мировоззрения или стоял вне его; отсутствие прямой критики крепостных порядков — это оправдание таковых или же некая форма вынужденного конформизма Михаила Дмитриевича; носят ли социально-бытовые сюжеты чулковских произведений актуально-реалистический характер (т.е. насколько адекватно Чулков отображал действительность России своего времени), или же им свойствен апробированный многими русскими писателями екатерининской поры подражательный по отношению к идеям Западной Европы подход и другие.

Исходя из этого, был определен круг источников нашей работы. Во-первых, это публицистика и произведения самого Михаила Дмитриевича; во-вторых, это сочинения его современников и публикации середины XIX века, которые привлекаются для сравнительно-исторического анализа; в-третьих, материалы Российского государственного архива древних актов из фондов: «Преображенский приказ, Тайная канцелярия и Тайная экспедиция», «Раскольничьи дела», «Калинкин дом и дела о преступлениях против нравственности» и другие.

Указанный выше материал позволил выявить глубинный пласт чулковского ощущения действительности, который скрыт в его художественных произведениях, точнее определить как общественные, так и личностные социально-психологические процессы второй половины XVIII века, увидеть талант Михаила Дмитриевича в его способности определять «болевые» точки российского общества. [с. 14-17: примечания (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки); в т.ч.: с. 14: 1-23; с. 15: 24-52; с. 16: 52-74; с. 17: 75-96] [с. 18:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

ГЛАВА I. ДЕМОКРАТ ОТ ЛИТЕРАТУРЫ

 

— Гудок, не лиру принимаю,

В кабак входя, не на Парнас.

И.С. Барков

 

Русское Просвещение екатерининской эпохи, в силу того что являлось органическим дополнением буржуазных экономических и социальных структур*, способствовало появлению в середине XVIII века нового поколения писателей, к которому относится и Михаил Дмитриевич Чулков. Эти писатели шли навстречу западноевропейским буржуазным идеям Просвещения**. Российская действительность заставила Чулкова и подобных ему переоценивать старые средневековые ценности и, откликаясь на современность, искать новые подходы и формулировать новые решения, связанные как с частными, так и общесоциальными проблемами и интересами. Чулков вступил в литературу тогда, когда господствующими художественными формами были оды, поэмы, трагедии классического, «высокого» стиля. Все эти литературные жанры культивировались по преимуществу писателями демократического происхождения, своего рода «разночинной интеллигенцией», но по заказу высших чиновников и придворных кругов, идеология которых нашла свое отражение в произведениях указанных стилей. Та же разночинная писательская масса выделила в третьей четверти XVIII века небольшую группу писателей, которая осознала господствующий литературный стиль как чуждый и враждебный себе, и сделала попытки, отталкиваясь от него, создать свое литературное направление. Михаил Чулков, Матвей Комаров, Василий Майков, Михаил Попов выступили как «снижатели» высокого классического стиля, его сознательные вульгаризаторы и создатели стиля бытового-натуралистического. В прозе исключительно почетное место в этом отношении принадлежит Михаилу Чулкову. Пародируя героический и рыцарский роман, он противопоставлял ему роман бытовой, воспроизводящий современную ему русскую жизнь.

____________

* Дербов Л.А. Исторические взгляды русских просветителей второй половины XVIII века. Саратов. 1987. С. 8.

** В исследованиях Просвещение очень часто трактуется не просто как эквивалент антифеодальной идеологии, а лишь как одно из направлений в этой идеологии. Однако и широкое понимание Просвещения не утрачено. Просвещение в узком смысле слова трактуется как такая антифеодальная и объективно-буржуазная идеология, которая доказывает, что преобразование феодализма и основание нового общества возможно лишь мирным путем, с помощью реформ и просвещения, откуда и производится сам термин. Просвещение в широком смысле слова понимается как синоним антифеодальной, прогрессивной идеологии периода становления капитализма, и в нем выделяются мирное — либеральное направление и революционное — радикальное. Во второй половине XVIII в. существовавшие в недрах феодально-крепостнического общества уже длительное время, но развивавшиеся не всегда успешно, буржуазные связи упрочиваются наконец настолько, что начинают складываться в определенную систему, формируют особый уклад — буржуазный. Этот уклад — новая реальность социально-экономической истории России, которая воздействует на общественное сознание, вызывая в нем определенные перемены, прогрессивные по своему характеру, или консервативную реакцию. Смотри: Сухов А.Д. Просвещение и просвещенный абсолютизм в России (их характер и взаимодействие) // Общественная мысль: исследования и публикации. М., 1989. С. 45, 52—53 и др.

 

Метод М.Чулкова не укладывается ни в одну из выделенных литературоведами художественных систем в русской литературе XVIII века. Отдельные признаки (значащие имена, схематизм характеров, попытка рационального объяснения событий и поступков) легко вписываются в классическую поэтику; другие (психологический анализ, стремление показать воспитание чувств героини) — в сентиментализм; третьи (попытка соотнесения характеров и обстоятельств, выявление воздействия общества на личность, эмпирическое описание бытовой стихии жизни) — в реализм эпохи Просвещения. Вот почему, основываясь на [с. 19:] отдельных чертах метода Чулкова, литературоведы определяют его и как классицизм, и как реализм, и как барокко. Но целое не поддается однозначному определению.

Поэтому многие исследователи только подчеркивают антиклассицистическую природу творческих установок М.Чулкова или, ощущая неоднозначность этого художественного феномена, говорят о наличии в нем элементов различных литературных направлений. В одной из работ О.Л. Калашниковой, посвященной прозе XVIII века, русский роман, в частности «Пригожая повариха», рассматривается в разных главах как явление разных литературных направлений. Так, в четвертой главе произведение Чулкова названо в ряду барочных романов и как предтеча романтизма, а в пятой главе — как одно из самых замечательных явлений русского реализма*.

____________

* Калашникова О.Л. «Пригожая повариха, или похождения развратной женщины» М.Д. Чулкова (к проблеме русского рококо). // Вопросы русской литературы. Вып. 2 (52) Львов. 1988. С. 62—63.

 

Михаил Дмитриевич создал несколько излюбленных образов, объясняющих социальное происхождение нового литературного жанра. Это прежде всего образ умного симпатичного бедняка, делающего карьеру благодаря своей ловкости, приспособленности к окружающей среде. Во-вторых, это образ бедняка-неудачника, обиженного жизнью, являющегося жертвой существующего порядка вещей. В-третьих, это образ представителя совсем иного социального слоя: образ дворянина и дворянки, соединяющих в себе все порочные качества. По преимуществу это дворяне недавнего происхождения, потомки вчерашних чиновников-взяточников. Но и древняя аристократия находит свое сатирическое отображение в произведениях Чулкова. Все перечисленные образы, так же как и художественные приемы, язык — глубоко противоречили современным литературным традициям. Данные традиции в области бытового романа воспринял лишь XIX век и дал им широкое развитие в соответствии с изменениями социального строя общества. На путь, намеченный М.Д.Чулковым, встали писатели нового века — Булгарин, Вельтман и, наконец, та группа писателей сороковых годов, которую история литературы объединяет названием «натуральная школа»*.

_____________

* Нечаева В.С. Русский бытовой роман XVIII в. М.Д. Чулков. // Ученые записки Института языка и литературы. Т. 2. М., 1928. С. 35.

 

Формирование буржуазии предполагает выступление ее против феодального принципа сословности, требование ликвидации сословной замкнутости и обособленности, несовместимой с буржуазным принципом гражданского равенства*. Исследователи отмечают, что во второй половине XVIII в. появляется литература, где нравственное, профессиональное и другое превосходство русского третьего сословия, простого народа над господствующим классом ярко выписано. Неслучайно сатирические журналы, публиковавшие подобные произведения, пользовались [с. 20:] большой популярностью среди купцов, мещан, всех демократических читателей**.

______________

* Кошман Л.В. Русская дореформенная буржуазия. Постановка вопроса и историография проблемы // История СССР. 1974. № 6. С. 94.

** Болебрух А.Г. Передовая общественно-политическая мысль второй половины XVII в. и царизм (на материалах деятельности цензурных органов). Днепропетровск. 1979. С. 17.

 

Именно ориентация на данную группу читателей заставляет Чулкова изыскивать новые формы в стиле и языке. Отойдя от классицизма, или видоизменяя его, он приближает свои произведения к той социальной среде, которой адресует все свои работы, одно уже это говорит о том, что в России во второй половине XVIII века существует новый, т.е. недворянский читатель, со своими идеологическими претензиями, с совершенно иными мировоззренческими ориентациями.

Появляется «второе поколение литературных деятелей», которые оставили заметный след в истории общественной мысли России*. Это совпало с новым этапом развития русской журналистики XVIII века. В своем диссертационном исследовании А.Г. Болебрух выделяет следующие этапы в развитии русской журналистики: «... 1 период — 1702—1759 гг., II — 1759—1775 гг., III — 1775—1800 гг. Если в первый период печать была государственной монополией, то во втором она нащупывала позитивные идеи и с исключительной осторожностью, очень завуалированно предлагала их читателю»**.

___________

* Берков П.Н. История русской журналистики XVIII в. М.—Л., 1952. С. 159.

** Болебрух А.Г. Борьба русского самодержавия с передовой общественно-политической мыслью во второй половине XVIII в. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. Днепропетровск. 1972. С. 66.

 

Отличительной особенностью этого периода было появление литературно-сатирических журналов. После выхода 2 января 1769 года первого номера екатерининской «Всякой всячины» вторым увидел свет журнал М.Д. Чулкова «И то и сiо» тиражом в 600 экземпляров. После сумароковского редактирования шестого выпуска название журнала стало писаться «И то и сьо». Примененная Чулковым транскрипция «должна была как можно точнее передать крестьянский говор»*, простонародную речь, что, несомненно, говорило об ориентации журнала на определенную социальную читательскую среду.

___________

* Западов А.В. Журнал М.Д. Чулкова «И то и сье» и его литературное окружение // XVIII век. Вып. 2. М.—Л., 1940. С. 130.

 

Как отмечают исследователи, журнал Михаила Дмитриевича пользовался особой популярностью у читателя из малообразованной массы. «Ему он рассказывает свои истории, учит житейской мудрости... научает деловой опытности и развлекает его. Читатели нуждались в таком издании... . Ведущей идеей литературного творчества Чулкова является борьба "маленького человека" за свое место в жизни... Основные черты его творчества — интерес к фольклору, отчетливые национальные тенденции... Чулков был связан с демократической массой читателей и в своей литературной деятельности ориентировался именно на нее»*.

____________

* Он же. Русская журналистика XVIII в. М., 1964. С. 82.

 

На страницах своего журнала Чулков вел оживленную полемику со «Всякой всячиной» и другими своими литературными и идеологическими противниками. Особенно он протестовал «против придворных одописцев, против космических масштабов [с. 21:] "знакомцев Пиндора", витающих в надзведных сферах и не видящих того, что делается на земле»*. В противовес им Михаил Дмитриевич поднимает целый ряд злободневных вопросов. «И то и сио», негодуя на «злочестивых продавцов» хлеба, обогащающихся во времена недорода «несчастием человеческим», и предлагая устройство хлебных магазинов, спрашивает: «помогает ли в неурожай дорогая продажа хлеба народу? ...богатыря, как бы что ни было дорого покупать могут; но только ли одни богатыря суть члены общества?» (6 неделя).

___________

* Там же. С. 84.

 

Мы видим в журнале протест против продажи людей (март, епитафия), против притеснений крестьян как в деревне, так и в городе (21 неделя), не раз упоминается о крестьянском «поте и труде» (45 неделя), о крестьянских девушках — жертвах барского разврата (49 неделя). Для чулковского подхода характерен метод обличения не только злоупотреблений, а и самого зла, исходившего не от какой-либо единичной личности, а от «общего положения вещей»*.

____________

* Сурин В. Проповедь человеческого достоинства и личности в русской литературе второй половины XVIII веха. Харьков. 1908. С. 20.

 

Не менее актуальную проблему — «о съедугах» — поднимал Чулков и на страницах «Пересмешника»: «Имея жребий прочих крестьян в своих руках, богатеют на счет их, давая им взаймы деньги, а потому запрягают их в свои работы так, как волов в плуги; и где таковых два или один, то вся деревня составлена из бедняков, а он только один между ними богатый»*.

_____________

* Чулков М.Д. Пересмешник, или славенские сказки // Русская проза XVIII века. Т. 1. М., 1950. С. 146.

 

В целом для манеры письма Чулкова была характерна жизненная реальность тех сюжетов, которые он выносил к читателям на страницах своих журналов и публикаций — будь то листы «Парнасского щепетильника», выходившего в 1770 году, где он подвергает полнейшей обструкции шаблоны классической дворянской литературы и недостатки ее представителей*, или же страницы «Пересмешника», изобилующие зарисовками «с натуры», которые, по выражению В.С. Нечаевой, можно назвать своего рода «"физиологическими очерками" XVIII века: их задача — не интересный сюжет, не занимательное повествование, а воссоздание... типичных фигур русского быта с потрясающей натуралистической точностью и откровенностью»**.

__________

* Западов А.В. Русская журналистика XVIII в. М., 1964. С. 108.

** Нечаева В.С. Русский бытовой роман XVIII в. М.Д. Чулков // Ученые записки Института языка и литературы. Т. 2. М., 1928. С. 35.

 

Перед нами предстает целая галерея чулковских современников: злые и добродушные дворяне, хитрые и неудачливые купцы, расчетливые и простодушные горожане, трудолюбивые и безалаберные крестьяне, офицеры, чиновники, судьи, монахи, студенты, нищие, сводни, ямщики и многие другие — своего рода социальные слепки того времени, в которых отражен эмпирический характер реализма автора*.

___________

* Калашникова О.Л. Жанровое своеобразие «Пересмешника, или славенских сказок» М.Д. Чулкова // Вопросы русской литературы. Вып. 2 (481). Львов. 1986. С. 18.

 

Одной из наиболее привлекательных тем для Чулкова являлась проблема бедности и богатства, которая яркой нитью проводит через многие сюжеты его произведений*. Показывая уни-[с. 22:]зительную бедноту простого люда, он вопрошает: «кто потребнее — работники не имеющие денег и нередко горько плачущие в своих трудах, или посадские, богатые и веселящиеся?» («И то и се». 42 неделя).

___________

* Нечаева В.С. Указ. соч. С. 25.

 

Вот как характеризует положение горожан в то время Снежневский: «Кроме обыкновенных денежных и многочисленных натуральных повинностей, горожане несли еще множество государственных служб бесплатно. На обязанности их лежала продажа казенной соли, вина, пороха, уксуса, служба в магистратах, словесных судах, полиции, казначействах и некоторые другие. /.../ В Нижегородской губернии были города, где каждый тяглый горожанин из трех лет только два года пользовался свободою от государственной службы; были и такие города, где по малолюдству (Курмыш) службу несли мальчики 14-17 лет; даже в губернском, наиболее многолюдном, городе горожанин из шести лет один состоял на службе. Все это, взятое вместе с другими повинностями, делало жизнь горожан очень тяжелою. Побеги среди них были таким же хроническим явлением, как и между помещичьими крестьянами... тягло беглых ложилось на оставшееся население»*.

____________

* Цит. по: Кауркин Р.В. Творческое наследие М.Д. Чулкова как культурно-историческое явление второй половины XVIII века. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. Н. Новгород. С. 34—35.

 

Поднимая этот вопрос, Чулков как бы бросал упрек просвещенному абсолютизму. Бедность граждан — это позор для государства. Еще больше это оттенялось рисуемыми Михаилом Дмитриевичем картинами из жизни правящего сословия. В одном из номеров чулковского журнала читаем: «Ветреные господчики по смерти своих родителей проигрывают в карты деньги и собирают в один год по три оброка, отчего крестьяне разоряются и земли не пашут». («И то и се». 29 неделя). Если учесть, что во второй половине века оброк достигал 30—50 рублей на тягло, — это было просто непосильно для крестьян*.

_____________

* Бак И.С. Антифеодальные экономические учения в России второй половины XVIII века. М., 1958. С. 11.

 

Несмотря на все призывы быть полезным Отечеству, которые не раз в течение столетия звучали с листов именных указов и страниц литературных произведений, многие из дворян растворяли это в застольях, гульбищах, модных вещах, мотовстве и т.д. Вот какие слова вкладывает в уста одной из своих героинь — княгини Халдиной — Фонвизин, которую он, по его выражению, «списал с натуры»: «Мое воспитание было одно питание. Обожателей было у меня ужасное множество, и чем поведение мое было нескромнее, тем была я славнее. И то и другое сохраняю я до сего дня»*.

______________

* Цит. по: Туманов М.Н. Влияние русской литературы второй половины XVIII в. на общественные нравы, законодательную деятельность правительства и государственное управление. Керчь. 1905. С. 177.

 

Наибольшее негодование вызывали у публицистов тех времен петиметры. Их осмеивали практически во всех журналах — манеру говорить, одежду, прически и т.д. Подобный образ жизни воспринимался как социальное зло, как свидетельство порочности и развращенности дворянского общества, где нет места [с. 23:] искреннему чувству, образованности, добропорядочности*. Собирательный образ подобных дворян предстает следующим образом: «Щеголь с огромным тупеем на голове и дама в огромном головном уборе встречаются друг с другом; петиметр говорит о себе: "По моде убираюсь, по моде наряжаюсь... кака б молодица иль девица, моей красоты подивится, да вот уж первая и есть, хочет знакомство со мною свесть"; щеголиха говорит в свою очередь: "В нарядах знаю вкус, по моде живу, со многими ложусь"»** — и далее — «А им и старики нередко в след идут. В распутстве, в срамоте оставши дни ведут»***.

____________

* Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981. С. 100.

** Ровинский Д. Русские народные картинки. Кн. 1. СПб., 1881. С. 168.

*** Русская поэзия. Вып. V. СПб., 1895. С. 800.

В «Пересмешнике» Чулков горестно замечает, что «во всяком городе бывает по несколько мотов, а в столичных бывает их слишком»*. «В старину гораздо было больше скупых, нежели мотов; а ныне их умалилось, потому что других умножилось»**.

___________

* Чулков М.Д. Пересмешник, или славенские сказки // Русская проза XVIII века. М.—Л., 1950. С. 138.

** Там же. С. 135.

 

В противовес апологетам дворянства, которые утверждали, что только дворяне обладают честью и культурой* и в силу этого должны быть богаты, а для черни вечный удел бедность и необразованность, Михаил Дмитриевич пишет: «Истинное богатство человеческое есть разум и добродетель, а истинное убожество лишение сих дарований; мнимое же богатство человеческое великое излишество имения, а самопроизвольное убожество — желание излишества. Сие излишество, под общим именем богатства, приобретается двумя противными друг другу действиями, а именно, во-первых, трудолюбием и бережливостью, а во-вторых, наглостью и жестокосердием. И так одно из них есть невинное, а другое порочное. /.../ Богач наглостью и жестокосердием, не разумев цены случайно дошедшего к нему имения без приложения им трудов, и потому боясь каждоминутно потерять оное, и учинившись не господином, но холопом своего богатства, неусыпно внимает на нужды своего ближнего... в противном намерении... чтоб, дав небольшую взаймы сумму, получить в заклад большое имение и в случае неисправности плательщика овладеть оным под видом благопристойности, хотя бы у заимщика и последнее случилось... честь свою и славу в том только полагает, чтоб считали его всех богаче в городе... Такая страсть в человеке потушает наконец остатки его совести, и хотя по исчислению его капитала не токмо он, но и потомки его до третьего колена безбедно и избыточно жизнь свою провести могут, однако ему кажется все то мало и все недостаточно... привыкнув все партикулярные интересы искусно обращать в свою пользу дробными и фальшивыми правилами... угомонив вовсе глас вопиющей к нему совести, вознамеривается принадлежащее право казне под покровом непроницаемой хитрости обратить в пользу своего приращения и доход, ей принадлежащий, привести в собственные свои сундуки, якобы... истинный сын общест-[с. 24:]ва, не страшась должного за то по законам возмездия»**. По мнению Чулкова, таким людям «не будет никогда никакой отрады» ни при жизни, ни на том свете***.

___________

* Западов А.В. Журнал М.Д. Чулкова «И то и сье» и его литературное окружение. // XVIII век. Вып. 2. М.—Л., 1940. С. 118.

** Чулков М.Д. Пересмешник, или славенские сказки // Русская проза XVIII века. М.—Л., 1950. С. 150—151.

*** Чулков М.Д. Разговоры мертвых // Русская сатирическая проза XVIII века. Л., 1986. С. 39.

 

В журнале «И то и сьо», помимо вышеперечисленного, помимо литературной полемики, новелл, очерков, фельетонов, анекдотов и т.д., публиковались материалы по географии, истории, этнографии, мифологии, а также словари и многое другое. В журнале Чулков как бы намечает для себя пути дальнейшего творчества, что и нашло отражение в его последующих публикациях: «Собрание разных песен» (1773 г.), «Абевега русских суеверий» (1786 г.), «История краткая российской торговли» (1788 г.), «Словарь учрежденных в России ярмарок» (1788 г.), «Словарь юридический» и др. Михаил Дмитриевич расширял кругозор своих читателей, вводил их в «умственную жизнь общества».

По определению В.В. Сиповского, Чулков был одним из самых видных и, что особенно важно, — одним из первых деятелей «народнического направления»*. Исследователи совершенно справедливо рассматривают М.Д. Чулкова как одного из пионеров русской науки о народном творчестве, как первого этнографа и фольклориста, первого собирателя и издателя устного поэтического творчества народа**. Подобный материал занимает в журнале «И то и сьо» едва ли не ведущее место. По крайней мере, он присутствует практически в каждом номере. «Описание святок, гаданий, свадьбы... Статья о суевериях и приметах помещались и в других журналах, например, во "Всякой всячине", но там они были заимствованы из иностранных сатирических изданий и только отчасти окрашивались местными деталями. Чулков же дает результаты собственных наблюдений. Он монтирует их в свою прозу, как очень часто бывает в "Пересмешнике", но дает и отдельно, иногда перемежая авторскими отступлениями... Интерес к фольклору у него не случаен. Чулков записывает народные песни, пословицы, загадки. Так, в "И то и се" включены тексты 21 подблюдной свадебной песни. Собранные им материалы очень подробны и представляли долгое время почти документальный и научный интерес»***.

__________

* Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. Вып. 2. СПб., 1909. С. 236.

** Сельванюк Р.М. «Собрание разных песен» М.Д. Чулкова. (Первый в России печатный сборник народных и литературных песен). Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1955. С. 309.

*** Западов А.В. Журнал М.Д. Чулкова «И то и сье» и его литературное окружение // XVIII век. Вып. 2. М.—Л., 1940. С. 121.

 

Ориентация на недворянские широкие круги читателей* определила не только основные идейно-содержательные особенности журналов Михаила Дмитриевича, но и язык изданий. Дело в том, что Чулков очень активно использовал в своих публикациях живой, разговорный язык простолюдинов. Как отмечают специалисты, с исторической точки зрения лексика его произведений подразделяется следующим образом: а) русская общеупотребительная; б) русские по происхождению слова, которые присутствовали в отдельных говорах; в) слова книжного происхождения, связанные во многом со старославянским языком и церковной [с. 25:] письменностью; г) заимствованные слова. При этом русские общеупотребительные слова занимают центральное место**. «Хотя некоторые и говорят, что язык наш дурен; о таких людях я так заключаю, — писал Чулков, — что они нахлебались где-нибудь безумия, подобно как белены... и ежели бы брали у нас за это пошлину, то бы, может быть, меньше было беснующихся. А ныне уже видим мы и сочинения их в печати»***.

___________

* Месяцева Г.И. Сатирические журналы М.Д. Чулкова и Ф.А. Эмина. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1953. С. 65.

** Валентинова И.А. Лексика художественной прозы М.Д. Чулкова. Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Иркутск. 1959. С. 433. Смотри также: Карташева Е.П. Язык произведений М.Д. Чулкова (Лексика и синтаксис). Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1988.

*** Чулков М.Д. Пересмешник, или славенские сказки // Русская проза XVIII века. М.—Л., 1950. С. 126.

 

Основополагаясь в своих сочинениях на народно-разговорную речь, Михаил Дмитриевич эпатировал общепринятые вкусы классической дворянской публицистики и литературы. Необходимо помнить, что в языке художественных произведений того времени эта речь выступала в основном в качестве средства характеристики отрицательных персонажей, особенно в пору ослабления стилистических норм поэтики классицизма*.

__________

* Кожин А.Н. Литературный язык допушкинской России. М., 1989. С. 126.

 

Таким образом, Чулков не только первым из русских писателей сумел правдиво запечатлеть быт, нравы и обычаи нашего народа, ознакомить читателя с календарными и бытовыми обрядами, песнями, сказками и загадками*, но и первым в отечественной журналистике возвел простонародный язык в ранг положительного элемента русской публицистики и художественного произведения.

____________

* Сельванюк Р.М. Указ. соч. С. 385.

 

Фольклорные и этнографические материалы Михаила Дмитриевича несут на себе не только печать непреходящей научно-источниковедческой значимости и по истории народов России XVIII века, о чем не единожды писали как в XIX в. так и в XX в.*, но и выводили на авансцену общезначимых общественных проблем вопрос о достоинстве народной культуры. «Ему первому принадлежит счастливая мысль собрать народные поверья и записать их, хотя он и не предчувствовал, как мастерски воспользуются впоследствии подобными материалами историко-филологическая критика, и какие знаменательные сделает выводы о внутреннем быте... эпохи»**.

____________

* Смотри, например: Афанасьев А.Н. Русские сатирические журналы 1769—1774 гг. М., 1859; Пыпин А.Н. История русской этнографии. Т. 1. СПб., 1890; Власова М. Новая абевега русских суеверий. СПб., 1995.

** Афанасьев А.Н. Указ. соч. С. 160.

 

Публикуя народные обряды, семейные церемонии, сказки, Чулков оказался очень близок к идеям писателей XIX века, умеющих тонко разбираться в «сложной истории человеческой души», относиться к ней с гуманной точки зрения*. Михаил Дмитриевич хорошо чувствовал проблемы спроса и предложения печатной продукции. Амплитуда умонастроения новой читательской массы совпала с мироощущением автора. Он верно смог определить своими первыми публикациями и журналами ту социальную среду, которая жаждала пищи для ума и сердца. И оказался прав.

______________

* Сиповский В.В. Указ. соч. С. 216.

 

[с. 26-27: примечания 1-39 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки); в т.ч.: с. 26: 1-15; с. 27: 16-39] [с. 28:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

 

ГЛАВА II. ОСНОВАТЕЛЬ РУССКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПОЛИТОЛОГИИ

 

А без денег жизнь худая...

Из народной песни.

 

Помимо практики протекционизма на развитие экономической мысли России XVIII в. оказали большое влияние западноевропейские теории и учения. Еще петровские реформисты рекомендовали и вводили много западного. В частности, последнее по тем временам достижение меркантилизма — кольбертизм*. Это нашло свое отражение в основном документе петровского правительства по развитию промышленности — «Регламенте Мануфактур-Коллегии», вышедшем в 1723 году.

__________

* Святловский В.В. История экономических идей в России. Т. 1. Петроград. 1923. С. 65.

В середине второй половины века завоевали признание идеи физиократов и английской буржуазной политической экономии в лице Адама Смита*.

__________

* Там же. С. 70, 96 и др.

 

Восхваление сельского хозяйства, как важнейшего фактора народного богатства, — этот основной тезис физиократов, — целиком отразился в екатерининском «Наказе». «Не может быть там ни искусное рукоделие, ни твердо основанная торговля, — гласит 293 статья "Наказа", — где земледелие в уничтожение или нерачительно производится», «земледелие есть первый и главный труд к которому поощрять людей должно», — говорится несколько далее. «Рациональными приемами... Екатерина считала "побуждение законом", "награждение" лучших земледельцев и издание правительством книг о земледелии, из которых каждый крестьянин "может во своих недоумениях пользоваться наставлениями"»*.

___________

* Там же. С. 98—99.

 

Физиократическая система пропагандировалась как во всевозможных «Рассуждениях», так и на страницах академических журналов. Но, как отмечал П.Н. Милюков, «чистых представителей физиократической теории в России не было, зато практических последователей было тысячи»*.

__________

* Милюков П.Н. Физиократы в России // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. ХХХV. СПб., 1902. С. 694.

 

Это подтверждается и более поздними исследованиями*. «Новая наука», выступавшая за просвещенный абсолютизм, экономическую свободу, провозглашавшая основой процветания государства земледелие, нашла многих сторонников в России**. Одновременно с этим расширялся круг последователей Давида Юма*** и Адама Смита****.

___________

* Смотри, например: Каратаев Н.К. Очерки по истории экономических наук в России XVIII в. М., 1960.

** Аникин А.В. Путь исканий: Социально-экономические идеи в России до марксизма. М., 1990. С. 78.

*** Каратаев Н.К. Указ. соч. С. 236.

**** Шкуринов П.С. Философия России XVIII в. М., 1992. С. 209—210.

 

Таким образом, развитие общественно-экономической мысли в России XVIII в. предстает не в виде плавной и последовательной смены одного учения другим, а как борьба различных идей, течений, направлений*. Более того, как отмечают практически все исследователи, русские последователи западных экономистов [с. 29:] скорее вдохновлялись духом учений, сознательно и бессознательно изменяя и приспосабливая их к условиям России. Будь то сочинения германских камералистов, или английских фритредеров, или какие-либо другие**.

_____________

* Бак И.С. Антифеодальные экономические учения в России второй половины XVIII века. М., 1958. С. 4. Смотри также: Плимак Е.Г. Проблемы генезиса революционных идей в русской антифеодальной идеологии второй половины XVIII в. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. М., 1963.

** Смотри, например: История русской экономической мысли. Т. 1. Ч. 1. М., 1955; Павленко Н.И. Из истории социально-экономических требований русской буржуазии во второй половине XVIII в. // Исторические записки. Т. 59. М., 1957; Русская философия собственности XVIII—ХХ вв. СПб., 1993.

 

Вот на таком фоне различных точек зрения по экономической теории и практике М.Д. Чулков создает капитальный труд «Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древнейших времен до ныне настоящего и всех преимущественных узаконений по оной Государя Императора Петра Великого и ныне благополучно царствующей Государыни императрицы Екатерины Великия»*, состоящий из 7 томов, которые разбиты на 21 книгу общим объемом более 14 тысяч страниц. Печатание продолжалось с 1781 по 1788 г.г. Это было первое в России систематическое исследование экономической истории страны от древности до второй половины XVIII века**.

__________

* Далее по тексту — «Историческое описание...»

** Пештич С.Л. Русская историография XVIII в. Ч. II. Л., 1965. С. 336.

 

«Если первые пять томов дают порайонный обзор истории коммерции, точнее истории внешней торговли, то VI и VII тома включают более систематическое изложение истории коммерции всей России второй половины XVIII в. Наибольшее внимание в многотомной работе Чулков уделил истории внешней и внутренней торговли России, в особенности в XVIII в., главным образом в Петербурге и Кронштадте. Этому посвящен IV том, состоящий из 6 объемных книг»*.

___________

* Там же. С. 338.

 

Труд этот, заключающий в себе богатейшие научные данные, имел еще и практическое назначение — научить русских купцов «правильной коммерции»*. Автор собрал воедино практически все данные не только по истории торговли, но и составил свод законов и подзаконных актов, инструкций и проч. «Как видно из общего обзора работы Чулкова, "коммерцию" он понимает широко, включая в нее не только торговлю, но и промышленность, транспорт, кредит, денежное обращение»**.

___________

* Дербов ЛА. Исторические взгляды русских просветителей второй половины XVIII в. Саратов. 1987. С. 89.

** Черепнин Л.В. Русская историография до XIX в. Курс лекций. М., 1957. С. 262.

 

Для написания этой работы М.Д. Чулков использовал всю доступную в то время литературу, напечатанные источники и рукописные документы. В свое время Е.А. Бондарева провела подробнейшее исследование источников, которыми пользовался Михаил Дмитриевич при написании «Исторического описания российской коммерции...», поэтому представляется целесообразным обратиться к этой работе и процитировать ее.

«Документальный материал, главным образом по XVIII в., использованный Чулковым... мы подразделяем на несколько групп, по характеру их происхождения и роду сведений, которые они содержат: 1) документы Сената: законы и постановления, относящиеся к деятельности коллегии и других органов (Главного магистрата, Биржи...); 2) документы коллегий: донесения и рапорты для подачи в высшие инстанции, а также ин-[с. 30:]формативные материалы для внутреннего использования (описания, реестры дел, инструкции русским консулам за рубежом); 3) документы, направленные из Сената и Коллегии в местные органы управления (таможни, городовые магистраты...); 4) материалы, поступившие в Коллегии из различных нижестоящих инстанций (рапорты, доношения, таможенные ведомости, прошения и проч.); 5) рапорты и реляции от русских консулов и резидентов за границей... Источниками по истории российской коммерции для Чулкова стали не только архивные данные. Он широко использовал в работе опубликованные летописи, хроники, судебники, царские грамоты, внешнеполитические договоры, исторические труды, описания путешественников, философские, экономические и географические трактаты, справочную литературу...

В дополнение к русским печатным источникам Чулков привлекал и сочинения античных писателей Страбона, Геродота, Полибия, византийского историка Прокопия Кессарийского и ряда других, параллельно привлекая материалы о русско-византийских отношениях из русских источников.

Ссылается он также и на западноевропейских хронистов, описывавших историю разных народов; в том числе Саксона Грамматика, Яна Длугоша, Мавроурбини Рагузанского. Следуя целям своего сочинения, описывая Россию, ее внутриполитическое, экономическое состояние, Чулков дорожил возможностью привлечь свидетельства иностранных путешественников, торговцев, послов, материалы всевозможных экспедиций»*.

__________

* Бондарева Е.А. Источники «Исторического описания российской коммерции» М.Д. Чулкова // История СССР. 1982. № 2. С. 96—99.

 

В первой книге первого тома «Исторического описания...» Михаил Дмитриевич дает обоснование своей работе. После традиционного для того времени посвящения («Его сиятельству... милостивому государю князю Александру Алексеевичу Вяземскому»), где автор выражает свою благодарность за содействие в трудах его, далее в «Предуведомлении» и «Предисловии» он формулирует свое понимание торговли, ее роли в жизни человечества и государств. Эта тема не исчерпывается только страницами первого тома, она находит свое дальнейшее развитие и в последующих книгах и томах.

Начинает же Чулков с того, что «по общим правилам купечество есть орудие Коммерции. Оное составляет благополучие общества не потому только, что прибыль казне пошлинами приносит, но потому более, что сей класс ободряет земледельство, служит к обогащению общественному, и в политических делах бывает иногда великою подпорою государствам. Но как торговля по всей обширности ея, часто применяется, то никто в самом деле полезен быть не может публике, ежели не имеет случая знать интерес и ревность между торгующими державами [с. 31:] а к сему приступить инаково не возможно, как иметь всегда пред глазами правила и описания оныя во всех ея частях»*.

__________

* Историческое описание... Т. 1. Кн. 1. Предуведомление. С. 15.

 

Далее на нескольких страницах автор раскрывает актуальность своего сочинения: «...единственной Системы вкупе ни на какую особенную торговлю не нашел я ни единыя; а о древней российской торговле усмотрел в Летописях и Историях наших разсеяные весьма краткие, темные, и иногда не вразумительные упоминания, тож и в Иностранных писателях. Следовательно, купечество наше хотя бы и желало, но за невозможностью достаточным сведением о торговле нашей пользоваться не могло, что и понудило меня по долгу всеподданнейшей службы моей... к приведению всех государственных классов и дел в законное восстановление, собрать полную Систему как бывшей до сего, так и ныне отправляющейся торговли»*. Чуть ниже Чулков еще раз возвращается к этой теме, указывая: «Предпринимали описывать Российскую Коммерцию, многие Иностранные и Российские писатели, но все оное происходило по частям, и можно сказать что почти еще никто единственно о сей материи не описывал, и до сего времени не видали мы о том полной Системы и достаточной Истории»**.

___________

* Там же. С. 15—16.

** Там же. С. 18.

 

Расшифровывая свою «систему», автор пишет: «Намерении мои в предприятии сего труда суть следующие: 1. Показать древнее начало Коммерции нашей, то есть с какими народами Славяноруссы торговали...; 2. Где были их Порты и пристани; 3. С кем, и какие заключали Трактаты о торговле; /.../ 11. Потом сделать описание местоположения России, в каких частях, и чем оныя более избыточествует... 14. По чему какой из главных товаров среднею ценою, в каком месте покупается... 17. Из вывозимых Российских продуктов, всякие вещи или товары в других государствах, и где имянно переделываются, и какие к нам по переделке возвращаются»; и т.д.*

__________

* Там же. С. 16—18.

 

Если сделать обобщение, то автор ставит своей целью, во-первых, проследить историю развития российской торговли в рамках мировой; во-вторых, показать ее состояние на момент выхода работы в свет; в-третьих, проследить процесс возникновения и развития российской промышленности; в-четвертых, показать историю и развитие зарубежной торговли и промышленности, в-пятых, ввести в оборот единую терминологию, привести к единообразию торговое делопроизводство. Ставя перед собой трудоемкую задачу, автор, в то же время, реально оценивает свои возможности и делает оговорку: «Есть лиж сие мое сочинение и не составит во всем достаточной истории о торговле нашей, то подаст может быть повод искуснейшим меня сочинить совершеннейшею»*.

____________

* Там же. С. 20.

 

[с. 32:] Подводя теоретическую базу в вопросе о пользе развития торговли Чулков в этом месте своего сочинения встает на позиции теории меркантилизма. «В общем рассуждении главная польза... торгующих купцов в том состоит, чтоб наши собственные и внутренние товары в цене не были унижены, а напротив того иностранные... надмерно возвышены; а содержать бы оную цену... в надлежащей пропорции. Но понеже у нас всякому купцу, не взирая на его капитал и состояние вольно при портах и на границах чем не похочет торговать, то разные окрестности понуждают их сей главный пункт нарушать»*. И далее — «Упражняющиеся в политических и купеческих делах нации... ведая, что общество тогда, и тем паче в лучшее состояние приводится, когда Коммерция такое везде имеет обращение, чрез которое интересы великих капиталистов до посредственных, а от посредственных к меньшим и ко всем прочим пропорционально доходят... нашли для того за потребное сочинять в Коммерции особые общества или купеческая компании разделять купцов на разные классы, или гильдии, и различать кому торговать оптом, и кому в розницу... Введение и наблюдение сих порядков служило им к немалой пользе...»**.

___________

* Там же. Предисловие. С. 26.

** Там же. С. 27—28.

 

В целом же работа Чулкова менее всего преследовала теоретические задачи, а носила чисто прикладной, практический характер. Поэтому какие-то теоретические вопросы вплетены в общепрактические рассуждения, анализ которых тоже может дать ответ на воззрения автора.

Особое внимание М.Д. Чулков уделяет вопросам обучения подрастающего поколения «купеческого чина людей» и систематизации бухгалтерского учета. «Ежели... посмотрим мы на те нации, которые чрез Коммерцию свою издавна прославлялись, и имеют оную в наилучшем и сильнейшем состоянии, то ясно увидим, что воспитание их детей от нашего купеческого чина весьма отменно, и противу наших купцов... несравненно лучшее. Они научив их тому, что всем вообще необходимо есть (т.е. чтению и исправному письму и нужным частям арифметики) приводят их в первых к познанию тех языков, кои им в Коммерции их надобны, а по том и к честному с людьми обхождению, а затем всем для науки и практики купеческой... Ибо о торговле то же можно сказать, что о многих науках, т.е. что и в ней находится безконечное множество вещей...»*.

__________

* Там же. С. 54—55.

 

Проблема подготовки квалифицированных кадров для ведения торговли в России того времени просто не ставилась на официальном уровне. Поэтому, поднимая и ставя на уровень значимости «других наук» торговлю, Михаил Дмитриевич как бы подталкивал правительство и общество к решению данной проблемы, т.е., видимо, к созданию специальных учебных заведений. [с. 33:] Может быть даже исходя из примера «Генерального плана Московского Воспитательного Дома», который по указу 2 августа 1767 года должен был обучать детей искусствам и ремеслам, готовя их в «третий чин людей»*.

___________

* Гольцев В.А Законодательство и нравы в России XVIII в. Изд. 2-е. СПб., 1896. С. 107.

 

Ратуя за систематизацию бухгалтерского дела в торговле, Чулков пишет: «... порядочное содержание книг, все в купеческих делах искусныя нации почитают за великое подкрепление, не только собственного капитала и кредиту, но и всей Коммерции. /.../ Сия порядочному содержанию книг и счетов наука столь нужна в купечестве может и у нас... основана быть к немалой пользу купечества»*.

____________

* Историческое описание... Т. 1. Кн. 1. Предисловие. С. 48, 53.

 

Опираясь на опыт европейских государств, Чулков обоснованно доказывает на нескольких страницах пользу своего предложения и, как окончательный довод, приводит список в 150 купеческих фамилий Москвы, которые пришли к разорению лишь из-за запутанности в делопроизводстве, по мнению автора. Таким образом, Михаил Дмитриевич развивает идею, которую высказал до него первый член-корреспондент Академии наук П.И. Рычков. В 1775 году тот писал, предлагая распространить в России итальянскую бухгалтерию: «Сия порядочному содержанию книг и счетов наука, столь нужная в купечестве, может и у нас на тех же регулах основана быть к немалой пользе...»*.

___________

* Рычков П.И. Продолжение переписки между двумя приятелями о коммерции // Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие. СПб., 1775. Декабрь. С. 513—514.

 

На этих же страницах Чулков начинает развивать еще одну проблему, которая проходит через все сочинение — это этика поведения «купечествующих». «Правда и верность суть такия добродетели, без которых никакое общество состоять не может, Коммерция без них по мнению искусных в ней людей как тело без души почитается, как и Монтескьэ разсуждая о торговле говорит, Коммерция истребляет пагубные предуведомления и почти за всеобщее правило принять можно, что везде, где есть благонравие, там есть и торговля, и везде где есть торговля, там и благонравие. А понеже купечество куплею и продажею вещей касается до всякого чина и состояния; следовательно между купцами и продавцами всегда множество таких людей бывает которые пренебрегая те святые и в жизни человеческой столь нужныя добродетели желают корыстоваться и богатиться всякими удобь вымышленными обманами и подлогами...

То всяк здравое разсуждение имеющий, легко может понять, что от пренебрежения и нарушения оных главных добродетелей во внутренней Коммерции великия помешательства и затруднения, а в Портовой и заграничной часто и самое разорение приключается»*. И чтобы усилить свою мысль, Чулков восклицает: «...совестно и честно торгующий купец не взирая на все чинимыя пронырства и обманы держится всегда справедливости. От [с. 34:] чего капитал его во всяких случаях безбедственным находится»**.

___________

* Историческое описание... Т. 1. Кн. 1. Предисловие. С. 33-34.

** Там же. С. 35.

 

М.Д. Чулков попытался написать не просто утилитарное пособие для купцов, но, ставя свою работу вровень с научными исследованиями, он публикует, т.е. вводит в оборот, необходимый понятийный аппарат, крайне важный элемент для нарождающейся науки, такие термины как: акция, аттестат, банкир, банкрот, вексель, мануфактура, коммерция, сухопутная, морская, внутренняя, внешняя, оптовая, мелочная, денежная и многое другое, кредит, компания, компанейские билеты и проч. Таким образом, автор предпринял попытку решить одну из задач, которая стояла перед русскими экономистами XVIII века*.

___________

* Аникин А.В. Указ. соч. С. 58.

 

В среде потенциальных читателей данного сочинения большой интерес, в первую очередь, вызвали различного рода книги практического, прикладного характера*, М.Д. Чулков претворяет в жизнь идею М.В. Ломоносова, выраженную им в 1763 г. в проекте «Экономического лексикона российских продуктов и показания внутреннего и внешнего оных сообщений с принадлежащими к тому ландкартами», идет дальше своего предшественника, публикуя «Историческое описание российской коммерции».

__________

* Блюм А.В. Массовое чтение в русской провинции конца XVIII — пер. четв. XIX в. // История русского читателя. Вып. 1. Л., 1973. С. 51—52.

 

В основном оставаясь в рамках традиционных для того времени в России государственного протекционизма и меркантилизма, точка зрения Чулкова не совпадает в ряде своих утверждений с этими теориями. Точнее — в позиции Михаила Дмитриевича обнаруживаются элементы фритредерства, которое получило распространение в Западной Европе и России лишь в XIX веке*.

__________

* Смотри, например: Вопросы экономической и социальной истории России XVIII—XIX вв. Тула. 1973; Проблемы общественной мысли и экономическая политика России XIX—ХХ вв. Л., 1972.

 

Как известно, поздний меркантилизм отстаивал, в частности, развитие лишь тех отраслей промышленности, изделия которых при их продаже в другие государства приносили прибыль, а также выступал за монопольные торговые компании. Чулков же по этому поводу пишет: «...заключить можно, что надобность государства требует всякими мерами стараться, дабы всякие художественные товары, хотя бы они действительно были нужны, или токмо к способности, или к приятности жизни человеческой принадлежали, поелику возможно, в отечестве деланы были. Ибо если такие товары вывозили из других земель, то должно на оные променивать великое множество собственных продуктов...»*.

_________

* Историческое описание... Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 28.

 

Отношение к торговым компаниям у Михаила Дмитриевича выражено следующей «формулой»: «По состоянию и расположению нашего купечества будут компании не так полезны, как для купцов другого государства... в коммерции и политике компании призваны более вредными нежели полезными... Здесь того не разумеется, чтоб отвергать те компании, где два или три [с. 35:] купца соединяются в одну контору... но отвергается общая, и тем самым исключительная; (а без исключения компания выгоды иметь не может)...»*.

___________

* Там же. Т. 1. Кн. 1. Предисловие. С. 28—30.

Одними из основных требований английских фритредеров XIX в. являлись отмена регламентации промышленного производства, свобода торговли и невмешательства правительства в частную предпринимательскую деятельность.

Те же самые идеи выдвигает и М.Д. Чулков в своем произведении: «... и есть так подлинно, что умножением мануфактур и заводов всегда обогащаются государства и в лучшем и сильнейшем состоянии находятся не те области, которыя материальными товарами и растущими в них избыточествуют, но... те, где Мануфактуры и полезныя Художества умножены и процветают ...искусный и капитальный купец ведая отечества своего и окрестных мест состояние... определяет, что и куда отправлять простыми материалами, где, и для которых в отечестве своем строить заводы и фабрики... Сей пункт в разсуждениях о Коммерции достоин так же великаго уважения...»*.

__________

* Там же. С. 44—46.

 

Еще определеннее автор пишет о свободе торговли: «И признано за основательное, что всякий торг отправляющийся по силе возможности и произволу каждого купца в особенности государству больше прибыли приносит своим непрерывающимся продолжением, только бы правительство оному покровительствовало, по тому что такой торг бывает с меньшим росходом, и каждый своего собственного интереса более изыскивает применяяся всегда к своему собственному положению, не давая в том никому отчета, и определяя все по своему изволу»*. Эта мысль не единожды встречается в произведениях Чулкова. Квинтэссенция пространных рассуждений Михаила Дмитриевича по этому поводу заключена, на наш взгляд, в следующем выражении: «...всякие учреждения и уставы, до коммерции касающиеся, долженствовали б утверждаться на следующих основаниях: трудолюбие произходит от вольности, продажа товаров от дешевой цены, дешевая цена от множества работников, или продавцов; а от продажи товаров изобилие в народах, чрез что единое приводятся государства в цветущее и благополучное состояние»**.

__________

* Там же. С. 29.

** Там же. Т. VI. Кн. IV. С. 39—40.

 

Однако, необходимо отметить, что Чулков не был оригинален в подобном подходе. Почти на тех же позициях стояли профессора Московского университета И.А.Третьяков и С.Е. Десницкий, прошедшие курс обучения в Глазговском университете и слушавшие лекции А. Смита, Д. Юма и Г. Блэкстона.

«Отвечая на вопрос об источнике богатства страны, Третьяков отличался от меркантилистов, считавших главным источником богатства внешнюю торговлю, и физиократов, считавших таковым земледелие. Третьяков, как и А. Смит, полагал, что ис-[с. 36:]точником вещественного богатства является труд в его общественно совокупном виде, в качестве разделения труда. Вместе с выводом, что общественное разделение труда порождает обмен и создает богатство народа... Он, как и Смит, отрицал тезис меркантилистов, что золотые и серебряные деньги и денежный материал, т.е. благородные металлы составляют богатство народа. Третьяков заявлял, что богатство заключено в вещах, товарах»*.

__________

* Бак Н.С. Антифеодальные экономические учения в России второй половины XVIII века. М., 1958. С. 57—61.

 

Почти то же самое мы видим у Чулкова: «Когда золото и серебро принято за цену всех товаров и всякого имения, то надлежит коммерцию учредить таким образом, чтоб больше привезено было оных металлов в государство, нежели вывозится; или по крайней мере смотреть, чтоб привоз и вывоз были равны», — однако, отмечает автор, — «Сколь не прибыльна иностранная коммерция для государства, она не совсем нужна. Государство не имея никакой коммерции с другими народами, может процветать, быть сильно и богато, есть ли только собственныя его манифактуры и фабрики находятся в цветущем состоянии... жители оной могут довольствоваться собственными своими манифактурами и фабриками, и внутренним отправлением торгов из одной провинции в другую. Сие не по одной теории вероятно»*.

__________

* Историческое описание... Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 29—33.

 

У С.Е. Десницкого «коммерческое состояние» общества выведено как конечная цель человеческого прогресса. «Но, к счастию наших времен, новейшими и рачительнейшими испытаниями природы человеческия открыты нам несравненно ближайшие средства к исследованию народов в различных преуспеваниях по таким обстоятельствам и состояниям, по которым они, начинаясь от первобытного своего общежительства со зверьми, восходили до высочайшего степени величества и просвещения. Таковых состояний роду человеческому... четыре, из которых первобытными почитается состояние народов, живущих ловлею зверей и питающихся плодами саморождающимися на земле; вторым — состояние народов, живущих скотоводством, или пастушеское; третьим — хлебопашественное; четвертым и последним — коммерческое»*.

_________

* Десницкий С.Е. Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в различных состояниях общежительства... говоренное... апреля 21 дня 1781 года // Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVШ века. Т. 1. М., 1952. С. 270.

 

Десницкий заявлял, что «купечеством больше народы скрепляются и соединяются, нежели каким другим средством»*, и дальше — «лишать человека владения или препятствовать ему в употреблении своея вещи есть явное беззаконие и что владеющий оною имеет право употреблять ее по своему произволению»**.

___________

* Десницкий С.Е. Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции. говоренное... июня 30 дня 1768 года // Там же. С. 191.

** Десницкий С.Е. Юридическое рассуждение... о собственности... говоренное... апреля 21 дня 1781 года // Там же. С. 273.

 

Конечно, у Чулкова нет той четкости и ясности в теоретических вопросах, которая присуща московским профессорам. Третьяков и Десницкий были учеными, и поэтому их позиция [с. 37:] более похожа иа научную гипотезу. Чулков же больше исходил из реальной жизни, в которой приходилось купечеству отстаивать свои интересы. Работа Михаила Дмитриевича — это скорее руководство к действию, к практической деятельности, хотя оно не отрицало и конечной цели — «коммерческого состояния общества».

Необходимо помнить при этом, что М.Д. Чулков, в силу своего положения, будучи чиновником государственного учреждения, и, более того, получив высочайшее позволение императрицы на написание своей работы, не мог себе позволить открыто фрондировать, как Десницкий и Третьяков, общественные устои и официальную идеологию. В целом же, как можно заключить из анализа данного его произведения, он отстаивал приоритеты третьего сословия, апеллируя при этом к новейшим достижениям буржуазной экономической мысли. Даже в Англии фритредерство полностью победило лишь в середине XIX века, а во Франции это течение начало себя активно проявлять лишь в период Второй империи.

Таким образом, причислять М.Д.Чулкова к представителям дворянской экономической мысли, как это делают некоторые исследователи, можно лишь с большой долей условности, при учитывании того, что он выступал за просвещенную монархию. Но это было характерно и для других мыслителей второй половины XVIII в., которых однозначно причисляют к буржуазным идеологам.

Отсутствие прямой критики крепостничества в «Историческом описании...» еще не дает повод считать автора сторонником данной системы. Более того, общий тон сочинения подчинен идее свободной предпринимательской деятельности, что уже шло в разрез с социальной политикой абсолютистского государства. Хотя достижение данной цели, по мысли Чулкова, вполне возможно было в рамках развития просвещенного абсолютизма. И это не мешало Михаилу Дмитриевичу не поддержать ни А.П. Сумарокова в его дворянско-апологетических взглядах*, ни М.М. Щербатова в его трактовке «естественного права»**, ни других дворянских идеологов. Он намного опередил в своем подходе такого выдающегося мыслителя XVIII века как Я.П. Козельский, ратовавшего за общество «всеобщей умеренности»***.

___________

* Смотри, например: Булич Н.Н. Сумароков и современная ему критика. СПб., 1854.

** Смотри, например: Русская мысль в век Просвещения. М, 1991.

*** Бак И.С. Указ. соч. С. 75.

 

Отстаивая экономические свободы для купечества, Чулков, естественно, подразумевал свободу политическую. Выдвигая и отстаивая тезис о том, что «коммерция есть наиважнейшая суть государства», Михаил Дмитриевич выстраивает логически выверенную, по его мнению, схему общеисторического развития че-[с. 38:]ловечества, в которой коммерция представлена как движушая сила прогресса.

В «Историческом описании...» представлена следующая периодизация всемирной истории: первый период — от сотворения Адама и Евы до всемирного потопа; затем наступают послепотопные «ветхозаветные времена» и античность; третий период — это когда «общество просвещает нравы».

Предначертанность исторического возникновения и развития торговли, по мнению автора, как данность заложена еще до появления людей: «Нет почти земли, которая бы не имела своих натуральных продуктов. Провидение Божие... снабдило каждую землю такими вещами, которых в других ... или совсем нет, или хотя и есть, только не такой доброты и не так обильно»*.

___________

* Историческое описание... Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 49.

 

Эта же заданность по Чулкову проявилась и в акте сотворения Адама: «Всемогущество и предвидение Божие... влияв при том в перваго человека всех тех темпераментов такую пропорцию, дабы произошли из того разные склонности и нравы, и чтоб его потомство, то есть человеческой род время от времени побужден и устремлен был к населению всего мира, и к сообщению между собою...»*.

__________

* Там же.

 

Первый этап, с которого собственно и начинается у Михаила Дмитриевича история торговли (обмена), — это время первопотомков Адама и Евы. «Они ж для жития своего научились делать скинии или храмины; что можно почесть за первое в свете рукоделие, и вероятно, что еще тогда одни от других нужное заимствовали... следственно уже в самых первейших временах было купечество, а по меньшей мере взаимство или вид некоторой нынешней коммерции подобный»*. Хотя в другом месте Чулков выводит в качестве первопричины не человека, а Бога: «А дабы начать от древнейших времен, то повествует нам Писание: И сотвори Господь Бог Адаму и жене его (то есть по их падению) ризы кожаны и облече их»**. При этом автор не забывает упомянуть, что «мануфактуры имеют свое начало от искусства в одежде и от других сему подобных художеств»***.

___________

* Там же. Т. II. Кн. I. Предисловие.

** Там же. Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 3.

*** Там же.

 

Несмотря на ярко выраженный религиозно-апологетический подход, Чулков пытается непредвзято оценивать факты, представленые в Ветхом завете: «прежде потопа ни о каких промыслах под имянем торгу и купечества нигде не упоминается»*. Хотя сразу же вслед за ятим у автора идет пространное рассуждение в защиту своей точки зрения: «однако... состояние тех времен, подают об оном ясное свидетельство. Например: видим, что Каин сын Адамов, по промыслу своему будучи земледелец, в самых первейших временах построил город во имя сына своего Еноха, из чего должно заключить, что имел он при том не только работников и разных художников, но и все те припасы, [с. 39:] какие у нас употребляются при таких строениях. Равномерно сему когда помыслим, что Ною при строении ковчега махины столь великия и предивныя архитектуры требовалось людство не малое, многие железные инструменты яко топоры и пилы и протчие при строении кораблей употребляемые припасы...»**.

___________

* Там же. Т. II. Кн. 1. Предисловие.

** Там же.

 

Как будто предвидя возможные возражения против своих утверждений, Чулков отмечает, что «не удобно доказать, чтоб все оные толь многие инструменты и припасы от самого Ноя зделаны, или без привозу отъинуда на одном том месте, где он обитал, получены быть могли: то несомненно следует, что он людей к тому строению употребил не без мзды, и все те вещи доставал из разных мест не иначе, как наймом и покупкою: ибо о нем точно показано, что он был делатель земли и виноградов; что Коммерцию также подтверждает»*.

_________

* Там же.

 

Подводя черту под своими размышлениями, Михаил Дмитриевич делает вывод: «Что уже собственно принадлежит то Коммерции, то разсуждая выше изображенное ясно видим, яко в том великом людстве, какое до потопа по всей земле быть сказуется, и в первые времена была она необходима, светкия истории точно об ней упоминают»*.

_________

* Там же.

 

Второй этап всемирной истории по Чулкову характеризовался несколькими процессами. Во-первых: «видим в людях удивительное размножение и разселение»; во-вторых, «разделение языков и разных уже в людях промыслы»; в-третьих, появляются «золотые дидрахмы» и «серебрянники»; в-четвертых, «возникают общества и области, в которых под разными именами находились правители»*.

_________

* Там же.

 

Обосновывая закономерность поступательного развития человечества вплоть до образования государств («обществ»), автор отмечает: «И когда по предписанному основанию натуры сему быть определено, чтоб один от другаго, и место от места заимствовали, то Коммерция была также необходима... и тако около трех сот лет по потопе купля и продажа, и имя купечества, во священном писании точно уже упоминается»*. Данный процесс шел от развития «ремесла и художеств» к торговле, от коммерции к образованию «обществ».

_________

* Там же.

 

При этом Чулков отмечает асинхронность в историческом развитии народов — «в следующих веках по потопе Сарматы, древние Греки и Германцы имели странствующую жизнь; упражнялись токмо в ловитве и делали себе одежду из кож звериных. Сим образом живут и ныне некоторые северные народы...»*. И тут на первое место у автора выходят преемственность и взаимовлияние, которые и определяют дальнейшую историю народа. «Восточные народы... начали прежде всех чинить друг другу вспоможение взаимными услугами. Там видим мы художеств [с. 40:] происхождение... Греки научаются от финикиян..., посредством купечества Греков и восточных народов Рямлянам... стали быть известны»**, и так далее. Эта тенденция, по Чулкову, развиваясь по пути усовершенствования и расширения, не прекращается вплоть до XVIII столетия, захватывая все больше и больше народов — от Китая и Индии до Америки. «Провидение Божие, которое посредством обхождения и торгом, яко общим союзом определило всем жителям земноводного шара жить в соединении и дружестве...»***.

_________

* Там же. Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 3.

** Там же. С. 4—6.

** Там же. С. 49.

 

Несмотря на общую поступательность развития этого процесса Михаил Дмитриевич, в то же время, отмечает: «Финикия, Египет, Карфаген и Рим весьма ясно показали свету, до какого степени блаженства человеческое общество достигнуть может помощию Коммерции, и коликим бедствиям подвергается оно через нерадение об оной. Сии области зделавшись прежде предметами удивления света, представили ему наконец плачевнейшее позорище. Пренебрежение напоследок ими коммерции попрало все их великолепие, обезобразило красоту, сокрушило крепость, и испровергло их до основания и с такою свирепостию, что шум их падения не смотря на безмерную отдаленность времен и до наших ушей достиг; а печальным их и в пепле своем погребенным развалины жалостным суть свидетельством, сколь полновластию обладает коммерция судбиною человеческаго общества, коль сладкое благоденствие приобретается прилежанием к оной, и коль неизбежимо есть разрушение общества тогда, когда оная в небрежении будет оставлена»*.

_________

* Там же. Т. II. Кн. I. Предисловие.

 

Чулков как бы подводит этим высказыванием черту под определенным временным отрезком и выделяет дальнейшую историю в отдельный период, когда «общество просвещает нравы».

Автор пишет: «Понеже издревле многие прозорливые Государи и Народы побуждены были всеми силами стараться о распространении Коммерции не токмо с соседними, но и отдаленными народами для того, что торговля и сообщение с пограничными и отдаленными владениями к приращению и усилению каждого Государства лучшими суть основаниями. И каким то благополучным случаем открылось, учреждено и в будущие веки твердо основано, о том предложу я кратко из достоверных известий Исторических»*.

__________

* Там же. Т. I. Кн. 2. С. 2.

 

По мере изложения исторического материала Чулков несколько раз подчеркивает идею о потенциальном равенстве шансов всех народов в общеисторическом прогрессе: «должно то мнение, яко бы народ, начавший упражняться в мануфактурах и фабриках позже другаго, не может своего товара легко избыть, по большей части почесть за неосновательное»*.

____________

* Там же. Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 21.

 

[с. 41:] По мнению автора все зависит от того, «в каком состоянии будут науки в государстве», — «Такой народ, в котором науки процветают, всегда больше имеет остроты разума, способности и вымыслов, нежели такой, где науки находятся в худом состоянии; мануфактуры и фабрики в первом скорее в совершенство притти могут, нежели в последнем»*. Чулков пишет, что это «подтверждается весьма многими примерами: Когда науки процветали еще в одной только Италии, а прочия части Европы все погружены были во тьме невежества, тогда и мануфактуры находились в одной только Италии, так как в последующия времена Англия, Франция и Голландия, получив просвещение в науках, прославились и мануфактурами»**.

____________

* Там же. С. 61.

** Там же. С. 62.

 

Этот закон вполне правоприменим и к России. В подтверждение этого Михаил Дмитриевич приводит слова Петра I: «Летописцы говорят, что все науки имели древнее свое жилище в Греции, откуда судьбиною времен выгнаны, разпространились в Италии, а потом и во всех Европейских землях... Ныне пришла же пора до нас... Странствование наук уподобляю я течению крови в теле человеческом; да я и надеюсь, что оне оставят некогда Германию, Францию и чрез некоторое время у нас пробудут, потом паки в Грецию, в свое древнее отечество, возвратятся»*.

__________

* Там же. Т. V. Кн. I. Предисловие. С. 12.

 

При этом Чулков выказывает явное предпочтение монархическим государствам перед республиками. «Примечали, что в прежния времена купечество и манифактуры процветали наипаче в вольных республиках. Тир, Кафраген, Венеция, Генуя, Ганзеатские города, Голландия, яко купечество прославившиеся республики подали повод к такому разсуждению. Но может быть впредь, равномерным образом заключать будут, что коммерция и манифактуры лучше процветают в самодержавном государстве ...в нынешнем столетии Франция показала, что и в самодержавном государстве купечество удивительным образом прирасти сможет»*. Более того, автор усиливает эту мысль следующим высказыванием: «Сие подлинно, что когда в республиках к заведению коммерции и манифактуры потребно долгое время, то самодержавной Государь может сие произвести в действо весьма скоро, есть ли только примет надлежащия к тому меры. Помощию неограниченной своей власти может он получить великое множество способов, которых республики лишены»**.

___________

* Там же. Т. VI. Кн. III. Предисловие. С. 58—59.

** Там же.

 

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Всемирная история выступает у Чулкова как поступательное развитие всех народов через реализацию замысла Божьего, хотя и с явной асинхронностью национальных историй. При этом автор всячески обосновывает свою позицию относительно того, что торгов-[с. 42:]ля — это лучшее «свойство человека» и важнейшее для общеисторического прогресса занятие: «Не есть погрешительно, чтоб прилежание к Коммерции назвать самым полезнейшим для рода человеческого упражнением, и добродетелею самою достойнешею внимания всех тех, которым всевышний промысел попечение о благосостоянии человеческаго общества поручить благоизволил. Ибо то, истинно, что Коммерция есть верховная обладательница судьбины человеческаго рода, и что принадлежать к ней, есть стараться о благоденствии онаго, и есть дело самых высочайших особ достойное»*. Цель истории заключена по мнению Чулкова в том, чтобы «коммерция открывая недра натуры, извлекает из них к нашему употреблению и такия сокровища, о пользе, приятности и красоте которых мы бы без нее и понятия не имели; а обтекая отдаленнейшие вселенныя пределы собирает в одно место то, кто в чем недостаток имеет, так что человек живучи в одном своем отечестве, может пользоваться всеми натуры произведениями, по всему земному пространству, по причине разных их качеств и свойств разсеянными». Далее: «Человек есть такое существо, которое для сожития и обхождения от Бога создано, и потому пред всеми прочими тварьми, находящимися на земле, снабдено такими свойствами и разумом, что потомству перьваго человека удобно, или так сказать, нужно было по всей земле распространиться, построить города, составить разныя правительства и общества...»**.

___________

* Там же. Т. II. Кн. I. Предисловие.

** Там же.

 

В этом сочинении М.Д.Чулков выступает не просто как сторонник всемерного развития торговли, а как апологет купечества, точно также как М.М. Щербатову была присуща позиция апологии дворянства* .

___________

* Русская мысль в век Просвещения. М., 1991. С. 183—191.

 

Произведение Чулкова резко выделяется в ряду других исторических трудов XVIII века. Поставив в центр своего изложения развитие торговли и промышленности, он ушел от традиционного подхода историков начала и середины века*. Разошелся Михаил Дмитриевич и с историческими взглядами республиканца А.И. Радищева, который отстаивал цикличность исторического процесса**, и с мнением дворянского историка Н.М. Карамзина, противопоставлявшего Россию Западу***.

___________

* Черепнин Л.В. Указ. соч. Лекции 6, 7, 8, 9.

** Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XVIII — первая половина XIX в. М., 1985. С. 179—180.

*** Там же. С. 187—192.

 

Чулков, отстаивая тезис о поступательном развитии всемирной истории, органично вписывает в этот процесс и «Славяноруссов» — Русь — Россию. И одновременно с этим он четко показывает, что Россия не Запад, — это отдельная, самостоятельная, полноценная историческая данность.

Будучи сторонником просвещенного абсолютизма, Михаил Дмитриевич не отходил от своей позиции. «Выдающихся людей той эпохи как социальных мыслителей объединяет... — то, что — все свои надежды на прогресс они связывали с деятельностью [с. 43:] самодержавной монархии. Вера в благотворное всемогущество власти была связана с опытом деятельности Петра I»*. Более того, фундаментальное произведение «Историческое описание российской коммерции...» представляет собой общую характеристику, общую систематизированную историю русской промышленности и торговли, освещает большой круг экономических проблем под определенным углом зрения, с позиции купца, переходящего к предпринимательской деятельности**.

__________

* Аникин А.В. Указ. соч. С. 45—46.

** История русской экономической мысли. Т. 1. Ч. 1. М., 1955. С. 492.

 

Этот первый и явно удачный опыт экономической истории России от древности до второй половины XVIII столетия, написанный с позиции буржуазной идеологии в период ее становления*, намного опередил свое время**.

____________

* Пештич С.Л. Указ. соч. С. 336. Смотри для сравнения, например: Блюмин И.Г. Очерки экономической мысли в России в первой половине XIX века. М.—Л., 1940. С. 50—53, Он же. История экономических учений. (Очерк теории). М., 1961. и др.

 

«Начиная с Татищева, в особенности после произведений П.И. Рычкова и работ других русских историков и экономистов, а также трудов иностранных ученых, Чулков окончательно сформулировал широкое понимание истории коммерции. Под историей русской коммерции он понимал не только историю русской торговли, но и историю промышленности и ремесла, транспорта и связи, кредита и денежного обращения... Чулков отчетливо подчеркивал большую роль купечества в жизни общества. Его объемистое «Историческое описание...» открывается знаменательным заявлением, свидетельствующим о том, что буржуазия стала осознавать свою социальную силу»*. В первом томе первой книги в Предуведомлении Михаил Дмитриевич начинает свой труд со слов: «По общим правилам купечество есть орудие Коммерции. Оное составляет благополучие общества не потому только, что прибыль казне пошлинами приносит, но по тому более, что сей класс ободряет земледельство, служит к обогащению общественному, и в политических делах бывает иногда великою подпорою государствам»**.

___________

* Пештич С.Л. Указ. соч. С. 336; Смотри также: Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен до 1917 года. Изд. 2-е. М., 1993. С. 256, 259 и др.

** Историческое описание... Т. I. Кн. 1. Предуведомление. С. 15.

 

[далее на с. 43-45 примечания 1-79 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки), в т.ч. на с. 43: 1-7; с. 44: 8-41; с. 45: 42-79] [с. 46:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

ГЛАВА III. РОССИЙСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В ТВОРЧЕСТВЕ ЧУЛКОВА

 

— Стенания народа

Всех несносней в свете зол.

М.Д. Чулков

 

Характерной отличительной особенностью положения зависимых крестьян в XVII в. от XVIII в. является то, что по Соборному Уложению, нормы которого в основном продолжали действовать и в XVIII веке, крестьянин сохранял определенные права владения своим наделом и хозяйством. Закон охранял его жизнь и имущество от произвола феодала. Зависимый крестьянин наряду с другими социальными слоями общества обладал свойством правосубъектности. Законом не ограничивалась его сельскохозяйственная и промысловая деятельность*. Экономическая, т.е. поземельная, зависимость преобладала над личной.

___________

* Маньков А.Г. Уложение 1649 г. — кодекс феодального права России. Л., 1980. С. 93—110; История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. М., 1986. С. 317; Смотри также: История крестьянства СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Т. 2. М., 1990. Гл. 5.

 

В XVIII в. ситуация меняется в корне. Крестьяне «без особых разрешений владельцев не могли уходить из деревень на заработки (указ 1724), брать откупа и подряды (1731), вступать в финансовые сделки с посторонними людьми (1761)»*. Особую роль в формировании положения зависимых крестьян в первой половине века сыграл ряд правительственных указов. В 1741 г. Елизавета Петровна отстранила крепостных крестьян от принесения присяги при престолонаследии. Вместо них присягу приносил их владелец. :Это привело к сильному диссонансу в мировосприятии всего крестьянства.

_________

* История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. 3. М., 1986. С. 317—318.

 

На фоне начавшегося с конца XVII в. перехода России от Средневековья к Новому времени*, на фоне роста личностного самосознания**, складывания нового мировоззрения***, на фоне петровской идеологии, утверждающей, что польза государства превыше всего, это воспринималось как явное несоответствие «правде Божьей»****.

________

* Черепнин Л.В. Вопросы методологии исторического исследования. М., 1981. С. 186—187; История России с древнейших времен до конца XVII в. М., 1996. С. 557.

** Смотри, например: Черная Л.А. Проблема человеческой личности в русской общественной мысли второй половины XVII — начала XVIII вв. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. М., 1981; Она же. Русская мысль второй половины XVII — начала XVIII в. О природе человека // Человек и культура. М., 1990.

*** Клибанов А.И. К характеристике новых явлений в русской общественной мысли второй половины XVII — начала XVIII в. // История СССР. 1963. № 6.

**** Смотри, например: Клибанов А.И. Народная социальная утопия России. М., 1977; Захарова Л.Ф. Положение крестьян в общественно-политической мысли в России XVIII века. М., 1969.

 

Исследуя архивный материал того времени, В.В. Мавродин отмечает, что во многих крестьянских челобитных проходит мысль о том, что их, крестьян, дело — дело государственное. Ища «правду», крестьяне заботятся не только о себе, а и о государстве*.

_________

* Мавродин В.В. Классовая борьба и общественно-политическая мысль в России в XVIII в. (1725—1773 гг.). Л., 1964. С. 177.

 

Несмотря на это, законодательные акты правительства 1760—1767 гг. практически довели крепостное право до логического конца*. Особое место в этом ряду занимает указ «О праве помещиков отдавать неугодных им крестьян в каторжную работу» 8 января 1765 года. «Крепостное право в России достигло своего апогея, превратившись в нечто похожее на рабство»**.

_________

* Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9-ти тт. Т. 5. М., 1987. С. 499.

** Там же. С. 16.

 

Параллельно с этим шла консолидация господствующего сословия, происходило окончательное оформление его привилегий, что нашло яркое отражение в «Манифесте о вольности дворянства» от 18 февраля 1762 года и «Грамоте на права, вольности и [с. 47:] преимущества благородного российского дворянства» от 21 апреля 1785 года.

Эти два разновекторных процесса существовали в единой христианско-православной мифологеме. «Мы по природе все равны и нет достойнейшего, ибо Бог всех равно любит, посему и счастье должно быть одно и общее», — писал в 1769 году Н.Г. Курганов*. Те же мысли высказывал в своих проповедях епископ Дамаскин: «...представляется нам, что мы по природе все равны... все из одинаковых рождаемся людей, одинаковый имеем состав, одним и тем же подвержены бываем болезням, бедам и радостям..»; «...С самого низшего состояния человек может быть через малейшее свое действие благодетелем своего отечества и всего человеческого рода»**.

_________

* Курганов Н.Г. Российская универсальная грамматика или всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русскому языку с семью присовокуплениями разных учебных и полезнозабавных вещей. Спб., 1769. С. 294.

** Цит. по: Кузнецов Е.В., Никулин И.П., Титков Е.П. Епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин. Страницы жизни, деятельности, творчества. Арзамас. 1998. С. 90, 94.

 

АА. Кизеветтер отмечал, что помещичья власть вторгалась в самые сокровенные уголки крестьянской жизни. Для примера он приводит один из указов фельдмаршала А.В. Суворова своему приказчику: «Многие дворовые ребята у меня так подросли, что их женить пора. Девок здесь нет и купить их гораздо дороже, нежели в вашей стороне; купи для них четыре девки от 14—18 лет, лица не очень разбирай, лишь бы были здоровы». И далее: «Торговля крестьянами и оптом и в розницу принимала в течение века все большие размеры. Живой товар гуртом выводился на рынки... крестьяне продавались нередко вперемежку с прочими предметами домашнего обихода. Перелистывая "Санкт-Петербургские Ведомости" XVIII-го столетия, постоянно встречаем в отделе объявлений характерные строки в роде следующих: "Продается девка и поезжанная карета"; "В приходе церкви св. Николая Чудотворца, в школе, продается 20 лет, собою видная и к исправлению горничной работы способная девка и хорошо выезженная верховая кобыла"»*.

_________

* Кизеветтер А.А. Ук. соч. <Здесь в печатном тексте пропуск или редакторский недогляд: ни выше ни ниже ссылок на работы Кизеветтера нет. — Е.Ш.> С. 32—33.

 

По мнению исследователей, не было такого преступления в России, не было такого зверства и насилия, которого б не испытали крестьяне от своих помещиков*.

__________

* Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII в. 2-е изд. Спб., 1896. С. 80; Он же. Законодательство и нравы в России XVIII в. // Юридический вестник. 1886. № 3.

 

Русская журналистика второй половины XVIII века активно выступала с обличением крепостных порядков России*, с резким осуждением помещиков, которые безвинно мучили крепостных**.

___________

* Смотри, например: Берков П.Н. История русской журналистики XVIII в. М.—Л., 1952.

** Западов А.В. Новиков Н.И. — гражданин и писатель // Новиков Н. Смеющийся Демокрит. М., 1985. С. 9.

 

В отечественной науке XIX и особенно XX веков проблеме крепостного права вообще и вопросу отрицательной практики крепостных порядков на местах, в частности, посвящено достаточное количество исследований*. При таком подходе, естественно, упор делался на выявление и описание негативных образов дворян-помещиков. Но еще в 1909 году один из лучших специалистов по XVIII столетию В.В. Сиповский писал, что добродетельные помещики не редкость в русских произведениях XVIII века**. Более того, на анализе русской литературы второй половины XVIII века он приходит к следующему заключению: «...численное преобладание симпатичных образов и утешительных картин доказывает, что зло крепостничества в XVIII в. не [с. 48:] было так обострено, как это представлялось в тенденциозной литературе «обличения»***.

__________

* Смотри, например: Студенкин Г.И. Салтычиха // Русская старина. 1874. Т. 10; Адинцов В. Продажа людей 1760 г. // Русская старина. Т. 12. 1875; Семевский В.И. Крестьяне в царствование Екатерины II. Т. 2. Спб., 1901; Академику Б.Д. Грекову ко дню 70-летия. Сб. статей. М, 1952; Алеференко П.К. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России в 30—50-х гг. XVIII в. М., 1958; Индова Е.И. Инструкция князя М.М. Щербатова приказчикам его ярославских вотчин // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб. 6. М., 1965 и др. I

** Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1909. С. 108.

*** Там же.

 

Вся полемика вокруг отмены крепостного права в то время представляется, таким образом, несколько выспренной, потому что и критикуемые, и обличители отлично понимали всю утопичность идеи отмены или преобразования крепостной системы. Поэтому идейное противостояние А.П. Сумарокова, Е.Р. Дашковой, М.М. Щербатова и др. — с одной стороны, а Д.А. Голицыца Н.И. Новикова, А.Н. Радищева и иже с ними — с другой, в том вопросе выглядит как «вольные словоупражнения на заданную тему».

В связи с этим особое внимание заслуживает позиция более взвешенного, реалистического подхода к этой проблеме, которую занимали, например, С.В. Гагарин и Я.С. Сиверс. Именно к ним ближе всего примыкает по своим взглядам М.Д. Чулков.

Общая оценка крестьянства не единожды встречается у Чулкова в его всевозможных произведениях и научных публикациях. В «Пересмешнике или Славенских сказках» в 20 главе он пишет: «Крестьянин, пахарь, земледелец все сии три названия по преданию древних писателей, в чем и новейшие согласны, означают главного отечеству питателя во время мирное, а в военное крепкого защитника, и утверждают, что государство без земледельца обойтися, так, как человек без головы жить, не может...»*. Это высказывание относится к середине 60-х годов. Через 20 лет в 1786 году в IV книге VI тома «Исторического описания российской коммерции...» Михаил Дмитриевич развивает эту мысль: «Почти тому верить не можно, сколько земледельство, с прилежанием производящее, способствует к обогащению государств: от него распложается скот, умножаются люди, города обывателями населяются; польза онаго во всех чинах человеческаго общества преудивительныя действия производит; и потому премудры те уставы, которые до распространения онаго касаются»**.

__________

* Русская проза XVIII в. Т. 1. М.—Л., 1950. С. 145.

** Чулков М.Д. Историческое описание... Т. VI. Кн. IV. М., 1786. С. 28—29.

 

Противопоставляя две тенденции в отношении к сельскому хозяйству на примере Англии и Венгрии, Чулков отдает явное предпочтение английскому опыту: «В Венгрии самыя плодоносныя поля лежат впусте. В толь благословенной земле есть весьма мало жителей, для того что нет вывозу тамошних продуктов в другия государства»*.

_________

* Там же. Т. VI. Кн. III. С. 36.

 

Подробно разбирая политику английского правительства с конца XVII века, автор делает вывод: «Англичанину нет причины иметь попечения о изыскании способов, чтоб во время недороду хлеба не терпеть голоду, как у других народов бывает, кои выдумывают полезныя средства, токмо оными недостатка в хлебе не отвращают. У Англичан напротив того то за наилучшее средство почитается, как всенужнейшею в общем житии вещию, а именно хлебом, в покое и изобилии питаться»*. Принципиальная важность такого подхода становится полностью ясной, когда читаешь в «Пересмешнике» следующее высказывание ав-[с. 49:]тора: «Это уже известно давно, что у голодного хлеб на уме, и никакие гражданские дела не приходят тогда в голову, когда желудок пуст»**.

__________

* Там же. Т. VI. Кн. III. С. 29.

** Русская проза XVIII в. Т. 1. М.—Л., 1950. С. 120.

«Цветущего состояния» в сельском хозяйстве Англия, по мнению Чулкова, достигла тем, что правительство ввело практику, когда «за каждый ласт пшеницы, которой покупали тогда по два фунта стерлингов и по осьми шилингов, давано быть имеет из казны в награждение по пяти шилингов. За вывоз прочаго хлеба положено было также награждение по пропорции. Сим народ побужден был со всяким прилежанием приняться за земледельство. Надежда к получению награждения по пяти только шилингов подала повод к паханию многих земель, впусте прежде того лежавших»*.

__________

* Чулков М.Д. Историческое описание... Т. VI. Кн. IV. С. 26.

 

Подводя итог своим размышлениям, Чулков пишет: «Английская земля помянутым определением о награждении за отпуск хлеба совсем иная стала: непаханныя, или худо паханныя поля, сухие и в небрежении оставленные луга, употребленными трудами на их вспахание, сделанными около их для отделения от соседов оградами, стали весьма полезными и плодоносными. В Англии нет почти ни на сажень земли, которая бы без пользы лежала, — и далее, — Англичане надеются на свои великия посеянныя нивы, на которых, жатва бывает на всякий год изобильнее. С которого времени земледелец обнадежен, что хлеб свой как внутри государства, так и в чужестранной отпуск распродавать может: то с охотою упражняется он в пахотном деле»*.

________

* Там же. С. 28—30.

 

Не обходит вниманием Чулков и скотоводство, о котором упоминает при всяком удобном случае. Квинтэссенцией его отношения к этому вопросу служит следующее высказывание: «Коль великая польза есть от многочисленного скотоводства, оное Англичане могут засвидетельствовать преизрядными своими овцами и рогатым скотом, от которых не токмо пропитание, но и шерсть и кожи получают, кои по выделке знатную прибыль им приносят»*.

__________

* Там же. С. 30.

 

Выступая за товарность сельскохозяйственной продукции, автор явно расходился с крепостной организацией труда в сельском хозяйстве. Феодально-крепостнический подход не предусматривал и не практиковал денежное стимулирование производства ни со стороны помещиков, ни со стороны правительства тем более. Если бы правительство России применило опыт английского в поддержке крестьянского производителя, то свободные крестьянские хозяйства быстро бы обогнали помещичьи в общем выпуске сельскохозяйственной продукции, и вопрос об изменении положения крепостных встал бы столь остро, что помещикам не осталось бы выбора между принудительным, незаинтересованным трудом крепостного и заинтересованным трудом наемного крестьянина. Таким образом, вопрос о крепостном праве решался бы однозначно — отмена и перевод всех хозяйств на буржуазную систему взаимоотношений. [с. 50:]

За чисто экономическими «выкладками» Чулкова можно усмотреть беспокойство автора о внешнеполитическом авторитете своей родины. Российская империя во второй половине XVIII в. успешно противостояла английскому мировому диктату во внешней политике, но реально уступала в экономике. Михаил Дмитриевич призывает свое правительство обратить пристальное внимание на «английский опыт» и успешнее использовать российский экономический потенциал. К сожалению, лишь военный провал в Крымской войне середины XIX в. заставил русских правителей изменить внутриэкономическую политику.

Как бы там ни было, но мы не находим в произведениях М. Чулкова прямых высказываний против крепостных порядков. Но еще в 1770 году он начинает публиковать «Собрание разных песен». Первая и вторая части вышли в этом году, третья с «Прибавлением» — в 1773 г., а четвертая — в 1774 г., которые позднее переиздавались несколькими тиражами в XVIII веке и в начале XX в.* Именно в этой работе ярко проявилась социальная позиция составителя.

__________

* Чулков М.Д. Собрание разных песен. 2-м тиснением. Спб., 1776; Новое и полное собрание российских песен, содержащих в себе песни любовные, пастушеские, шутливые, простонародные, хоральные, свадебные, святочные, с привосокуплением песен из разных российских опер и комедий. Ч. 1—6. М., 1780—1781; Сочинения М.Д. Чулкова. Т. 1. Собрание разных песен. Ч. I—III с Прибавлением 1770—1773. Спб., 1913. Далее в тексте римской цифрой обозначается часть, а арабской — номер песни.

 

Наряду с любовными, военными, военно-историческими, солдатскими, казацкими, городскими, шуточными, сиротскими и другими, а их более 400*, в которых очерчен большой спектр народной жизни, во всех изданиях присутствуют песни, отражающие социальный протест народных масс. Такие как: «На заре то было, братцы, на утренней»; «У нас то было, братцы, на Тихом Дону»; «Подымался с Москвы большой боярин»; «Уж как вниз было по матушке по Волге реке»; «Что повыше было города Царицына, что пониже было города Саратова» и др.

________

* По данным И.Н.Розанова, которые приведены у Благого // Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. М., 1951. С. 462.

 

В 1956 г. Н.В. Баранская опубликовала специальную работу, посвященную этому вопросу*. На основе подробнейшего анализа она пишет: «Народные песни чулковского собрания в поэтических образах запечатлели разные стороны жизни народа... тяжелый труд на "государевой" работе, в частности на рытье каналов (I-165, IV-146); тяжесть подневольного труда, обнищание (III-150, IV-157)... Несколько песен чулковского собрания изображают с неизменным сочувствием преследуемого властью. Он томится в тюрьме, ожидает допроса (I-131, 136), его казнят II-129, 130, 133)»**.

__________

* Баранская Н.В. Песни народного протеста в «Собрании разных песен» М.Д. Чулкова // Известия АН СССР. Отдел литературы и языка. Т. XV. Вып. 2, М., 1956.

** Там же. С. 133.

 

Помимо того, что многие помещенные в «Собрании» песни отражали невыносимые условия труда и жизни крепостных крестьян и работных людей (I-117; III-95, 74; IV-157, 167 и др.)*, целый блок песен посвящен вооруженным выступлениям народных масс. Ряд песен исследователи относят к разинскому движению (I-127, 134, 137, 138, 187; III-54, 65, 78, 93), другие (IV-167) связывают с именем Е. Пугачева**. При этом необходимо отметить, что при начале публикации своего «Собрания» Чулков счел необходимым сделать следующее замечание: «И многия песни в некоторых местах по недоразумению переписщиков служили для меня догадками, которые непременно принужден я был отгадывать; а попадал ли я на авторские мысли, в том за подлинна утвердить мне никаково не можно»***. Авторская правка, или [с. 51:] «отгадывание», очень четко прослеживается, по мнению исследователей****, именно в песне, посвященной Е. Пугачеву, особенно в перестановке ударения в слове «пугач» с первого слога на второй при издании 1780 года. В связи с этим, видимо, полностью права Н.В. Баранская, когда делает следующий вывод: «Публикация песни, в которой упоминался Пугач и от имени народа говорилось о том, что борьба его еще не окончена и будет продолжаться, в то время, когда Пугачев подвергался допросам и пыткам и по всей России шла жестокая расправа над повстанцами, — было не менее смелым политическим выступлением, чем публикация антикрепостнических произведений в передовых сатирических журналах»*****.

________

* Иванов П.В. Из истории общественно-политической мысли России 40—60 гг. XVIII в. (К вопросу о перерастании общественной психологии в идеологию). Пособие по семинару «Передовая революционная мысль в России XVIII в.». Вып. 1. Курск. 1973. С. 22—41.

** Баранская Н.В. Указ. соч. С. 135—137.

*** Чулков М.Д. Собрание разных песен. Ч. 1. Предуведомление. Спб., 1770.

**** Баранская Н.В. Указ. соч. С. 142.

***** Там же.

 

Понимая всю утопичность идеи отмены крепостного права в России того времени*, М.Д. Чулков, исходя из «практики жизни», в 1788 году выпускает «Економические записки для всегдашняго исполнения в деревнях прикащику, и рачительному економу, которыя ежели прилежно исполняемы им будут, то без всякого сомнения недостаточного помещика зделают обогащенным»**, в которых наиболее полно представлено отношение автора к проблеме положения крепостных крестьян и очерчен путь выхода из тупиковости бездумной эксплуатации.

_________

* Ведь даже А.Н. Радищев отказался от своего «революционного детища» — «Путешествия из Петербурга в Москву» и писал Екатерине II: «...как бы изступивший на то время из ума, писал те дерзкие слова без основания...»; «Изречения моей книги дерзновенны, но в безумии моем не мнил оскорбить никого...»; «Теперь, гнушаясь моего сочинения, другова сказать не могу, как что я виновен»; «О! если бы возможно было, скитаясь по дворам сограждан денно ночно, молил бы их слезно, да истребят пагубную мою книгу до последняго листа»; «О, человеколюбивая монархиня, воньми слезам моим и раскаянию» // Бабкин Д.С. Процесс А.Н. Радищева. М.—Л., 1952. С. 167, 170—181.

** Далее по тексту: Економические записки.

 

В самом начале произведения Чулков обозначает как бы общетеоретический подход к проблеме: «Земледелие и скотоводство пользу роду человеческому приносит. Нужнейшими к житию потребностями снабдевает. Союзом общества народные спрягает. Оным Европа приводится в цветущее состояние. Вещь для того только мало нас восхищающая, что мы оное вседневно видим. В самом же существе оное есть сокровище, от котораго одного человеческое благополучие составляется. И есть также беспосредственный источник благоденствия всех народов, которые имеют счастье оным пользоваться»*.

___________

* Чулков М.Д. Економические записки. С. 5.

 

Поставив крестьянина в ранг «сокровища», «беспрестанного источника благоденствия», который «нужнейшими к житию потребностями снабдевает», благодаря которому «Европа приводится в цветущее состояние» и «общества союзом спрягаются», Чулков как бы отрицает, вычеркивает из понятийного ряда отношение к крестьянину как «быдлу», «скотине безрогой» и делает заключение: «По чему и долженствует быть достойнейшим предметом разсуждения и внимания высоких людей и ученых умов»*.

_________

* Там же. С. 6.

 

Затем автор упрекает «высоких людей» за нерадение об «экономии нашей» и фактически выносит негативную оценку политике правительства Екатерины II в отношении сельского хозяйства: «Младенчествующая же еще Економия наша на сии высокомысленные правила должна взирать примечательным оком и с большим уважением прилагать к тому попечение, нежели доныне оное происходило»*.

________

* Там же.

 

Пытаясь снивелировать разнохарактерные социальные статусы дворян и крестьян через идею «общественной пользы», Ми-[с. 52:]хаил Дмитриевич пишет: «А земледелец трудящийся в пользу общественную достоин истиннаго уважения и призрения от всех тех особ, которых заслуги, наследство или счастие сделали выше и достаточнее его»*. Выводя в этой фразе причины возвышения одних людей над другими («наследство», «заслуги», «счастье»), автор четко указывает на то, что любой из дворян мог оказаться на месте крестьянина и лишь благодаря стечению обстоятельств он приобрел более высокое социальное положение.

________

* Там же.

 

Усиливая свою мысль, Чулков апеллирует к чувству патриотизма дворян — возводит крестьян в ценностно-значимую общегосударственную величину: «Помещик обращающий ко оному (т.е. человеколюбивому отношению к крестьянам — авторы), есть истинный сын отечества, и рачитель пользы Государственной»*. После разобранного нами «заглавия» «Економических записок» текст представлен в виде словарных статей, разбитых по алфавитному принципу. Не останавливаясь на чисто хозяйственных статьях, типа: «Август месяц», «Акация», «Вода для чаю», «Воду искать» и т.д. и т.п., перейдем к анализу тех, в которых автор раскрывает свое видение проблемы взаимоотношения между помещиком и крестьянами.

________

* Там же.

 

Представленные в «Економических записках» статьи включают в себя широкий спектр вопросов от сбора податей до организации быта крестьян. Тематическое группирование статей дает яркую характеристику взглядов автора.

Чулков пишет, что крестьянин для пашни и сенокоса «должно землею достаточно довольствоваться»*. Описывая крестьянские повинности, автор жестко фиксирует: «Люди должны взять верх над землею, а не земля над людьми; почему крестьяне должны обрабатывать земли на помещика столько, сколько силы и возможности им дозволят»**, и дальше: «Подати государственные собирать с крестьян разкладкою, смотря по состоянию их и мочи. Подати кому платить нечем..., того со всем домом и с землею отдавать другому крестьянину в батраки, который будет его кормить с семьею и платить за него подать; а когда крестьяне на то несогласны будут, то брать в господский дом»***. Здесь явно прослеживается не забота автора о государственной казне, а тревога за возможную голодную смерть крестьянина и членов его семьи.

________

* Там же. С. 29.

** Там же. С. 34.

*** Там же. С. 52.

 

Тот же подход обнаруживается в статьях «Подводы» и «Милостыня»: «Подводы, поставляемые крестьянами для помещичьих надобностей частые, а особливо в дальнии пути, приводят в крайнее раззорение крестьян»*, «Милостыню просить и по миру ходить никому из крестьян не дозволять, а брать в господский дом для прокормления и давать работу»**.

_________

* Там же.

** Там же. С. 35.

 

Отрицательно относится Чулков и к практике ухода крестьян из своих селений на заработки: «В пастухи и батраки крестьян в чужую деревню никого не пускать»*. Более того, он резко заявляет, что «оброчные крестьяне обществу бесполезны»**. [с. 53:]

________

* Там же. С. 47.

** Там же. С. 41.

 

Чтобы крестьянин имел возможность заработать себе и своей семье на пропитание, а также на уплату «тягла» не только земледелием, помещику рекомендуется завести «завод небольшой для выделки кож и овчин»* или же организовать изготовление кирпича: «Кирпичи делая можно обжигать во всякой печи, держа в огне три дни, и сие делать можно в ненастные дни, когда другой работы производить не льзя»**.

__________

* Там же. С. 17.

** Там же. С. 23.

 

Более того, Чулков вменяет помещикам в обязанность: «Крестьян от семи до десяти лет учить грамоте, от десяти до двадцати учить кузнечному, колесному, бочарному, овчинному, горшечному, коновальному, портному, сапожному и прочему нужному для них искуству, и в том не принимать от них никаких отговорок, а принуждать их и обучать в зимнее время особливо»*.

__________

* Там же. С. 29.

 

Помимо этого, по мнению автора, барин обязан был: завести в деревне «аптеку домашнюю для больных и рожениц... неотменно должно»*, чтобы «больным и роженицам должно делать всякое вспоможение и иметь за ними присмотр прилежно»**; иметь «баню общую во всякой деревне... весьма необходимо и полезно, для продолжения жизни крестьянской»***; открыть лавку «для продажи крестьянских товаров»****; учредить «магазин запасной» для «всех деревенских и дворовых домовых вещей», а также «для запасения всякого хлеба на случай неурожая, чтоб оным прокормить крестьян и дворовых»*****; «за работою не токмо за господскую, но и за крестьянскую смотреть прилежно»******; постоянно следить и особенно «весною осматривать у всех крестьян всякие их полевые инструменты в исправности ли»*******; искоренять «пьянство между крестьянами, яко корень всякого зла»********; пытаться всячески «согласие между крестьянами и взаимную помощь друг другу стараться всеми силами вкоренить»********* и др.

___________

* Там же. С. 8.

** Там же. С. 9, 60.

*** Там же. Издание второе. 1790. С. 5.

**** Там же. 1788. С. 1.

***** Там же. С. 34.

****** Там же. С. 59.

******* Там же. С. 10.

******** Там же. С. 59.

********* Там же. С. 67.

 

Рисует Чулков и образ «истинного сына отечества, рачителя пользы государственной»: «Помещик богат, славен и честен тот, который по пропорции своего состояния без долгу весь свой век проводит; тем честь свою охраняет и судьбою своею доволен, роскошь презирает и скупости в дом не пускает, имеет всегда в запасе для нечаянных приключений хлеб для прокормления крестьян в случае неурожая, деньги для наполнения скота во время падежа и для снабдения себя нужным по приключившимся пожаре, или для сделания раззореному крестьянину вспоможения, больному чрез плату исцеления»*.

_________

* Там же.

 

Не забывает автор выделить в особую статью тех, кого должен помещик благодарить за свое благополучие: «По убрании Хлеба принеся Богу и Государю благодарение, собрав всех крестьян с женами их и детьми должно сделать им почесть, за их труды накормить и напоить довольно»*, т.к. хлебопашество, по мнению Чулкова, «есть главнейшая экономия»**.

________

* Там же. С. 76.

** Там же.

 

Таким образом, перед нами предстает картина если не идеального, то очень далеко отстоящего от крепостной действительности порядка, который Михаил Дмитриевич пропагандиру-[с. 54:]ет и настоятельно советует ввести во всех помещичьих владениях*. Щадящие повинности для крестьян, широкий спектр их экономической поддержки, забота об образовании, получение необходимых профессиональных навыков, медицинское обеспечение и прочее, — все это явно выходило за рамки феодально-крепостной системы второй половины XVIII в.

________

* Ряд положений «Економических записок» М.Д. Чулкова очень близки к высказываниям М.В. Ломоносова, которые представлены в его письме графу И.И. Шувалову «О размножении и сохранении Российского народа».

 

Но самое важное заключается в том, что Чулков советует, призывает, настаивает не только регламентировать крестьянские повинности и практиковать умеренный режим эксплуатации, не только проявлять заботу о быте крестьян и поддерживать их хозяйства экономически, а воспринимать крестьянина как «основу государственного благосостояния», как «христианскую душу», как личность, которая лишь «волею судеб» оказалась внизу социальной структуры общества.

Михаил Дмитриевич великолепно чувствовал свое время. Он понимал всю порочность несоответствия средневековых форм закрепощения крестьян* их мировоззрению нового времени**, когда шло формирование личностного самосознания человека***, менялось его мировосприятие****. Чтобы это несоответствие не переросло в общегосударственный политический кризис, по примеру событий середины 70-х годов, Чулков в своих произведениях рисует более оптимальный вариант взаимоотношений между «управлением» и «управляемыми». При этом необходимо отметить, что он не предлагает радикальных путей достижения этого, так как в противном случае был бы вынужден критиковать законодательную политику правительства Екатерины II, а именно политики-то он и не хотел касаться, т.к. в случае отставки терял средства к существованию. А возможно, просто не верил в реализацию подобных идей.

__________

* Александров В.А. Сельская община в России (XVII — начало XIX в.). М., 1976. С. 55—69.

** Очерки русской культуры XVIII века. Ч. 3. Наука. Общественная мысль. М., 1988. С. 184, 212—213 и др. ]

*** Русская мысль второй половины XVII — начала XVIII в. о природе человека // Человек и культура. М., 1990.

**** Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII—XVIII вв. Ч. 1. Тверь. 1994. С. 61—67; Кабытов П.С. и др. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. М., 1988. С. 9—10. Смотри также: Смирнов М.В. Очерки истории психологических воззрений в России в Х1—XVIII вв. М., 1963 и др.

 

После приобретения в 1783 году сел Коквино и Бутово с деревенькой Поповкой, Михаил Дмитриевич применил на практике свои теоретические подходы* .

_________

* Бондарева Е.А. Социально-экономические взгляды и просветительская деятельность М.Д. Чулкова (К проблеме вклада демократической разночинной интеллигенции в культуру русского Просвещения). Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. М., 1983. С. 86. Смотри также: Рукописный отдел ГПБ. Ф. 693. Симони П.К. № 103.

 

Примечательным является то, что данная позиция оставалась своевременной и в середине XIX века*, о чем свидетельствуют очерки АА. Фета, опубликованные в начале 60-х годов и имевшие большой успех у «читающей публики»**.

________

* Смотри, например: Гаксгаузен А. Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М., 1870.

** Русский вестник. 1862. № 3, 5; 1863. № 1, 3; 1864. № 4. Мы пользовались публикацией этих очерков под общим названием «Жизнь Степановки или лирическое хозяйство» // Новый мир. 1992. № 5. С. 113—158.

 

Будучи не отягощенным глубоким знанием сельского хозяйства («я без зазрения совести сознавался в моем неведении»*), Фет, оказавшись «в центре земледельческой деятельности во время самых капитальных гражданских преобразований»**, столкнулся с теми же проблемами, что и Чулков, и начал обустраивать свое хозяйство так, как рекомендовал в свое время Михаил Дмитриевич.

__________

* Фет А.А. Указ. соч. С. 115.

** Там же. С. 151.

 

Более того, Афанасий Афанасьевич, не будучи знаком с «Економическими записками», пришел к тем же выводам, что и их автор: «Нанимая рабочего, я обязуюсь его тепло поместить, сытно кормить здоровою пищею, не требовать работать свыше условия и исправно платить заработки. Кроме этого мне хотелось, чтобы они чувствовали, что я дорожу их благосостояни-[с. 55:]ем»*; «отношения должны основываться на справедливости, а в деле обязательств справедливость состоит в добросовестном их исполнении»**; «Я стал объяснять мужикам, что обман все обман, к кому бы он ни относился»***; «Лучшим, удобнейшим проводником... может, без сомнения, быть грамота»****; «Привыкшие в столицах к громадному, непрестанному движению капиталов не хотят понять, каким образом целая необъятная местность, без различия сословий, в продолжении месяцев сидит без копейки. /.../ Представьте же себе, что жители этой местности узнают о намерении вашем облагодетельствовать их новым налогом — и вы поймете, в какой мере они сочтут вас благодетелем»*****; «Нельзя человеку, дошедшему до нуля, сказать: лезь в минус»******; «В неразвитом народе можно рассчитывать только на его слабости»*******.

________

* Там же. С. 116.

** Там же. С. 115.

*** Там же. С. 127.

**** Там же. С. 136.

***** Там же. С. 157.

****** Там же. С. 145.

******* Там же.

Тесное переплетение разновременных характеристик показывает, что идеи Михаила Дмитриевича Чулкова намного опережали свое время и оставались актуальными почти целое столетие, но, к сожалению, не оказали заметного влияния по причине их забвения потомками.

Проведенные исследования воззрений народа XVIII века* позволяют утверждать, что в середине века в широких слоях населения России имелось недовольство как отдельными сторонами действительности, так и деятельностью того или иного государя. Оформлялись представления об образе «плохого» и «хорошего» монарха, настойчиво выражалась мысль, что деятельность государей должна приобрести желательный для всех сословий характер**.

___________

* Смотри, например: Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII—XIX вв. М., 1967.

** Иванов П.В. Из истории общественно-политической мысли России 40—60 гг. XVIII в. (К вопросу о перерастании общественной психологии в идеологию). Пособие по семинару «Передовая революционная мысль в России XVIII в.». Вып. 1. Курск. 1973. С. 96.

 

[далее на с. 55-58 примечания 1-83 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки), в т.ч. на с. 55: 1-6; с. 56: 7-31; с. 57: 31-66; с. 58: 67-83] [с. 59:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

ГЛАВА IV. НАРОДНОЕ ДЕМОНОВЕРИЕ

 

— Чем держится петербургское правительство? Казенной церковью. Отнимите у него это казенное благословение...

Н.П. Огарев

 

Особая значимость диалектики общего и отдельного находит свое выражение, в частности, в том, что именно в сфере нравственного сознания с наибольшей определенностью действует специфическая разнонаправленность индивидуального и общественного сознания. При этом особо подчеркивается, что для выражения социальных интересов в нравственном сознании весьма существенна та или иная иерархия интересов и место в этой иерархии интересов общества как целого. И более того, чтобы оставаться в пределах нравственности, индивидуальное сознание должно быть в той или иной степени ориентировано на общий, а не на личный интерес, в то время как общественное сознание — на наиболее гармоничное сочетание общественного и личного. При этом предполагается, что в каждом конкретном случае — в тех или иных условиях по-разному — эта разнонаправленность нацелена на то или иное согласование общего и отдельного*. Когда же это согласование нарушается, нарушается социальная стабильность или происходит ухудшение социального положения до некоей критической черты. То есть ломается это согласование, разрушается иерархия интересов общества, и начинают превалировать интересы личности. И как выход из данного конфликта: нравственность теряет свои регулирующие функции, сначала через ослабление, а затем через отрицание и построение новой ценностно-ориентировочной шкалы поведения.

________

* Матковская И.Л. Проблемы развития прогрессивной этической мысли Россия. М., 1990. С. 9.

Представляет определенный интерес проследить динамику поведения главной героини романа Чулкова «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» Мартоны на уровне социальной психологии. А т.к. она являлась не исключением, а носителем определенного социально-этического поведенческого комплекса, необходимо привлечь для анализа аналогичный по насыщенности материал. Таковыми, на наш взгляд, являются «богохульные» дела, которые также можно отнести к антиморальным, безнравственным с точки зрения ценностных установок XVIII века, т.е. анормальным. С таким же успехом можно было бы привлечь для сравнения некоторые дела о воровстве, татьбе и другие. Но в них, как правило, следственные документы фиксировали лишь сам факт преступления. Нам же важны [с. 60:] мотивы. Именно мотивация прослеживается по «богохульным» делам с наибольшей яркостью.

У Чулкова в его «Пересмешнике» это представлено следующим образом: «Асколон... бросился перед Гомалисом на колени и начал его просить, чтобы он... своим могуществом призвал... Акслиаду... за что обещал всегда исполнять его волю и быть послушнее всех из его подданных: одним словом, совсем отдавался во власть демона Гомалиса. Князь духов обещался ему сие исполнить... ежели Асколон поклянется Сатаною и всем адом, и даст ему рукописание своею кровию, и потом, что он ему ни прикажет, то Асколон исполнит, — и далее, — на месте заклятия отрицал Асколон богов и своих родителей, и после дал на душу свою рукописание»*.

__________

* Чулков М.Д. Пересмешник. Ч. IV. М., 1784. С. 31. Об устойчивости в Западной Европе данной традиции говорит статья «Договор с дьяволом» // Роббинс Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М, 1996. С. 139—149; Сандулов Ю. Дьявол. Исторический и культурный феномен. СПб., 1997, и др. Подобный русский материал рассмотрен в работах: Багно В.Е. Договор человека с дьяволом в «Повести о Савве Грудцыне» и в европейской литературной традиции // ТОДЛ. Т. Х. Л., 1985; Журавлев О.Д. Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе. Новосибирск. 1996.

 

Теперь обратимся к архивному материалу. Вот несколько характерных заголовков подобных дел: «О купце Никите Солонине, объявившем о себе, что он непристойно обращался с портретом императрицы Елизаветы и отдал свою душу дьяволу»*; «О шуйском купце Иване Попове говорившем непристойно о боге и государыне»**; «О солдате гвардии Семеновского полка Маятникове виновном в произношении дерзких слов против Святой богородицы и императрицы»***; «О наказании крестьянина Федора Емельянова плетьми за дерзкие речи и богохульство»****; «О солдате Губанове говорившем, что он не боится ни бога, ни государыни»*****.

_________

* РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1970.

** Там же. Д. 2105.

*** Там же. Д. 2159.

**** Там же. Д. 2179.

***** Там же. Д. 1850.

 

Несмотря на внешнее однообразие, есть возможность, на наш взгляд, разделить эти дела на несколько групп. К первой группе, условно названной «дела об антихристе», относятся случаи, которые находятся в рамках традиционного для средневековья еретического мироосмысления. Социальное недовольство выражалось через утверждение антизаконности существующих порядков, их антибожественной сути. Вина за все это взваливается на антихриста. Бог же при этом остается носителем доброго начала*. Вот что установило следствие по делу «арестанта» Макара Алексеева в 1755 году: «... явился ему Макару двоекратно господь бог Иисус Христос с пречистою его Богоматерью и в страшном видении и говорил ему Макару что де государь первый император был антихрист, а нынешняя де государыня Императрица антихристова дочь, а как де великий князь Петр воцарится то де он будет второй антихрист и царство де его недолго будет. И чтоб он Макар о том объявил людям дабы они об оном знали. И потом де Христос и пречистая его матерь невидимы бысть»**.

________

* Смотри, например, у Аваакума: «Выпросил у бога светлую Россию сатона, да же очервленит ю кровию мученическую. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо — Христа ради, нашего света, пострадать!» // Житие протопопа Аввакума. Иркутск. 1979. С. 53.

** РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1649. Л 22 (об).

 

Очень ярко идея антихриста представлена в деле Ивана Никитина и его соучастников: «...кто ныне в России царствует он Иван не ведает ибо де на рублевиках печатается на одной сто-[с. 61:]роне герб двоеглавный содержащий в правой лапе скипетр а в левой крыж латинский с кругом да на другой стороне в персоне (описанной государыни Елисавет Петровны) герб же двоеглавый подвешанной на груди а в вере де книга напечатано едино тело а две главы имеет змию свойственно есть. И потому де он Иван что государыня ли царствует или тот змий двоеглавый знать не может...»* И далее: «... нача бегати с места на место и не могу обрести покоя ... ниже в горах, ниже ввертепях, ниже в пустынных местах, всюду ростекоша антихристовы полцы с бесы... аз бегал с места на место с востоку на запад и с западу на восток»**; «... ин же служат змию двуглавому его всюду обносят и величаются им»***.

_________

* Там же. Д. 1544. Л. 6.

** Там же. Д. 1544. Л. 31 (об).

*** Там же. Л. 39.

 

Вторую группу дел можно озаглавить как «негативные». Основанием для их возбуждения послужила хула как в адрес Бога, так и в адрес царствующей особы. Качественное отличие этих дел от предыдущих состоит в том, что в них чувствуется большая озлобленность. Человек почти близок к отчаянию, т.к. не верит в существование справедливости ни на земле, ни на небе. Он уже потерял веру как в государя, так и в Бога.

В 1751 году в Тайной канцелярии рассматривалось дело «Об арестанте Пахоме Головине, сужденном за богохульство и другие преступления»*. Поводом, в данном случае, послужил донос о том, что «11 числа июня ввечеру колодник Никита Бабушкин в разговорах... Головину говорил речи такие, господь де бог тебя вынес испод караула на волю а ты де и вторично под караул попал, и на то де оный Головин выговорил речь злую на самого господа бога и спаса нашего Иисуса Христа и лаял ево господа бога матерною скверную бранью...»**. После пыток на дыбе Пахом Головин вынужден был сознаться в содеянном и рассказать о том, что «раскольник Кирьянов был на архиерейском дворе на работе и как он с той работы пришел и он де Головин Кирьянова спросил что ты чай устал и он Кирьянов сказал ему как де не устать прежнея власти нас так не мучивали а ныне де этот (т.е. начальник гауптвахты — авторы) мучит нас будь де он проклят и с работаю. И на то де он Головин тому Кирьянову говорил вит де он вас не сам собою мучит по указу государыни нашей и оной же Кирьянов ему Головину говорил... будь она проклята от ныне и до веку...»***. При дальнейшем разборе дела оказалось, что Головин оговорил Кирьянова и все эти речи принадлежат ему самому.

__________

* Там же. Д. 1445.

** Там же. Л. 4.

*** Там же. Л. 8 (об).

 

Социальное недовольство, которое нашло отражение в данной группе дел, было по существу негативным. Человеку же необходима была опора, идея, которая помогла бы выстоять в критическом противостоянии действительности. Вот, например, какой разговор состоялся в одной из походных канцелярий в [с. 62:] 1756 году между каптенармусом Балдиным и писарем, выходцем из солдатских детей, Анисимом Ловягиным: «Балдин смотря в окочину кто то де идет... Ловягин на то... сказал тур де ему в рот (выговорил то слово по соромски прямо) и иной де Балдин на то тому Ловягину сказал как де ты братец бога не боисся что де ты скверно говоришь... Ловягин на то... говорил слова такие ну де к матери в гузно и с богом много де богов ныне и бьют кои в мундирах ходят»*.

__________

* Там же. Д. 1712. ЛЛ. 4 (о6), 5.

 

Компрометация идеи Бога приводила к ценностной переориентации. Очень ярко это проявилось в так называемых «богоотметных» письмах, дела о которых мы отнесли к третьей группе.

Вот основные положения богоотступного письма, найденного у купца Сидора Королькова: «Восстану я на вышнего небеснаго и на земного царя не буду я ничем послушлив и везде я буду противник... и отрекаюсь я от бога и от земного царя и отрекаюсь отца и от матери такожде...»; «Мои надежды отцу моему самому сатану и старши твоим служителям и которые тебе беспрестанной служат безменно каждой час каждой минуту... також де и я прошу отца славного сатана служи ты мне со своимя верными служителями також де я буду напредбудуще... служить»*.

_________

* Там же. Д. 1936. Л. 4.

 

Другой подследственный Семен Попов «показал в распросе», что «принял намерение отрещись от бога, и отдаца дьяволу и во уверение дать ему богоотметное письмо чего для во особо уединенном месте разрезав ножем правоя свою ногу, и нопустив крови в пузырек написал на бумаге своей рукой... богоотметное письмо такое: аз раб Симеон отрицаеся бога... и передаеся тебе моему владыце дьяволу не токмо телом но и душою... И по написании письма хотел он Семен зашед в пустое место то письмо читать и дьявола к себе призывать. Чего ради... в пустые места ходил раз с десять и то письмо читал дьявола к себе призываючи и богательства от него требовал...»*.

_________

* Там же. Д. 1917. Л. 4.

 

Богохульство, в общем, и богоотменные письма, в особенности, — это форма проявления бинарности средневекового мировоззрения, которое было характерно не только для России*. Вот что писал Лютер в «объяснение псалма 100»: «Так уж всегда бывает на свете: где Господь воздвигает церковь, там уже, наверное, дьявол соорудит подле часовенку... где Господь дарует выдающегося человека... там дьявол является со своими обезьянами...»** Как бы вторя лидеру Реформации, идеолог старообрядчества Аввакум отмечал: «И в нашей русской земли обретеся черт большой...»***.

_________

* Смотри работы: Гуревич А.Л. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981; Он же. Категории средневековой культуры. М., 1984; Он же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990; Даркевич В.П. Народная культура средневековья: Светская праздничная жизнь в искусстве IX—XVI вв. М., 1988. А также: Больони П. Народная культура в Средние века: темы и проблемы. Монреаль. 1979; Тревор-Ропер Х.Р. Одержимость ведомством в Европе в XVI—XVII вв. Лондон. 1967; Кикхефер Р. Европейские процессы над ведьмами: их обоснование в народной и в ученой культуре, 1300—1500 гг. Лос-Анджелес. 1976, и др.

** Источники по истории Реформации. М., 1906. С. 47.

*** Аввакум протопоп. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие его сочинения. Иркутск. 1979. С. 80.

 

Приведенная классификация — это не просто формальная типология. Выделенные типы отражают логические этапы разви-[с. 63:]тия одной идеи: первоначально отрицание социальных порядков идеологически воплощается в том, что они объявляются антибожественными. Это наиболее простая, «элементарная» форма, естественная обратная сторона господствующего религиозного мировоззрения; второй этап — форма наивысшего отчаяния, отрицание господствующей идеологии; следующим этапом логически должна стать попытка построения новой идеи, преодолевающей господствующую идеологию позитивно. В нашем случае это третья группа дел*. Обращение к Антихристу — это еще слабая, не радикальная попытка, в форме которой возможно преодоление лишь по видимости, т.е. зеркальное отражение господствующих норм.

__________

* Логическим завершением развития этой идеи представляется нам возможное наличие архивного материала, где человек идентифицирует себя с дьяволом, или же его слугой. Такой материал не может не существовать. Исследования по Западной Европе дают массу подобных случаев. То же самое было и в России. Дальнейшее исследование архивов наверняка вскроет этот пласт средневековой русской культуры.

 

В связи с этим возникают вопросы: чем вызвана такая реакция человека, чем обусловлены идея, форма, почему сознание не выходит за рамки религиозного мировосприятия, а лишь трансформирует его? На все эти вопросы можно ответить, проследив динамику процесса через анализ обстановки и психологию человека.

Мартону и «богохульные» дела «роднит» то, что они являются порождением одних, или, по крайней мере, схожих социальных причин, которые вели к греху. «Реакция на содеянный грех зависит от того, как понимается грех. В авторитарной религии* признание греховности является ужасающим, поскольку согрешить — значит пойти наперекор могущественным властям... Нарушение морали являются актами настоящего бунта...»**.

__________

* «Авторитарная религия» по статье Фромма «Психоанализ и религия» — это «признание человеком некой невидимой высшей силы, осуществляющей контроль над его судьбой и имеющей право требовать подчинения, почтения и поклонения». И далее — «авторитарной религию делает идея, согласно которой эта высшая сила, помимо власти над человеком, имеет право требовать от него "подчинения, почтения и поклонения"». «Главной добродетелью такой религии является послушание, самым страшным грехом — неповиновение». Но помимо такой религии существует и «гуманистическая», которая «сосредоточена на человеке и его способностях» и представляет собой «твердое убеждение, основанное на собственном опыте размышлений и чувств, а не на принятии суждений какого-то авторитета» // Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. С. 246—248.

Мы соглашаемся с Э. Фроммом лишь в той мере, в которой суть его высказываний созвучна с приведенными в данной работе цитатами. Более того, фроммовский термин «авторитарная религия» используется нами лишь в условно-отличительном значении.

** Фромм Э. Указ. соч. С. 285—286.

 

Что же предопределяло поведение людей? Ведь деятельность человека, как замечают психологи, развертывается в огромном диапазоне функционально-энергетической интенсивности, от минимальной до максимальной. Отмечается также, что «процесс деятельности всегда развивается на определенном функционально-динамическом фоне состояния и по уровню своей активности определяется отношением к задаче или цели деятельности»*. В мотивации мы всюду сталкиваемся со структурой оптимального уровня. Мотивируется и становится объектом притязаний обычно не слишком легкая, но и не заведомо невыполнимая задача, а лишь задача некоторой степени трудности**.

__________

* Месяцев В.Н. Личность и неврозы. Л., 1960. С. 212.

** Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976. С. 181.

 

Если исходить из того, что нравственная детерминация деятельности человека заключает в себе прежде всего то, что нравственность есть качественно и содержательно специфическая форма нормативной регуляции* — то возможный вариант анализа должен идти через рассмотрение настроения, мнения, умонастроения.

_________

* Там же. С. 242.

 

«Рассматривая настроение как объект исторической науки, следует сказать... о том, в чем состоит особенность подхода историка к этому явлению психики в отличие от подхода психо-[с. 64:]лога и социолога. Разница здесь ... в том, что настроение в одном и другом случаях рассматривается с разных сторон и в разном контексте. Для историка существенно знать, чем то или иное социальное настроение было вызвано и как оно повлияло потом на дальнейший ход... событий. Историка, разумеется, при этом интересует настроение, имевшее уже место в прошлом. Социального же психолога больше интересует сам механизм социального настроения — его природа, структура, динамика и формирование»*.

___________

* Парыгин Б.Д. Социальные настроения как объект исторической науки // История и психология. М., 1971. С. 105.

 

Попытаемся соединить интересы историка и психолога. Тем более что для исторического исследования знать структуру мнения крайне важно, чтобы найти критерии выделения этого феномена общественного сознания среди других*. А также попытаться найти объяснение его появления именно в интересующее нас время. При этом необходимо учитывать, что сознание неизбежно несет отпечаток той наглядно-практической деятельности, которая занимала в описываемом укладе ведущее место**. Таким образом, поначалу обратимся к характеристике некоторых особенностей того времени.

__________

* Ерунов Б.А. Мнение и умонастроение в историческом аспекте // История и психология. М., 1971. С. 108.

** Лурия А.Р. Психология как историческая наука // История и психология. М., 1971. С. 50.

 

Одной из особенностей XVIII в. является секуляризация религиозного, а точнее, православного, сознания. Оценивая отношение к религиозным православным обрядам русского народа в это время, исследователи приходят к выводу о возросшем индифферентизме, опираясь, в частности, на свидетельства очевидцев*: «... стоят в церкви божии з бесстрашием и со всякими небрежениями и во время святого пения беседы творят непотребныя, смехотворения и шепты; а божественныя пения и святых апостол и святых отец предания, яже суть поучения, воотще презирают»**. Это теснейшим образом было связано с процессом обмирщения, который носил не единичный характер, а сложился в систему. Во-первых, обмирщение приняло всеобщий характер, т.е. проявилось во всех областях культуры. Во-вторых, оно достигло определенной зрелости и начало осознаваться русским обществом как процесс безвозвратный. В-третьих, — было поддержано государственной властью и превратилось как бы в официальную политику Петра I и последующих монархов, в большей или меньшей степени, в той мере, в какой оно соответствовало идеологии абсолютизма. В-четвертых, изменившееся положение церкви в государстве уже не позволяло ей направлять развитие светских элементов культуры в прежних рамках.

_________

* Смотри, например: Яхонтов И. Иеродиакон Дамаскин, русский полемист XVII столетия. СПб., 1883; Церковь в истории России. М., 1967; Русское православие. Вехи истории. М., 1989; Очерки русской культуры XVIII в. Ч. 3. Наука. Общественная мысль. М., 1988.

** ЧОИДР. Кн. 2. Отд. V. 1902. С. 20.

 

«Русская церковь в течение второй половины XVII — начала XVIII века потеряла свою былую значимость в экономической, политической и идеологической сферах»*. Вот, что писал в свое время Гавриил, митрополит Новгородский и Санктпетербургский: «Многие епархии, особливо Нижегородская до того дохо-[с. 65:]дят, что церкви лишаются своих приходов»**. Новые отношения между государственной властью и церковью, когда та вынуждена была следовать в фарватере политики правительства, имели непосредственное влияние на процесс секуляризации религиозного сознания.

___________

* Черная Д.А. Проблема человеческой личности в русской общественной мысли второй пол. XVII — нач. XVIII века. Дис. на соиск. уч. степ. канд. истор. наук. М., 1981. С. 46. Смотри также: Злотина Т.В. Десакрализация форм общественного сознания России XVIII столетия. Дис. на соиск. уч. степ. канд. философ. наук. М., 1989.

** РГАДА. Ф. 163. Д. 27. Л. 2.

 

Политический лозунг церкви XVII в.: «Священство выше государства», с особой силой прозвучавший в претензиях патриарха Никона, в XVIII в. уже «не проигрывался». И хотя мятежный патриарх «почил в бозе» далеко не так, как того желал, деятельность его послужила предупреждением царствующему дому. Формирующийся абсолютизм не собирался делиться властью. Петр I принял на себя титул «Отца Отечества», принадлежавший ранее патриарху. Этим актом Петр в очередной раз подтвердил свое намерение лишить церковь ведущей позиции в духовной жизни России. Своими нововведениями Петр I подорвал веру в неприкосновенность церкви. И в допетровские времена были попытки ограничить власть церкви со стороны государства, но не столь безапелляционные в своем отрицании. Положение церкви усугублялось еще и тем, что незадолго до петровских новшеств ей был нанесен удар в виде раскола. Несмотря на то, что старообрядцы жестоко преследовались, их идеи и взгляды имели широкое хождение в народе. Вот, например, что ставилось в вину крестьянину Ивану Кузнецову, «сужденному за принадлежность к расколу»: «Многие написал богохуления и еретичества, и на церковь святую такия лаяния и хулы, и всех православных христиан нарек еретиками, погибельными сынами... а пастырей церковных татьми, волками и лживыми пророками и мучителями...»*.

___________

* РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1704. Л. 16 (об). Старообрядцы были лишены практически всех гражданских прав. Они были обязаны носить особое платье и отличительные знаки, им запрещено было свободно выбирать место жительства и переходить с одного места на другое, занимать какие-либо выборные и государственные должности, быть свидетелями в суде. В эпоху Петра I была создана целая сеть государственных должностей и учреждений «По расколу». Кроме Духовной коллегии этим вопросом занимались: приказ Церковных дел, две Розыскных раскольнических дел канцелярии, Преображенский приказ, Тайная канцелярия. Были созданы институты мирских судей и гвардейских поручиков «по раскольническим делам». Деятельность послепетровских правителей, вплоть до 1762 года, практически протекала в русле «петровского подхода». В эпоху правления Петра III и Екатерины II происходит процесс легализации старообрядческих общин в пределах Российской империи. В целом же характерной особенностью XVIII столетия явилось следование политики церкви за политическими решениями правительства по отношению к представителям «старой веры», а не наоборот, как это было в веке XVII. (Смотри следующие законодательные акты: ПСЗРИ. Т. VI. №№ 3547, 3718, 3944, 4009, 4476; Т. ХII. № 9155; Т. XV. №№ 11179, 11420; Т. XVI. № 11725; Т. XXI. № 15473; СПР. Кн. 1. С. 3—5, 499, 710—723; ПСПРВПИРИ. Т. 1. № 114; Т. III. № 1145 и др.)

 

Таким образом, царский трон, к своему величию и святости приплюсовав часть величия и святости церкви, оказался на недосягаемой для нее высоте. Однако дворцовые перевороты, засилие при дворе иностранцев, фаворитизм, появление на престоле женщин, и это-то при сильных патриархальных устоях в народе, усиление эксплуатации податного населения, — все это вело к развенчанию ореола святости вокруг царствующих особ.

Именно в это время в народе усиленно ходят слухи об антихристе. По утверждению старообрядческого Собора 1694 года духовный антихрист установил свое царство с 1688 года. В XVIII в. зафиксирована устойчивая мифологема об «Расчлененном антихристе».

Идея прихода антихриста была одной из основных идей мировосприятия как в Западной Европе, так и в России. С антихристом идентифицировали Мюнцера и Кромвеля, Лютера и Алексея Михайловича, Патриарха Никона и Ричарда III, Савонаролу и Петра I, а также многих других религиозных и полити-[с. 66:]ческих деятелей. Как правило, идеи Апокалипсиса начинали преобладать над другими в моменты социальной и политической нестабильности.

Отличительной особенностью России является оформление целой концепции о ряде сменяющих друг друга «монархов-антихристов». Наиболее ярко она проявилась в отношении к Петру I. В 1722 году Яков Солнышков «его императорское величество бранил матерно прямо: государь де, растакая мать и проэтакая мать, взял бы де его, растакую мать, и в мелкие части изрезал и тело бы его де, растакой матери, растерзал...»*. Мало что изменилось и к концу века — наряду с усопшими монархами доставалось и здравствующим: «Ни царя, ни царицы нет, — утверждал драгун Омского батальона Сибирского драгунского полка Илья Скворцов в 1785 году, — потому что де ныне все начальники самовластны, што захотят, то и делают, бьют и мучат. Царице же в вере христианской женскому полу царствовать не подобает, потому что как царь царствует на небе — се бог, то и на земле должно быть по образу ево»**.

________

* Покровский Н.Н. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVII — середины XIX в. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск. 1982. С. 54.

** Там же. С. 61.

 

Теснейшим образом с идеей воплощения антихриста в каждой царствующей особе переплетается самозванчество. По словам В.О.Ключевского — у нас с легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью государства: с тех пор чуть не до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца*. В некоторые периоды самозванцы насчитываются десятками**. При этом необходимо учитывать то, что «если истинные цари получают власть от Бога, то ложные... получают ее от дьявола... даже церковный обряд священного венчания на царство и миропомазания не сообщает ложному царю благодать, поскольку от этих действий сохраняется лишь видимость, в действительности же его венчают и мажут бесы по приказанию дьявола, — как отмечает В.Е. Вольденберг, и далее, — книжники не сообщают каких-либо практических указаний, позволяющих отличить истинного царя от неистинного»***.

____________

* Ключевский В.О. Собр. соч. Т. V. М., 1989. С. 121.

** Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды (XVII—XIX вв.). М., 1975. По России в XVIII веке расхаживало больше дюжины самозванных детей Петра I, всевозможные «прямые цари», «императоры», «самодержцы», ложные дети Анны Иоановны и Елизаветы Петровны. Только Лжепетров III было около 20 человек. Смотри: Панин В.Н. О самозванке, вызвавшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. М, 1867; Веретенников В.И. История Тайной канцелярии Петровского времени. СПб., 1910; Сивков К.В. Самозванчество в России в последней трети XVIII в. // Исторические записки. Т. 31. М, 1950, и др. А также: РГАДА. Ф. 6. ДД. 401, 402, 404, 406, 535; РГАДА. Ф. 7. ДД. 102, 360, 788, 2047, 2681, 5444 и др.

*** Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванство в России как культурно-исторический феномен // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 204, 206. Представляет определенный интерес тот факт, что в это время в России были самозванные Иисусы Христы и Богородицы, не говоря уже о том, что именно в XVIII веке получили широкое распространение всевозможные секты «духовных христиан», адепты которых нередко напрямую отождествляли себя с мессией. Смотри: Юзов И. Русские диссиденты, староверы и духовные христиане. СПб., 1881; Материалы к изучению русского секстанства. СПб., 1909; Малахова И. Духовные христиане. М, 1970; Клибанов А.И. Религиозное секстанство в прошлом и настоящем. М., 1973. А также: РГАДА. Ф. 301. Вязка 3. ДД. 13, 14; Ф. 302. Вязка 1. Д. 3; Вязка 2. Д. 7; Вязка 3. Д. 24; Вязка 7. Д. 80; Вязка 13. Д. 130 и другие этих фондов.

 

Здесь возникает и остается пока открытым вопрос: насколько авторы богоотметных писем обращались в них к сверхъестественному Сатане, а насколько адресовали свои послания «живому его воплощению», т.е. «антихристу на престоле». Вероятнее всего, богоотметные письма XVIII века — это результат воздействия на человека как одной, так и другой идеи в равной степени.

Несмотря на то, что русская культура XVIII века характеризуется острой борьбой нового, имевшего светскую направленность, и традиционного, носившего религиозно-канонический характер, еще сильно было религиозное мировосприятие. Средоточием этой борьбы была проблема человека. Людей того вре-[с. 67:]мени более всего волновал вопрос, как все происходящие перемены отразятся на человеке, как преобразуют его, каким он должен стать или каким должен оставаться?* Изменения же были очень существенными. В России начался «новый период истории»**, идет процесс формирования капиталистических отношений, складывания нации, формируется самосознание народных масс и личностное.

___________

* Черная Л.А. Указ. соч. С. 4.

** Черепнин Л.В. Вопросы методологии исторического исследования. М., 1981. С. 186.

 

Время заставляет пересматривать старые взгляды в литературе*, живописи**, даже в церковные проповеди проникают светские мотивы, — случай для России беспрецедентный***.

__________

* Лихачев Д.С. Человек и литература Древней Руси. М., 1970. С. 107—152.

** Очерки русской культуры XVII в. М., 1979. С. 5—25.

*** Кузнецов Е.В., Никулин И.П., Титков Е.В. Епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин. Страницы жизни, деятельности, творчества. Арзамас. 1998. С. 112—114.

 

«При переводе книг, содержащих религиозные "противности" православному вероисповеданию, авторы предисловий предлагали читателям "здраво рассуждать", т.е. самим решать, что хорошо в них, что плохо. Так, Гавриил Бужинский в предисловии к книге "Разговоры дружеския Дехидерия Еразма" призывал читателей: "Став на высоком здравого своего рассуждения амфитеатре, рассмотреть силу принятого дела". Призыв "здраво рассуждать" звучал в предисловиях к "Введению в историю европейскую..." Самуила Пуфендорфа, и "Деяниям церковным и гражданским" Барония и др. Таким образом, если ранее русские книжники призывали читателей не рассуждать, а отвергать "внешнюю мудрость" как несущую "ересь" и повреждение нравов, то... в начале XVIII в. они призывают как можно больше рассуждать, опираясь на свой разум»*. Если для средневекового общества на понимание человека, как и на всю структуру нравственного сознания, определяющее влияние оказывала иерархичность, сословность прав и обязанностей человека, если сословно-престижные статусы осознавались в качестве наиважнейших в ценностной ориентации сознания человека и оформлялись как «божественное требование соблюдать свое место в жизни»**, то в новое время все эти установки теряют свои определяющие позиции.

_________

* Черная Л.А. Указ.соч. С. 119—120.

** Титаренко А.И. Структуры нравственного сознания. М., 1974. С. 45.

 

Государству нужен был человек деятельный. Недаром по петровской «табели» практически любой, дослужившись до «чинов известных», получал пожизненное, а затем и потомственное дворянство. Это равенство «в службе Отечеству» накладывалось на основу равенства перед Богом — «зде князь и нищий, зде господин и раб, зде богатый и убогий равны»*. При этом все это оттенялось, корректировалось существующими нормами и порядками.

_________

* Осьмнадцатый век. Т. 2. СПб., 1881. С. 21.

 

Нет сомнения в том, что процессы переоценки человека, становление новых форм общежития, переоценки «внутреннего» и «внешнего» в самой личности, новые критерии самосознания, отход от старых взглядов о «самовластии», оказывали сильнейшее влияние на социальную психологию людей того времени. В [с. 68:] России XVIII века столкнулись две эпохи — Средневековье и Новое время. Это и породило многие удивительные явления духовнои жизни, коими изобилует столетие. При их оценке необходимо учитывать, что социальная структура средневекового общества все же носила определяющий характер по отношению к социальной психологии людей. Именно в социальных структурах скрыты рычаги смещения чувств.

«Эмоциональные переживания, рожденные в области экономических отношений, как старых, феодальных, так и новых, капиталистических, не исчезают бесследно, а наоборот, в меру своей силы и значимости распространяются на другие области и генерализуются, захватывая все сферы жизни. Именно такая генерализация, выражающаяся в распространении переживаний одного вида на другие стороны жизни, приводит не только к образованию сложного ансамбля чувств, но и определяет его окраску. При этом генерализация приводит к связыванию множества конкретных видов переживаний в единое целое, в рамках которого они видоизменяются в результате взаимовлияния. Чувства, лежащие ближе к ядру личности, окрашивают весь ансамбль в свои тона»*. Если же учесть, что в средние века религиозные чувства входили в ядро личности в силу социально-культурной среды, а процесс обмирщения данной среды в XVIII веке в России еще далек был от завершения, то становится понятным, почему значительные изменения эмоционального климата, вызванные экономическими причинами, на поверхности выступают как новое отношение к церкви и господствующей идеологии. На базе сложной структуры социальных чувств оно заключало в себе и представление об окружающем мире, и оценку экономических, политических и правовых порядков, и норм нравственности. Таким образом, в данной структуре опосредованно выражалась структура социально-политической действительности. Разумеется, полное соответствие вряд ли возможно. Отсюда следует, что нельзя рассматривать структурное соответствие социальных чувств и социальной действительности как некое предопределение, обладающее свойством автоматизма**.

__________

* Ерунов Б.А. Мнение и умонастроение в историческом аспекте // История и психология. М., 1971. С. 115—116.

** Там же.

 

Получается, что изменение исторических условий жизни вызывает перемены в социальной психологии и приводит к смене умонастроений. Они же приводят к сдвигам в соотношений эмоциональных и рациональных элементов умонастроения, которые, в свою очередь, влияют на характер чувственных компонентов и комплексов.

При учете всех факторов, которые перечислены выше, и их влияния можно сделать вывод, что в сложном сочетании элементов разных видов чувствований, которые обнаруживаются в [с. 69:] богохульных делах, возобладали социальные и политические. В поведении Мартоны преобладали социальные. И в первом и во втором случаях переакцентировка с социальных чувств была вызвана и определена структурой социальных условий жизни.

Перемена в чувственном ансамбле сказывается на содержании мнений людей, главным образом в аспекте того, что ими одобряется или не одобряется. У Мартоны это проявилось во внутреннем неприятии своих «похождений», которое нашло отражение в ее репликах и замечаниях. Особенно ярко это проявилось на последних страницах произведения.

В богохульных делах, при господстве религиозно-мифологического комплекса чувств, в мнениях одобряется все, что соответствует «божественной воле» и неодобрительно оцениваются те действия, при которых она нарушается. Это представлено в первой группе дел. С ослаблением господства религиозных установок в мнении начинает преобладать то, что раньше осуждалось — характерно для второй группы дел. Что же касается третьей группы, т.е. богоотметных писем, то необходимо принять за исходное, что вера в сверхъестественное устроение порядков общества лежала в основе системы эмоциональной безопасности человека. Как отмечают исследователи, это было характерно для Средних веков*. Но наряду с этим обнаруживается в данном материале и переориентация с предметов потустороннего мира на человека, т.е. на самих себя. Такое стало возможно лишь в Новое время**. Возникает ряд вопросов: почему эти две ценностные системы наложились одна на одну? Каким образом совместилось несовместимое?

__________

* Там же. С. 120.

** Там же.

 

Эти вопросы разъясняются, или, по крайней мере, становится понятной внутренняя логика богоотметных писем, если их рассмотреть через мировоззрение, в рамках которого находилось данное явление, и через анализ настроения индивида.

Настроению свойствен ряд функций: «во-первых — регулировка тонизатора психической активности, во-вторых — функция установки восприятия информации, в-третьих — функция ценностной ориентации»*. При этом, вероятно, наиболее продуктивный путь для понимания богохульства лежит через оценку умонастроения, т.к. это особый вид настроения, обладающий относительно устойчивым характером и представляющий собой определенную направленность как безотчетных чувств и переживаний, так и более или менее ясно выраженных мыслей, идей, убеждений. Особенно для нас важно то, что умонастроение, будучи определенным настроем мыслей, отличается от мировоззрения. Последнее является системой взглядов, системой убеждений человека. Разница состоит прежде всего в большей эмоциональной насыщенности умонастроения по сравнению с миро-[с. 70:]воззрением. Мировоззрение представляет собой более стабильный строй мыслей. Умонастроение выражает нередко настрой весьма противоречивых, внутренне не согласованных, не упорядоченных между собой мыслей, чувств, идей. Степень внутренней упорядоченности идейного материала в мировоззрении в целом более высокая, чем в умонастроении. Важной особенностью умонастроении, также отличающей его от мировоззрения, является гораздо большее многообразие его форм, обусловленное меньшей жесткостью и его живой связью с конкретными психологическими и иными особенностями человека или человеческой общности**.

__________

* Парыгин Б.Д. Социальные настроения как объект исторической науки // История и психология. М., 1971. С. 99.

** Там же. С. 100.

 

«Комплексность социального чувства, входящего в состав умонастроения, определяющим образом влияет на оценочные высказывания (прямые и опосредованные — авторы), которые будучи видом мнения, оказываются детерминированными ансамблевой структурой чувств. Связь, возникающая между социальным чувством и мнением, динамична и очень своеобразна. Она накладывает отпечаток на весь образ действий людей. /.../ Все это представляет интерес для историка, поскольку ему большей частью приходится иметь дело не только с каким-либо одним — политическим, экономическим или религиозным — аспектом истории, а с историческим процессом, взятым в его целостности. Как известно, исследование целостного исторического процесса — задача довольно трудная. (Еще сложнее, на наш взгляд, проследить отражение данного процесса в уме современника этих процессов — авторы). Использование понятия ансамблевой структуры может послужить одним из ключей к решению этой сложной проблемы»*.

__________

* Ерунов Б.А. Указ. соч. С. 112.

 

Социальные психологи отмечают, что структура сознания неизбежно должна носить отпечаток той наглядно-практической деятельности, которая занимала в описываемом укладе ведущее место*. Французский психолог Робер Мандру, стремясь изучить общественную психологию через общественное бытие, анализируя психологию человека прежде всего в аспекте его деятельности и места, занимаемого им в системе общественных отношений, писал, что в качестве важнейших факторов, формировавших психологический облик труженика той эпохи (XVIXVIII вв. в Западной Европе — авторы) были тяжелый труд, непрерывная борьба с всевозможными трудностями, страх перед завтрашним днем, боязнь голода, эпидемии и т.д. Одной из характерных черт психологии человека того времени было чувство беспомощности, благодаря которому человек живет, таким образом, в постоянном напряжении. Второй характерной чертой психической жизни людей, по мнению Мандру Р., являлась их повышенная эмоциональность, гиперсентизивность. Безграничная [с. 71:] власть традиций, правил, всевозможных ограничений вызывали сильнейший конформизм, который являлся типичнейшей чертой поведения человека. Обратной стороной конформизма была враждебность, агрессивность. Именно конформизм исследователь считает третьей существенной чертой психики человека в то время**.

___________

* Лурия А.Р. Психология как историческая наука // История и психология. М., 1971. С. 50.

** Смотри об этом: Анцыферова Л.И. К проблеме изучения исторического развития психики // История и психология. М., 1971. С. 78—83.

 

В целом, к таким же выводам приходят и историки, изучающие общественную жизнь Западной Европы XIIIXVIII вв.* Характерно это было и для России**.

___________

* Смотри сноску 19 [работы: Гуревич А.Л. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981; Он же. Категории средневековой культуры. М., 1984; Он же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990; Даркевич В.П. Народная культура средневековья: Светская праздничная жизнь в искусстве IX—XVI вв. М., 1988. А также: Больони П. Народная культура в Средние века: темы и проблемы. Монреаль. 1979; Тревор-Ропер Х.Р. Одержимость ведомством в Европе в XVI—XVII вв. Лондон. 1967; Кикхефер Р. Европейские процессы над ведьмами: их обоснование в народной и в ученой культуре, 1300—1500 гг. Лос-Анджелес. 1976, и др.].

** Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII—XVIII вв. Ч. 1. Тверь. 1994.

 

Попытаемся проследить развитие психологической канвы богохульных дел, при определенной доли условности. Наиболее продуктивным, на наш взгляд, подходом является рассмотрение данного материала через суггестию, контрсутгестию и контр-контрсуггестию. При этом необходимо сделать оговорку, что суггестию мы берем только в форме гетеросуггестии (т.е. разнородной), прямой и опосредованной*.

__________

* Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и история (Элементарное социально-психологическое явление и его трансформация в развитии человечества) // История и психология. М., 1971. С. 11, 12.

 

Если изобразить процесс богохульства в виде этапов развития одной идеи, то он представляется нам в следующем виде: первый этап — суггестия, которая шла по линиям всего многообразия духовной жизни, при сильнейшей корректировке социального положения и той социальной среды, в которой вращался суггеренд; второй этап — контрсуггестия — формируется внутренняя структура мнений, убеждений, настроений и т.д. Контрсуггестия выступает в истории не только как простое отрицание, а в виде ограничения послушания разными условиями. «Самооборона» человека от суггестии выливалась в дифференциацию окружающих проявлений действительности на авторитетных и неавторитетных*. Возникал как бы фильтр. Для контрсуггестии характерен акт выбора, который является не отказом от реакции, но и не подчинением, а скорее всего отвержением прямого принуждения. Из психологических вариантов для контрсуггестии нагляднее всего явление самовнушение, которое характеризуется «самоприказом», «самокомандой», «самоинструкцией». Здесь необходимой посылкой является некоторое раздвоение личности. Это отвечает тому факту, что человек принадлежит не одной, а нескольким общностям. Оценивая, проводя через себя все линии суггестии, личность через контрсуггестию вырабатывает собственную. При этом контрсуггестия, как правило, не уничтожает полностью суггестию, хотя и несет в себе развитие все более совершенных форм неприятия**.

________

* Там же. С. 21.

** Там же. С. 23.

 

В нашем случае это проявилось в первой и второй группах дел. Попадая в жесткие социальные условия, человек оценивает всю окружающую действительность через призму своего положения. Попытки противостоять, изменить данные условия, несут на себе печать большой эмоциональной напряженности. [с. 72:] Остро встает проблема стабилизации. Человеческая психика не может долго находиться в экстремальном режиме*. И вот здесь наступает третий этап — контр-контрсуггестия, что связано с формированием и укреплением убеждения. На этом этапе предпринимается попытка человеком устранить психологический дискомфорт. Происходит отрицание в целом всех суггестивных линий, корректировка контрсуггестивных и построение своей, т.е. контр-контрсуггестии, которая наиболее полно отвечает личностному конструкту.

__________

* Там же. С. 19—20.

 

Данные письма необходимо отнести именно к ситуативному личностному конструкту. Но возможно и закрепление данного стереотипа*, при котором этот конструкт перерастает в устойчивый. Пример тому — идентификация себя со сверхъестественными силами. Это хорошо видно на западноевропейском материале, да и в России это не являлось исключением.

__________

* Парыгин Б.Д. Указ. соч. С. 99.

 

«Необычность приспособительных свойств человеческого организма, определяющих и его социальное качество, выражается не в способах и средствах приспособления, а в степени их воспроизводства... стереотипизированной целостностью»*.

_________

* Стереотипы в общественном сознании: социально-философские аспекты М., 1988. С. 24—25.

 

Все эти этапы прослеживаются у Мартоны, с той лишь разницей, что у нее это проходило менее драматично и в более спокойной форме. Контрсуггестия выразилась в выборе формы защиты, т.е. она находит выход из кризисной ситуации в проституции. Что же касается контр-контрсуггестии — то она выступает в виде внутреннего настроя на добропорядочность, что являлось одной из форм суггестии в виде этических норм поведения, характерных для России того времени, и их нарушение вело к личностному духовному дисбалансу. [далее на с. 72-75 примечания 1-65 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки), в т.ч. на с. 72: 1-7; с. 73: 8-26; с. 74: 27-39; с. 75: 39-65] [с. 76:]

 

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

ГЛАВА V. ПРОСТИТУЦИЯ В ИЗОБРАЖЕНИИ М.Д. ЧУЛКОВА

 

— Добродетель мне была и издали незнакома.

Мартона, героиня

романа М.Д. Чулкова

 

Ряд исследователей творческого наследия Чулкова отмечают реалистичность его героев. Как верно заметила в свое время Е. Мечникова, «... он не учитель, не проповедник, а художник... внимательно присматривающийся к окружающему и зарисовывающий те сцены, которые наиболее поражают его воображение. Он замечает, главным образом, отрицательные стороны жизни и смело и правдиво изображает их... Это первый русский писатель-реалист»*.

_________

* Мечникова Е. На заре русского романа // Голос минувшего. Петроград. 1914. № 6. С. 39.

 

Несмотря на то, что данная точка зрения была высказана еще в 1914 году, до сих пор бытует мнение, что основой художественных произведений Чулкова является западная литература*. «Русская жизнь у Чулкова приобретает те черты организованности, которые нужны для сюжета, но вряд ли отвечали реальному положению дел»**, — вот наиболее распространенная точка зрения в современных исследованиях.

_________

* Словарь русских писателей XVIII века. Принципы составления. Образцы статей. Словник. Л., 1975. С. 26.

** Плюханова М.Б. Вступительная статья // Чулков М.Д. Лекарство от задумчивости, или Сочинения М.Д. Чулкова. М, 1989. С. 67.

 

Произведение М.Д. Чулкова «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины» было напечатано в 1770 году. Впервые в русской литературе героиней романа была выведена «развратная женщина». Автор уже одним названием шокирует и заинтриговывает читателя. Еще большее недоумение вызывает то, что после традиционных, хотя и необычных по содержанию, «Посвящения» и «Предуведомления» непосредственно текст романа озаглавлен «Пригожая повариха». И как бы обосновывая данную непоследовательность, автор в самом начале произведения вкладывает в уста героини фразу: «Увидит свет, увидев, разберет: а разобрав и взвеся мои дела, пускай наименует меня, какою он изволит»*.

__________

* Чулков М.Д. Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины // Русская проза XVIII века. М., 1971. С. 43.

 

Таким образом, двойственность, о которой речь пойдет ниже, мы находим в первых же строках произведения.

М.Д. Чулков начинает роман с описания причин, которые толкнули Мартону заняться «известным ремеслом»: «Известно всем, что получили мы победу под Полтавою, на котором сражении убит несчастный муж мой. Он был не дворянин, не имел за собою деревень, следовательно, осталася я без всякого пропитания, носила на себе титул сержантской жены, однако была бедна. От роду мне было тогда девятнадцать лет, и для того бедность моя казалась мне еще несноснее; ибо не знала я обхождения людского, и не могла приискать себе места, и так сделалася вольною по причине той, что нас ни в какие должности не определяют ... Весь свет на меня опрокинулся и [с. 77:] столько в новой моей жиэни меня возненавидел, что я не знала, куда приклонить мне голову».

После того, как некая «честная старушка» взяла героиню «под свое покровительство», собственно и начинается «похождение развратной женщины». Автор описывает, как Мартона, меняя любовников, зарабатывает себе средства к существованию.

Перед нами предстоят чисто рыночные отношения между героиней и ее клиентами: «Первое сие свидание было у нас торгом, и мы ни о чем больше не говорили, как заключали контракт, он торговал мои прелести, а я уступала ему оные за приличную цену...»; «...были они (т.е. деньги — авторы) доказательством любви его ко мне и служили вечным залогом». Поведение Мартоны в начале романа соответствует данным отношениям. Как она сама заявляет: «Я твердо знала сию пословицу, что "богатство рождает честь". Итак, наняла себе служанку и начала быть госпожою»*. Одновременно с этим перед нами предстает, точнее — только-только начинает проявляться, другая Мартона, которая пока лишь иронизирует над собой и другими героями: «...господство наше (героини и ее любовника, камердинера — авторы) ни на минуту не прерывалось, и мы кричали на слуг... били их и бранили, сколько нам угодно было, по пословице: "На что этого боля, когда дураку есть воля". Да мы же поступали так, что "били дубьем, а платили рублем"»; «... и ехала на моей служанке так, как дурак на осле»**. Позднее эта ирония перерастает в самоосуждение и даже отрицание.

___________

* Там же. С. 43.

** Там же. С. 44.

 

«Поменяв» камердинера на его хозяина — «"Доселе Макар гряды копал, а ныне Макар в воеводы попал". Счастие никому не дает отчету в своих делах, вольно ему пожаловать и осла губернатором, а филина произвести в воеводские товарищи», — героиня, вновь иронизируя на грани сарказма, понимала всю непрочность, нестабильность своего положения. И, буквально через несколько строк, читаем: «Не всегда-де коту масленица, бывает и великий пост...» «... как всем известно, что счастие недолговечно и нет ничего его непостояннее, то фортуна моя поскользнулась и пошла совсем уже другим порядком».

Далее события развиваются неблагоприятным образом для Мартоны. Попав в деревню*, героиня была «разоблачена», бита и «... в скором времени появилась на чистом поле, не имея ничего и без проводника. Горько мне тогда было, и чувствовала я прямо свое несчастие, которое окружало меня со всех сторон, но что ж было делать? "Не прав медведь, что корову съел, не права и корова, что в лес забрела"»**.

__________

* Там же. С. 47.

** Мартона, типичная горожанка, носительница городского образа жизни терпит в деревне, где патриархальность превалировала, неудачу. И это закономерно. Противопоставление города деревне очень хорошо показано в работе Евангуловой О.С. Город и усадьба второй половины XVIII в. в сознании современников // Русский город. Вып. 7. М, 1984.

 

Мартона воспринимает все это как должное. И опять можно сравнить с рыночными отношениями: повезло — нажил капитал, не повезло — потерял его. Подтверждение этому находим в сцене появления героини в Москве: «По календарным знакам прибыла я в Москву в среду, а день сей означается у нас [с. 78:] древним языческим богом Меркурием; Меркурий же был бог плутовства»*.

_________

* Чулков М.Д. Указ. соч. С. 49.

 

После непродолжительной службы у «секретаря» в качестве поварихи, Мартона оказывается «в услужении» у отставного гусарского подполковника, «человека совершенных уже лет»*. При первом разговоре-найме он заявил: «...доживаю я седьмой десяток, так присмотреть за домом великая для меня тягость. Мне непременно потребна женщина таких лет, как вы... Что ж касается до платы, то отнюдь рядиться я не намерен, а смотря по услугам, так и я благодарить буду... а как умру, то и все останется...»**.

_________

* Там же. С. 50.

** Там же. С. 52.

 

Таким образом, удача вновь была на стороне Мартоны: «... богатство меня веселило, по пословице: "Золото хотя не говорит, однако добра много творит". Но старость его меня несколько беспокоила; однако сносила я оное терпеливо... Впрочем, из дому мне никуда не позволялось выйти; разве только в церковь, да и то весьма редко, а в одни двунадесятые праздники»*.

_________

* Там же. С. 53.

 

Несмотря на такие строгости, героиня знакомится и влюбляется в молодого человека, который «собою был очень хорош и одет недурно», да к тому же еще и дворянин. Дело кончается тем, что Мартона, обосновав для себя, а точнее — и для читателя тоже, в следующих выражениях свою позицию: «Я держалася всегда такого мнения, что все на свете непостоянно...»; «... я была из числа тех красавиц, которые думают о себе, что они никому не обязаны на свете, и раздают сами благодеяния свои великодушно»; «Лакома овца к соли, коза к воли, а ветреная женщина к новой любови»*, — «весьма скоро» со своим новым возлюбленным Ахалем «образовалася и обручалася».

_________

* Там же. С. 56—57.

 

Данный поступок героини выбивается из общей логики повествования. Здесь на первое место выступают чувства. Расчет, меркантилизм отсутствуют.

По мнению Мартоны, наступил конец ее «промыслу»: «Я, сударыня, — говорил он мне, — посвятил вам жизнь мою до гроба и ласкаю себя надеждою, что благосклонности вашей лишен никогда не буду. /.../ Я дворянин, хотя и недостаточный, однако не почитаю себя бедным. /.../ Деревня моя будет вам убежищем, а должность супруга вашего защищением и покровительством»*.

_________

* Там же. С. 61.

 

Перед нами предстает совершенно другой человек. Если до этого Мартона задавала тон во взаимоотношениях с другими героями повествования, то в данной ситуации она полностью подчиняется своему «будущему супругу», что характерно больше для «Домостроя», нежели для человека нового времени.

Жених уговаривает Мартону обворовать подполковника: «...предложил мне Ахаль, что за пребывание мое у подполковника должна я получить от него хорошую плату, а как он на сие не согласится, то советовал мой муж обобрать у него все то, что находилося под моим смотрением...»*. После [с. 79:] того, как было «натаскано уже довольно», героиня оставляет ночью дом и бежит к «некоторой заставе» — к месту встречи со своим любимым.

___________

* Там же.

 

«Однако, — как повествует нам героиня, — по несчастию моему... наследила я участь несчастной Филлиды. Демофонт мой меня обманул и уехал не знаю куда. В сем случае растолковала я, что он имел больше нужды в пожитках моего любовника, нежели во мне, и прельщался не красотою моею, но червонцами и жемчугом»*.

________

* Там же. С. 62.

 

Спустя некоторое время, Мартона возвращается в дом отставного гусара. И здесь вновь нарушается линия поведения «развратной женщины», т.к. побудительной причиной возврата явилась не корысть, а жалость и сострадание. «Для успокоения моего старика, презрела я досаду и опасность и предприняла идти к нему...»*. И это несмотря на то, что «стыд признать себя неверною, глупою, и обманутою запрещал мне совсем к нему показаться»**.

___________

* Там же.

* Там же.

 

Перенеся сильнейшее потрясение от истории с Ахалем, женщина должна была потерять доверие к людям вообще, а к дворянам особенно. В ней, тем не менее, чувства опять берут верх над разумом.

Возникает вопрос: что же двигало Мартоной? Ответ, по замыслу автора, заключался в следующем: «Можно ли быть было тогда во мне человеколюбию, об этом, я чаю, задумается господин читатель... то я скажу, что и порочные женщины не совсем лишены рассудка, и если бы не побеждали их непостоянство и ветреная роскошь, то конечно, были бы они добродетельнее ростовщика и скупого»*. Это уже совершенно иной подход и к людям, и к обстоятельствам, происходит как бы ценностная переориентация личности, хотя еще и не окончательная. По крайней мере, Мартона не забывает упомянуть, что при возникновении возможных осложнений в доме подполковника надеялась «на свое искусство, что в случае его (т.е. подполковника — авторы) суровости могла бы я легко и обмануть его»**.

__________

* Там же.

** Там же. С. 63.

Престарелый гусар был безмерно обрадован возвращению своей возлюбленной: «Не сон ли льстит меня приятною сею мечтою, не лестная ли надежда обманывает мой разум? Прекрасная Мартона! ...ты ли передо мною, говори, отвечай, прекрасная, или уже лишился я тебя навеки?»*.

__________

* Там же. С. 64.

 

Но «доброе дело никогда без награждения не остается, рано или поздно, конечно, уже будет за него уплачено. Как скоро милый мой подполковник переселился с сего света, то тотчас взяли меня под караул и заключили в крепкую темницу»*. Мартона не только не получила что-либо по завещанию старика, но по навету его родственницы оказывается в заточении. Интересно отметить, что героиня воспринимает это как должное. Автор не вкладывает в ее уста какие-либо претензии к кому бы то ни было, даже к вновь объявившемуся [с. 80:] Ахалю. Это столь же диссонирует с характером героини, как и ее возвращение к отставному подполковнику.

_________

* Там же.

 

После освобождения Мартона влюбляется в одного из своих «избавителей» — офицера Свидаля. «В сем-то случае узнала я прямо, что то есть действительная страсть любовная»*. Между ее «любовниками» происходит дуэль, в результате которой Ахаль, думая, что убил своего противника, принимает решение «оставить Москву и потом всю Россию».

_________

* Там же. С. 67.

 

Узнав о «гибели» любимого, героиня вновь переживает нервное потрясение — «...кровь во мне остыла, гортань мой иссох и губы запеклися, и я насилу произносила мое дыхание. Думала, что лишилася всего света, когда лишилася Свидаля, и лишения моей жизни представлялося тогда мне ни во что, я совсем готова была последовать ему в преисподнюю. Всякая напасть в уме моем не могла сравняться с сим моим несчастием ... Всякая погибель тогда уже была мне не страшна, и я готова была все претерпеть и приступить без робости к смерти, только чтобы оплатить Свидалю за потеряние его жизни, чему была причиною я, из всех несчастливая на свете»*.

________

* Там же. С. 67—68.

 

К радости Мартоны Свидаль оказался жив. Все дальнейшее повествование* рисует перед нами совершенно иной образ героини.

__________

* В 1770 году вышла только первая часть романа. Существует предположение, что вторая часть была задержана цензурой и бесследно пропала. В частности, такую мысль высказывает П.А. Орлов в статье «Реально-бытовые романы М.Д. Чулкова и его сатирико-бытовые повести», вышедшей в Ученых записках Рязанского педагогического института в 1949 году. Однако сам Михаил Дмитриевич, перечисляя свои работы, не упоминает среди них продолжение романа, хотя и включает в этот перечень рад неизданных своих произведений. Несмотря на это, по некоторым выражениям, которые М.Д. Чулков помещает в романе, можно заключить, что вторая часть все же была им написана, или, по крайней мере, задумывалась. После описания истории купца и его жены, автор вкладывает в уста героини следующую фразу: «И так рассталися мы с ним в тот вечер, хотя и не думали, чтоб надолго, однако, против чаяния нашего, навеки». Это наталкивает на мысль, что привычное течение жизни Мартоны нарушается. Можно предположить, что начало перемен мы и находим в конце первой части, т.е. со смертью Ахаля и с получением героиней купчей на имение, оформленном на ее имя. Можно сделать предположение, что Мартона отписала часть полученного в виде вклада «за упокой души Ахаля». Сама же ушла в монастырь, чтобы, замолив грехи, вернуться в мир «обновленной». На нечто подобное автор намекает в романе: «... прежде нежели приступлю к браку... очистилася бы в совести». Это вполне соответствует общей логике характера героини.

На подобное развитие сюжета наталкивает и тот факт, что в первой части показаны практически все срезы общества, в той или иной мере, кроме духовенства: и купцы, и чиновники, и простой люд, и дворянство.

С другой стороны — может быть, второй части романа не было вообще. В пользу этого говорит тот факт, что развитие сюжета достигло к концу первой части определенной логической завершенности. Вполне возможно предположить, что, написав в конце романа «конец первой части», Михаил Дмитриевич предоставлял читателю самому домыслить дальнейшую судьбу Мартоны. Это тоже не противоречит логике романа. Яркий тому пример — автор лишь упоминает о приключениях героини во время путешествия из деревни в Москву, но не описывает их, давая возможность читателю самому совершить этот путь в своем воображении.

 

Для подтверждения взаимной страсти Свидаль «определил» Мартоне «по две тысячи годового жалованья». Реакция же героини на столь великую щедрость была вполне однозначна: «Богатство сие меня не веселило; ибо я уже видала оного довольно...»*. Здесь чувствуются и печаль, и некая безысходность. Чтобы еще больше «высветить» героиню, автор «вводит» ее в «общество». Этот эпизод существует в романе как бы сам по себе. Если его убрать — то целостность повествования совершенно от этого не пострадает. Единственная цель, которую преследовал М.Д. Чулков, видимо, — это показать человеколюбие Мартоны и нравственный уровень некоторых дворян того времени.

__________

* Чулков М.Д. Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины // Русская проза XVIII века. М., 1971. С. 69.

 

Мартона стоит как бы над этой средой. Сама будучи далеко не праведного поведения, она, тем не менее, была поражена всем увиденным. «Дом... показался мне обитанием любови, и все люди ходили и сидели в нем попарно. Чуднее всех показался мне один старик, который уговаривал тринадцатилетнюю девушку, чтобы согласилася она выйти за него замуж... В углу сидел какой-то молодец с бабушкою и разговаривал весьма скромно. /.../ Хозяйка уверила меня, что это любовник с любовницею. /.../ Высокий и пузатый детина... служил в великое удовольствие хозяйке... Там позолоченный офицер повертывался около одной судейской жены... Инде красавица приставала к задумчивому щеголю и представляла ему себя ко услугам. /.../ Одним словом, нашла я тут любовную школу, или дом беззакония»*.

_________

* Там же. С. 70—71.

 

[с. 81:] Развязка действия первой части романа наступает у смертного одра Ахаля. «Вот вам крепость на сей двор, — говорит героине умирающий Ахаль, — который я купил на ваши деньги; и она написана на ваше имя, вот вам и моя духовная; я безроден и отказал все сие имение вам»*.

__________

* Там же. С. 79.

 

М.Д. Чулков, начав роман смертью, ею и заканчивает. Таким образом, повествование как бы замыкается в круг. Перед нами так называемая кольцевая композиция. Этот прием, пожалуй, впервые использовался в русской литературе.

Новаторство М.Д. Чулкова проявилось и в том, что он делает главным героем антисоциальную личность. «Заглянуть в душу проститутки и смотреть в течение всего повествования на мир ее глазами»*, — таковой являлась основная идея. Подобного героя еще не знала русская литература. Создание образа женщины из народа, принужденной торговать собой, было главной заслугой автора. Этот образ открыто противостоял героям классицизма. Рост денежных отношений разрушал феодально-сословную идеологию. Деньги и в феодальном государстве стали многое определять — и общественное положение, и мораль, и поведение людей**. Поведение Мартоны было вызовом нравственным нормам как в жизни, так и в литературе. Перед нами конфликт личности с обществом, т.к. нравственность, «будучи способом связи личности с обществом, выступает как одна из форм, посредством которой осуществляется "перевод" требований общественно-целесообразного на "язык" субъективно-личностных мотиваций. Она является в связи с этим одним из важнейших факторов, через которые происходит подчинение личности целям и интересам общественного целого»***.

__________

* Орлов ПА. Реально-бытовые романы М.Д. Чулкова и его сатарико-бытовые повести // Ученые записки Рязанского гос. пед. института. № 8. 1949. С. 78.

** Макагоненко Г.П. Русская проза в эпоху Просвещения. // Русская проза XVIII века. М., 1971. С. 10.

*** Матковская И.Я. Проблемы развития прогрессивной этической мысли России. М., 1990. С. 104—105.

 

Одновременно с этим Мартона противопоставляет себя и обществу и той среде, в которой живет, отделяется от нее. Сама героиня отлично это осознает, что характеризуется двойственностью ее оценок тех или иных, собственных и чужих поступков.

За всей циничностью, расчетом, погоней за деньгами в Мартоне проступает обыкновенная, добрая, сострадательная бессребреница Матрена, которая жаждет простого женского счастья. И, может быть, М.Д. Чулков не случайно назвал героиню Мартоной, именем, которое созвучно с русским языком поворачивается к нам простой Матреной.

Иного мнения придерживается М.Б. Плюханова: «Душа у Мартоны, судя по разговору ее, скорее французская, речь ее звучит просто, литературно, напоминает хороший перевод с французского», — и более того, — «в "Пригожей поварихе" есть несколько деталей явно не русских, заставляющих подозревать, что автор пользовался какими-то французскими сочинениями»*. Однако она замечает, что несмотря на все усилия ученых, источники эти до сих пор не найдены. «Допуская, что отдельные детали для "Пригожей поварихи" Чулков заимствовал из разных [с. 82:] французских книг, можно полагать, что текст он строил сам, следуя при этом манере европейского плутовского романа»**.

_________

* Плюханова М.Б. Указ. соч. С. 68—69.

** Там же. С. 60.

 

Не берясь судить о чулковской «манере европейского плутовского романа», обратимся к «заимствованиям» Михаила Дмитриевича. В Российском госархиве древних актов (РГАДА) сохранился фонд «Калинкин дом и дела о преступлениях против нравственности», где собраны дела «о преследовании всех женщин легкого поведения в Санкт-Петербурге» за 40—50-е гг. XVIII века. Материалы данного фонда позволяют утверждать то, что Чулков, при написании своего романа, опирался на реалии российской действительности.

В самом начале повествования о «пригожей поварихе» читаем: «... муж мой ... был не дворянин, не имел за собою деревень ... осталася я без всякого пропитания, носила на себе титул сержантской жены... от роду мне было тогда девятнадцать лет...»*. Именно безденежье, нужда толкнула Мартону и других выходцев из ее среды к занятию проституцией**.

__________

* Чулков М.Д. Пригожая повариха... // Русская проза XVIII века. Т. 1. М.—Л., 1950. С. 159. Далее все сноски на это произведение будут даны по данному изданию.

** Вдовы военных, возраст которых не превышал 40 лет, в начале XVIII в. получали единовременное пособие в виде годового жалованья мужа.

 

В «Списке арестантов, содержащихся по Калинкинской Комиссии...» 1759 года читаем*: «Девка Марья Яковлева матроская дочь ... 19 лет»**; «Наталья Селиванова жена пехотного полку ротного писаря...25 лет»***; «Матроская жена Катерина Андреева... 23 года»****; «Вдова (матроса) Наталья Васильева... в Санкт-Петербург приехала по смерти мужа ея ... 20 лет»*****; «Вдова Прасковья Тимофеевна Болдина ... коломенского полку солдата ... 27 лет»******; «Вдова Авдотья Золотарева жена вологоцкого полку гренадера ... от роду ей 24 года»*******; «Вдова Марфа Алексеевна солдатская жена ... 32 года»********; «Вдова Анна Катерина Карнилиуд российского флота шхипора»*********; «Вдова Автодья Петрова лейбгвардии семеновского полку солдата ... жена; жила здесь с данным от оного полку паспортом в разных местах ... и разными людьми имела непотребство блудное получая от тех людей за то деньги; от роду ей 26 лет»**********. Подобных случаев более чем предостаточно***********. Иногда данным промыслом вынуждены были заниматься даже офицерские дочери************ и вдовы*************.

____________

* РГАДА. Ф. 8. Оп. I. Д. 189. Рассматривая дела данного фонда, мы приводим далеко не все его материалы, т.к. подробный анализ занял бы слишком много страниц. Поэтому в работе представлена лишь общая характеристика.

** Там же. Л. 2 (об).

*** Там же. Л. 3.

**** Там же. Л. 14 (о6).

***** Там же.

****** Там же. Л. 15.

******* Там же. ЛЛ. 33—33 (об).

******** Там же. Л. 46.

********* Там же. Л. 54 (об).

********** Там же. Л. 59.

*********** Там же. ДД. 14, 34, 93, 120.

************ Там же. Д. 189. Л. 14 (об).

************* Там же. Д. 44, 47.

 

Практически все содержанки «Калинкинского дома» были выходцами из городских социальных низов: «сапожничья дочь»*; «портного мастера дочь»**; «жена портного»***; «парикмахерша»****; «трактирщица»*****; «дочь кузнеца»******; «жена купца»*******; «дочь служителя»********; «жена бухгалтера»*********; «вдова плотника»**********. Намного меньше было крестьянок***********.

_________

* Там же. Д. 189. Л. 2.

** Там же. Л. 3 (об).

*** Там же. Д. 90.

**** Там же. Д. 189. Л. 7.

***** Там же.

****** Там же. Л. 14 (об).

******* Там же. Д. 73.

******** Там же. Д. 19.

********* Там же. Д. 30.

********** Там же. Д. 189. Л. 52.

*********** Там же. ДД. 189, 120.

Достаточно большое количество проституток были «иноземками»*: уроженки Гданьска*, Ревеля**, Риги***, Митавы****, Кенигсберга*****, Кексгольма******, Берлина*******, «немки»********, «итальянки»********* и др. И, видимо, верно говорила Мартона: «О роде моем сказала я ему так хорошо, что ни он, ни я не могли действительна растолковать, какого я происхождения»**********.

_________

* Там же. ДД. 21, 24, 25, 27, 28, 29, 36, 38, 56, 82, 87, 94, 119 и др.

** Там же. Д. 189. Л. 7.

*** Там же. ДД. 15, 17.

**** Там же. Д. 189. Л .14 (об).

***** Там же.

****** Там же.

******* Там же. Д. 26.

******** Там же. Д. 189. Л. 7.

********* Там же. ДД. 40, 42.

********** Там же. ДД. 18, 189.

*********** Чулков М.Д. Указ. соч. С. 173.

 

[с. 83:] Как правило, древнейшим ремеслом занимались молодые женщины в возрасте от 20 до 32 лет, намного реже встречаются в делах «девицы» 17—19 лет и еще реже «женки» 35—40-летние.

В романе Чулкова встречаем следующие строки: «пожаловал ко мне сводчик», — и далее — «отдали меня на руки некоторой весьма неубогой старушке, которая в самый первый день обмундировала меня всякими для меня потребностями»*. Помимо этого, героиня романа попадает в «любовную школу, или дом беззакония»**. О том, насколько это было реально, а не придумано автором, можно судить по материалам того же фонда РГАДА.

__________

* Там же. С. 167, 173.

** Там же. С. 184.

 

Полицейские чины того времени не единожды привлекали как мужчин*, так и женщин** «за сводничество». Иногда муж и жена совместно практиковались в этом занятии. Вот, что показала в «распросе» «иноземка Маргарет»: «... муж ея для блуда нарочно обманом якобы для услуг выписывал из-за моря... девок и имя сводничал... Призналась что она... с мужем своим с разными людьми само собою и по сводничеству мужа прелюбодействовала, а притом и она живущими при муже ея девками сводничала»***.

__________

* РГАДА. Ф. 8. Оп. 1. ДД. 45, 89, 189 и др.

** Там же. ДД. 21, 22, 30, 189 и др.

*** Там же. Д. 184. ЛЛ. 7, 7 (об).

 

В столице была целая сеть неофициальных «домов свиданий». Полиция периодически арестовывала «держателей в имении у себя дома терпимости» и их «девок» и «баб»*. В 1750 г. «произошел разгром тайного публичного дома иностранки, известной под именем Дрезденши»**. По делу проходило несколько десятков человек***. Еще одно, подобное этому нашумевшему делу, было связано с «иноземкой Елизаветой Винслер», которая утверждала, что «Токмо как девки так и бабы у ней почасти по десяти и по пятнадцати бывали и то для одного кушанья и гулянья, а не для блядовства, а как зовут их не знает...»****.

__________

* Там же. ДД. 44, 48, 53, 54, 106 и др.

** Гольцев В.А. Нравы русского общества в период времени от кончины Петра I до Екатерины II // Юридический вестник. 1886. № 1. С. 25.

*** РГАДА. Ф. 8. Оп. 1. ДД. 10, 12, 184, 189 и др.

**** Там же. Д. 48. Л. 8.

 

Достаточно достоверно очерчивает Чулков в своем произведении и круг тех, кто «жил в непотребстве с развратными жонками»: в следственных делах фигурируют канцеляристы*, офицеры**, «философы»*** и т.д.

___________

* Там же. ДД. 69, 71 и др.

** Там же. ДД. 10, 47 и др.

*** Там же. ДД. 36, 40 («Об адьюкте Академии наук Никите Попове»), Д. 87 («О студенте Академии наук Алексее Протасове»), Д. 119 («Об архитекторе Осипе Трезини») и др.

 

Дворянин Свидаль определил Мартоне «по две тысячи годового жалованья, не включая других подарков и других прихотей»*. Видимо, намного дороже обходилась немка Марья Бринкен, «бывшая на содержании графа Апраксина»**, или «иноземка» Анна Беринг, которая «была в связи с Саксонским посланником графом (Фицтумом)»***, ведь платил же граф Безбородко ежемесячно итальянке Давне по восемь тысяч рублей золотом, а танцовщице Ленушке так и вообще подарил пожалованный ему императором Павлом город Рождественск и дом в Петербурге****.

________

* Чулков М.Д. Указ. соч. С. 183.

** РГАДА. Ф. 8. Оп. I. Д. 42.

*** Там же. Д. 52.

**** Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России 18 века. 2-е изд. СПб., 1896. С. 72.

 

Не отставали от дворян и дворянки. «В высших сферах... считалось недостатком, если женщина обходилась без любовника, и потому каждая из них имела своего "болванчика", а иногда и нескольких»*. Поэтому вовсе не кажутся авторскими [с. 84:] фантазиями сцены из романа Чулкова: «В углу сидел какой-то молодец с бабушкою... это (были) любовник с любовницею»**; или же вовсе безумная идея старика о мезальянсе с тринадцатилетней девочкой, которую он «уговаривал... чтобы согласилася выйти за него замуж»***.

________

* Там же.

** Чулков М.Д. Указ.соч. С. 184.

*** Там же. С. 184. Смотри также: РГАДА. Ф. 8. Оп. 1. Д. 153 («О двенадцатилетней девочке Татьяне Федоровой...»).

 

На фоне всего этого, а также дела «О домогательствах иностранных послов касательно освобождения некоторых арестанток из Калинкинского дома»*, вполне естественно воспринимается освобождение героини романа из-под стражи усилиями ее «ухажеров»**. Еще более жизненным предстает образ Мартоны, если мы прочитаем заголовки следующих дел: О «солдатской дочери Матроне Андреевой, обвиненной в развратной жизни»***; «О солдатке Матрене Андреевой, обвиненной в распутной жизни»****. Не этот ли «житейский материал» служил для Чулкова наглядным пособием при работе над романом?***** Вероятно, в силу этого филологи никак не могут отыскать во французской и других литературах прообраз главной героини.

_________

* РГАДА. Ф. 8. Оп. 1. Д. 184.

** Чулков М.Д. Указ. соч. С. 179.

*** РГАДА. Ф. 8. Оп. 1. Д. 94. |

**** Там же. Д. 160.

***** Гольцев В.А. в своей работе пишет о том, что мало было изменений и во второй половине века. По указу 4 мая 1765 г. «праздных и непорядочных девок» стали отправлять в подлежащие места на поселение. В «Уставе благочиния» за открытие непотребного дома и за посещения его назначалось денежное взыскание, а проституток подвергали заключению на полгода в смирительном доме и т.д. // Законодательство и нравы в России 18 века. 2-е изд. СПб., 1896. С. 111 и след.

 

Что же касается «двойственности» образа Мартоны, то тут можно применить «формулу» академика Д.С. Лихачева, который писал, что читатель, знакомящийся с выдающимся произведением литературы, включается в процесс «сотворчества» с автором и должен прозревать внутреннее соотношение формы, обнаруживать «идею формы», «угадывать соответствие "идеи формы" "идее содержания"». Художник, писатель, по его мнению, создавая произведение, вкладывает в него, программирует акт «воспроизводства в сознании рецептора»*; «Эта неточность замысла входит в саму суть произведения искусства и поэтому непременно должна быть учитываема в реставрационной и текстологической работе, особенно при попытках определить "последнюю волю автора"»**.

_________

* Лихачев Д.С. Несколько мыслей о «неточности» искусства и стилистических направлениях // Избранные работы в трех томах. Т. 3. Л., 1987. С. 431, 434—435.

** Там же. С. 432.

 

Основываясь на этом, можно смело характеризовать М.Д. Чулкова и как энциклопедиста русской действительности XVIII века, и как одного из зачинателей русской психологической прозы.

Чтобы полнее разобраться в замысле Чулкова и в проституции как социально-биологическом явлении, обратимся к специальным исследованиям по этому вопросу. Из всей массы литературы по данной проблеме мы отобрали наиболее добротные, на наш взгляд, работы, которые в то же время как бы дополняют друг друга.

Во-первых, это монография И. Блоха «История проституции», которая была издана на русском языке в 1913 году и переиздана в 1991 г.*; во-вторых, материалы «Иллюстрированной истории нравов от средних веков до настоящего времени» Э. Фукса, опубликованной также в начале XX века в 1912—1913 гг. Эти работы хронологически дополняют друг друга — И. Блох заканчивает свое исследование периодом средневековья, в то время как Э. Фукс разбирает данную проблему от средних веков [с. 85:] до начала нашего столетия; в-третьих, это публикации наших соотечественников М. Кузнецова «История проституции в России» (1871 г.) и Б.И. Бентовина «Торгующая телом» (1910 г.)**.

__________

* Блох И. История проституции. Ростов н/Д. 1991.

** Исследования Э. Фукса, М. Кузнецова и Б.И. Бентовина цит. по: История проституции. СПб., 1994.

 

Врач и историк И. Блох, рассмотрев историю развития «древнейшей профессии» и ее представительниц, делает вывод: «... известные характерные свойства проституток типичны для них и встречаются всюду и во все времена. Эти типичные особенности проституток, совокупность которых создает известное постоянство типа каждого индивидуума в отдельности, несмотря на смену различных явлений проституции, составляют главным образом продукт развратного промысла и всей вообще среды, в которую очень скоро попадает проститутка. Благодаря общественному давлению, психическому заражению и подражанию, она все больше и больше приспособляется к этой среде, пока совершенно не растворится в ней. Так объясняется в большинстве случаев биологический феномен проституированной женщины с удивительным постоянством ее признаков...

Кроме того, установлено также, что у проституток во многих случаях наблюдается физическое и психическое понижение типа. Но наиболее могущественным фактором образования относительно однообразного и постоянного типа проститутки, существовавшего во все времена, является... дегенерирующее и в то же время нивелирующее в известном направлении влияние промысла и образа жизни проституток»*.

_________

* Блох И. Указ.соч. С. 18—19.

 

Все это мало увязывается с представленным нам в романе образом «развратной женщины» Мартоны. Опять мы сталкиваемся с какой-то недосказанностью Чулкова, с двойственностью описываемого им типажа. Михаил Дмитриевич преподносит на суд читателя не ярко характерное, а какую-то его проекцию. Почему? Зачем?

Эти вопросы усилятся, если мы учтем следующее высказывание И. Блоха: «... "содержанки" (а именно в таком виде предстает Мартона в большей части романа — авторы) — в юридическом, социологическом, в биологическом отношении должны быть выделены из понятия "проституция". Но тем самым отнюдь не исключается их тесная связь с проституцией при (определенных — авторы) социальных условиях. Как предпосылки, предварительные ступени и переходные формы проституции они должны приниматься во внимание в описании ее, хотя согласно строго научному определению и не принадлежат к ней»*.

________

* Там же. С. 19.

 

Ответ, на наш взгляд, заключается в том, что М.Д. Чулков, в силу особой восприимчивости к действительности, в силу своего умения предвидеть дальнейшее развитие явления, призывал общество обратить, пока не поздно, пристальное внимание на причины, толкавшие приличных женщин в бездну проституции, и устранить эти причины. [с. 86:]

Дело в том, что проституция в России как значимая социальная величина появляется лишь в XVIII веке, «со времени перерождения, т.е. с царствования Петра I», — по выражению М. Кузнецова.

«В древние и средние века, когда проституция разъедала весь общественный организм Западной Европы..., в русском государстве, изолированном от жизни западных европейцев и развивавшемся самобытно и своеобразно, продажная проституция не имела места; ни один из русских летописцев не упоминает о проституции как об общественном зле; однако если бы это зло существовало, то нет сомнения, что оно не ускользнуло бы от внимания летописцев, тем более потому, что наша древняя литература... имеет преимущественно религиозный характер. Ничто, конечно, при этом не дает права утверждать, что в древней и средневековой Руси не существовало внебрачных связей или, правильнее, что на Руси не было разврата. Разврат существовал всегда и везде, где только существовало человечество, следовательно, не чужда ему была и Русь, чуждая продажного разврата»*.

___________

* Кузнецов М. Указ.соч. С. 177. Смотри также: Гольцев В.А. Полиция нравов в России // Юридический вестник. 1884. № 17; Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница. Х — начало ХX в. М, 1997.

 

Чулков увидел и отразил в своем романе, нарисовав широкое поле этого явления, ту грань, когда проституция в России начала превращаться в «общественное зло». Именно со времени правления Петра I в российском законодательстве все больше и больше уделяется внимания «таковым мерзостям»*.

_________

* Смотри: ПСЗРИ. Т. VI. № 4130; Т. VIII. № 46; Т. XV. № 11485; Т. ХХ. № 14392 и др.

 

«Западная Европа, — по верному замечанию М. Кузнецова, — уделяющая нам от благ цивилизации, не осталась безучастной и в настоящем случае»*. По данным, которые приводит Э. Фукс в своей работе, в Вене число обычных проституток доходило до 10000, а более дорогих — до 4000, в Париже — по разным сведениям — их число колебалось между 30 и 40 тысячами, а в Лондоне около 1780 года их даже насчитывалось 50 тысяч, в Берлине в последнюю четверть XVIII в. имелось около ста домов терпимости, в каждом из которых жило не менее семи или девяти проституток**.

_________

* Кузнецов М. Указ. соч. С. 220.

** Фукс Э. Указ. соч. С. 70.

 

Даже если эти сведения не точны на порядок, России все равно было далеко до городов Европы. В Петербурге в 1843 г. числилось около 900 проституток, в 1852 г. — 1075, к 1 января 1853 г, их число равнялось 1374, на 1 января 1869 г. достигло цифры в 2281 человек*.

_________

* Кузнецов М. Указ. соч. С. 232—234.

 

Именно с правления Екатерины II проституция в России все более и более увеличивалась и начинала оставлять за собой заметные следы, как на общественной нравственности, так и на здоровье масс*.

_________

* Там же. С. 198.

 

Именно это и волновало Чулкова. Предвидя дальнейшее развитие этого социального явления, он предпринимает попытку вскрыть причины проституции и указать на них обществу и правительству. Правильность, верность чулковских оценок причинно-следственных связей подтверждается исследованием Б.И. Бентовина, который работал в начале XX века врачом [с. 87:] Калинкинской больницы, куда поступали на излечение все столичные «торговки телом».

Он пишет, что «единственно логичная теория, и даже не теория, а истина, вопиющая из самых недр жизни тысячью голосов, это та, что проституция была, есть и будет следствием социальных и экономических условий и что проституирующие не от рождения отмечены постыдной печатью Каина, а что тяготы жизни и окружающие печальные обстоятельства делают их такими, — и далее, — вывод, следовательно, получается один: материальные невзгоды влекут, главным образом, низшие классы к проституции. Подчеркиваю, "материальные невзгоды", потому, что, по моему искреннему убеждению, то, что говорят о подъеме нравственного уровня толпы, о духовном ее просвещении, внесет очень мало практических изменений в этом вопросе... много ли помогут хорошие слова, благие мысли и порывы, когда голод и нищенская обстановка терзают человека и гонят его на улицу»*.

________

* Бентовин Б.И. Указ.соч. С. 275—278.

 

К этому же выводу приходит и немецкий ученый Э. Фукс, анализируя западноевропейский материал. «Характерная для эпохи... экономическая нужда, экономические осложнения, охватывающие жизнь как отдельной личности, так и большой массы, — таковы причины, содействующие огромному, все увеличивающемуся, подобно лавине, росту числа женщин, готовых проституировать себя»*.

_________

* Фукс Э. Указ. соч. С. 103.

Исходя из этого, вполне понятной становится общая идея автора «развлекательного», «плутовского» романа, несущего в себе ярко выраженную бинарность. За внешней, бросающейся в глаза «игривостью» повествования читателю преподносилась суровая правда жизни. Чулков, по нашему мнению, публикуя свое произведение, бросал вызов не только общественной терпимости к данному социальному явлению, но и вызов политике правительства, т.к. «из изданных Екатериной II разновременных узаконений, относящихся до проституции, ясно видно, что императрица вполне понимала несостоятельность всех этих мер и считала проституцию за жизненный факт, который следует признать терпимым»*.

_________

* Кузнецов М. Указ. соч. С. 200.

 

У Чулкова не было опыта европейского горожанина, спокойно воспринимавшего проституцию, и он попытался заострить внимание современников на том, что рост проституции в России еще можно контролировать и остановить социальными мероприятиями, пока она не превратилась в «общественное зло». То, что стало явью в середине XIХ века и болезнью Российского общества начала XX века, для Чулкова было понятно в 70-м году XVIII столетия.

Подводя итог, можно сделать вывод, что М.Д. Чулков, наблюдая трансформацию государственно-религиозной модели, «когда в аксиологическом отношении верх и ниэ поменялись местами»*, видя переоценку традиционных культурных ориентиров, старался показать всю пагубность данных явлений [с. 88:] в еще начальных фазах их развития. Он попытался донести до общества идею о том, что знаковый релятивизм распространяемой культуры связан с безбожием и моральным релятивизмом. И оказался, безусловно, прав в этом, т.к. и в XIX веке, по мнению ученых, проблема отказа от культуры, основанной на конвенциальной, т.е. соответствующей установившимся традициям, знаковости, вышла вновь на передний план.

___________

* Лотман Ю.М. «Договор» и «вручение себя» как архетипические модели культуры // Ученые записки Тартуского государственного университета. Проблемы литературной типологии и исторической преемственности. Вып. 513. Тарту. 1981. С. 12.

 

[далее на с. 88-91 примечания 1-110 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки), в т.ч. на с. 88: 1-25; с. 89: 25-39; с. 90: 40-84; с. 91: 85-110] [с. 92:]

 

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

ГЛАВА VI. В ПОИСКАХ ИДЕАЛА

 

— ...Чудо — веры есть любимое дитя!

И.В. Гёте

 

Одной из постоянных тем русских писателей и публицистов того времени была тема «Поправление общественного организма».

Чулков следующим образом представляет свое видение проблемы «обустройства государства»: «Когда все части государства должны состоять между собою в теснейшем и крепчайшем союзе, то не может ни в которой части ничего произойти, что бы не касалось до общества, и не имело бы действия во все части онаго. Ничто так не подобно машине, как учреждение государства. Все причины, побуждающие его части к взаимному обращению, должны быть в совершенной между собой пропорции. Не льзя одну из них поправить, естли не все прочия части к тому согласны. В противном случае не только не поправится машина, но еще испортится все учреждения оныя.

И так при всех новых учреждениях в государстве должно во-первых смотреть на союз всех частей онаго. И есть ли некоторое поправление при добром учреждении не имеет желаемого успеха, то конечно происходит сие от того, что нет согласия во всех частях целаго. Хотя и много есть таких, которые довольно читали книг, до поправления государства касающихся, и великое имеют искусство в том, как делать надлежащия к тому разпоряжения, однако не довольно проникли они в союз целаго, чего ради и лучшия учреждения не имеют желаемого успеха; когда же оной успех будет принужденной, то в одной части государства возпоследует больше вреда, нежали в другой поправления»*.

__________

* Чулков М.Д. Историческое описание. Т. VI. Кн. III. СПб., 1786. С. 54—55.

 

Вполне осознавая, что определяющим моментом политического курса правительства является царствующая особа, Чулков оставался в русле тогдашней моды «поучать царей». Вот как характеризует эту традицию В.В. Сиповский, исследуя произведения Попова, Хераскова, Глинки, Львова, Чулкова и других: «Авторы русских романов XVIII в. охотно рисовали образы хороших и образцовых царей и, в противоположность им, дурных. Чаще всего этот идеальный царь, представленный "отцом" своих подданных..., "другом народа"; он должен "забывать себя" и жить для народа; заботы о блаженстве подданных — вот его занятие. "Народ вверяет ему вольность свою, как самодрожайший из всех залогов, с таким договором, чтоб он был их отец"... "Благочестие его было примером его подданных; он был со всеми искренен, [с. 93:] кроток и приветлив, но наипаче всего правосуден, щедр и странноприемлив". "Мирад, царь великия Сибири, к счастию сего народа державствовал долгое время весьма благополучно сохраняя блаженную тишину в своем царстве; его кротость и добродетели столь народ Сибирский украшали, что все подданные любили его несказанно и называли сего миролюбиваго Монарха красотою человеков"... хороший царь заботится о благосостоянии подданных, помогает "добродетельным", бедным, служит "прибежищем несчастным, утешением страждущих и надежным покровом гонимых несчастиями человеков", служит народу "от искренняго сердца", истребляет корыстолюбие, опровергает лицемерие, рабство; он "услаждает своими снисхождениями и благодеяниями" так, что подданные "считали в них отца и мать, и предупреждали все желания их охотным исполнением". "Любить человечество, печься о его спокойствии и защищать от бед"... Не "отягощать народ податями, не любить пышности", "бога почитать", "просвещать народ, умело взимать подати на пользу же народа", "не давать воли своей плоти над духом, побеждать себя", "явить свое достоинство не вредным, а полезным человечеству действием" — его обязанности»*.

_______

* Сиповский В.В. Политические настроения в русском романе XVIII в. СПб., 1905. С. 25—26.

 

Рассматривая «Русские сказки», В.В. Сиповский писал: «Очень удачно изображен Чулковым один придурковатый государь; к нему является посол от соседняго царя, который в запальчивости казнил, его посланника и теперь прислал своего, чтобы уладить дело. Посланник застал князя в то время, как "оный упражнялся в самолучшем и обыкновенном подвиге своем, а именно — играл с ручными сороками...". Посол сказал свою речь... "Есть ли у твоего Князя ученые сороки?" — спросил он, перебивая мои слова. "Очень естественно, Ваше Величество!" отвечал я с улыбкою, — ни один Двор без таковых животных обойтиться не может". Посол продолжал свою речь, кончил, но "Князь Аланский, запутавшись с птицами забыл, что дает мне аудиенцию"... Князь равнодушный к делам государственным, не решив дело, "велел подать лошадь и уехал на охоту с собаками". Затем Чулков описывает заседание Тайного Совета — вельможи ссорятся из-за места. Князь долго не начинает совета; "он разсматривал новый чертеж птичника, который подал ему его зодчий"... Один из советников, неожиданно проснувшись, всхрапнул, Князю сие очень понравилось; он захохотал... Увидя посла Полянского, Князь вскричал: "Да, братец, я чуть было не забыл: "Господа! Вот посол... Он говорит, что те Полянские области нельзя отдать нам, о которых вы мне докладывали, ведь это ему больше известно, чем нам"... Так как вельможи все оказались неграмотными, то писать (договор — авторы) пришлось самому послу Полянскому. Заключен был вечный мир между Го-[с. 94:]сударствами... И для продолжения дружества и согласия Князь спрашивал у меня о псовой охоте, о соколах и тому подобных обстоятельствах. О казненном после забыли "и тем удобнее, что место его нужно было для другого, котораго и произвели на оное"»*.

__________

* Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1909. С. 137.

 

В противовес «плохим правителям» писатели, опять же следуя в рамках тогдашней традиции, рисуют образ «хорошего» или «идеального» царя. Он представлен «стражем и слугою народа»*, «другом подданных»**, который заботится об их «блаженстве»***; «Не для него самого Бог делает его Царем, но чтоб был он человеком целаго общества»****.

________

* Там же.

** Там же.

*** Там же.

**** Там же.

 

Наиболее полно и ярко проблема «идеального общества» нашла свое выражение у Чулкова в небольшой зарисовке в пятой части «Пересмешника». Здесь автор прибегнул к достаточно распространенному во второй половине XVIII века*, но, к сожалению, слабо исследованному историками литературному жанру — социальной утопии.

_________

* Смотри, например, произведения: Ф. Эмин «Непостоянная фортуна»; М. Херасков «Нума или процветающий Рим»; П. Львов «Российская Памела»; М. Щербатов «Путешествие в царство Офирское»; Ф. Дмитриев-Мамонов «Дворянин-философ» и др.

 

Утопия М.Д. Чулкова занимает всего несколько страничек его многотомного фантастически-диковенного романа «Пересмешник, или Славянские сказки», который имел большой успех у читателей и издавался в XVIII веке четыре раза в 1766—68 гг., 1770 г., 1783—1784 гг. и 1789 г.

Одному из главных героев романа, Кидалу, «Бог сна» по приказанию Перуна и «всесильной Судьбины» представил видение, в котором, благодаря «большой птице Року», он оказывается на Луне.

Описание начинается с идиллической картины природы и животных: «...весь сей новый свет казался... далеко превосходящим и самые блаженные поля Елисейские... как деревья, так и воды покрыты были все птицами, которые, осязаяся крыльями, играя между собою и ныряя в водах, изображали тем, что оная твердь во всем изобиловала... свирепые звери, ядовитые гадины, хищные птицы соединены все были вместе и друг друга нимало не вредили...»

Город, в который попал Кидал, не имел ни крепости, ни окружающих его стен, ни каких-либо других укреплений, ни даже стражи. Помимо людей, в нем «во всяком месте ходили и лежали ехидны, аспиды, василиски, крокодилы, тигры, львы и леопарды, также скот и дикие птицы, и никто друг другу не вредил»*.

_________

* Чулков М.Д. Пересмешник. Ч. V. М., 1789. С. 38—39.

 

Жители жили в домах с «одним покоем» и нигде не «было ни одного здания, которое бы составляло два или три покоя». Однако, чистота, «изрядный вид» и «весьма простое украшение» домов «превосходили всякое великолепное здание». [с. 95:]

В целом же, общество «лунных жителей» можно охарактеризовать как патриархальное: «Престарелый муж в своем поколении владетель и повелитель: все повинуются его приказам и исполняют оные с великим благоговением; по смерти оного последует сие достоинство его сын и повелевает так же: и так равенство между нами не искореняется от чего избегнули мы зависти и злости». Как объяснил Кидалу Гнамол, «первый мудрец», — «народом управляет у нас высшее существо»*.

________

* Там же. С. 39—40.

 

У них не просто не было института государства, но и отсутствовали как таковые имущественная и социальная дифференциация. Не было также и денег — «почитали они все общим между собою»*.

_________

* Основываясь на этом, В.В. Святловский характеризует эту утопию Чулкова как коммунистическую // Святловский В.В. Русский утопический роман. Петроград. 1922. С. 31.

 

«Не стараемся мы овладеть чужим, — пояснял мудрец землянину, — и ничего лишнего при себе иметь; всякий довольствуется от своих трудов и никому не уделяет: ибо кому он даст, тот будет иметь лишнее, чего у нас никогда не бывает. Нужные для нас вещи, которых мы сами сделать не можем, берем у других, отдавая за то свои, которые им потребны»*.

_________

* Чулков М.Д. Пересмешник. Ч. V. М., 1789. С. 40.

 

Правосудие отправлялось следующим образом: «Преступники и нарушители спокойствия судимы бывают всем обществом, и какое определит им наказания, такое они и преодолеть должны».

Не ведали «лунатики» каких бы то ни было социальных потрясений и войн. Антисоциальными элементами считались у них всевозможные «выдумывалыцики чего-нибудь новаго», которые «не навидимы так, как и преступники», а также «стихотворцы неученые» потому, что «никогда не хотят вылечиться и желают лучше бродить, нежели писать дело; безделье их увеселяет, а дело печалит, потому что оное для них трудно и невозможно»*. Целью жизни обитателей Луны, по их словам, явилось познание того, «кто создал всю вселенную, какую приносить ему за то благодарность, как прославлять его и просить отпущения нашим согрешениям; наконец стараемся изведать, что воспоследует с нами по окончании нашей жизни... сверх того всякий человек старается познавать самого себя, учиться быть добродетельным и покорять пристрастия свои собственному своему разуму»**.

___________

* Там же.

** Там же. С. 39.

 

Наиболее ценимым качеством они считали добродетель. Вот как характеризует Чулков «первого из них мудреца» Гнамола: «...сколь превосходил других знанием, столь старался быть снисходителен и чтился завсегда оказывать больше всех смирения и никогда не желал возвышаться своими науками. Сия похвальная в нем добродетель привлекла к себе народ и производила в оном великое почтение к тому премудрому мужу...» [с. 96:]

 

<Здесь в печатном тексте пропуск, видимо, в размере тех двух строк, которые ошибочно продублированы на стр. 97. — Е.Ш.>

чудовища», где «храбрые ирои, одетые в разные одежды, сражались между собою и потом со зверями», и все это происходило «с великою радостию и народным плесканием»*.

__________

* Там же. С. 47—48.

 

В долине около города пришельцу показали большие каменные столы с книгами и большими хрустальными банками. На одной из них «на крышке подписано было следующее: "Утоления жадности ко богатству"; на второй: "Воздержание подношения выше меры", на третьей: "Средство получить покой» — и так далее»*.

___________

* Там же. С. 48.

 

По словам Гнамола, «все сие приготовляет Рок и, принося отовсюду, кладет в сии банки. У нас есть лекарство душевное и лекарство телесное; душевное по большей части бывают книги..., а телесное — некоторые составы, которые производит наша твердь, и желающие излечения сами сюда приходят и пользуются всем, что только потребно от чего получают всякую пользу... Долина же сия именуется местом здравого рассуждения, или, лучше, жизненным блаженством: всякое человеческое благополучие здесь сохраняется, и жребий оного царствует без отлучения»*.

__________

* Там же. С. 49.

 

Философия жизни жителей «лунной тверди» определялась следующим постулатом: «Молим мы Творца, чтоб даровал он нам то, что для нас лучше, а не то, что нам угодно»*.

_________

* Там же. С. 39.

 

Утопия М.Д. Чулкова являлась наиболее радикальным из подобных сочинений России XVIII века. Взяв за основу достаточно распространенный «лунный сюжет»*, автор рисует не просто идеальное общество, а всеобщую гармонию природы и человека, разума и души, помыслов и поступков, рода людского и Творца.

___________

* Смотри, например: «Правдавая история» Лукиана Самосатского, «Сон» Иоанна Кеплера, «Государства и империи Луны» Сирано де Бержерака и др.

 

В отличие от монархически-просветительских утопий М.М .Хераскова*, от дворянско-утопического «Офирского государства» М.М. Щербатова**, в отличие от В.А. Левшина, у которого лунные жители подвержены разнообразным порокам***, от бывшего в «золотом веке» и описанного П.Ю. Львовым общества, где «нет богачей и нищих, нет огорченных и обиженных»****, и других русских утопистов того времени, Чулков рисует общество будущего в красочно-оптимистических тонах. Он показывает то, к чему должно стремиться человечество. Недаром автор в конце своей утопии, обозначает ее появление в романе тем, что герой, «пришедши на Землю, должен иметь сведения о том, о чем сказывать станет», и дабы он «не следовал тем, которые хотя ничего не видали, однако сказывают о многом».

___________

* Херасков М.М. Нума или процветающий Рим. (1768); Кадм и Гармония, древнее повествование (1786); Полидор, сын Кадма и Гармонии (1794).

** Щербатов М.М. Путешествие в землю Офирскую. (1784).

*** Левшин В.А. Новейшее путешествие, сочиненно в городе Белеве (1784).

**** Львов П.Ю. Российская Памела или история Марии добродетельной поселянки. 1789.

В своих произведениях Чулков не единожды затрагивал вопрос о «правильности государственного устройства» и о том, как «должно управлять страной». [с. 97 <на ней этот абзац ошибочно повторён — Е.Ш.>:]

В третьей части «Пересмешника» в первой главе, где описаны «Похождения Алима и Асклиады», один из героев, которому явно симпатизирует автор, правитель государства так характеризует свое правление: «Вкоренилась в сердце моем столь сильная благодарность к возведшему на престол меня народу, что я каждого гражданина... почитал моим отцом, которому я был обязан рождением, воспитанием и благополучием. Всякую минуту неусыпно старался предупреждать все те надобности, которые требовались от государя, прилежал больше всего искоренить из подданных моих бедность, как такое чудовище, которое погибель и злоключение во многих произвести может. Того ради... определил я дни, в кои долженствовали безпомощные и бедные люди приходить ко мне самому и объяснять их надобности, и так между сими людьми находил я часто людей достойных и надобных гражданству, которых завистливые и сильные богачи утесняли; мне ж собственное мое благополучие не столько было нужно, сколько благополучие моих подданных. Я награждал их по достоинствам и возводил на приличные им степени, и тем старался пресечь насилие богатых»*.

____________

* Чулков М.Д. Пересмешник. Ч. III. М., 1784. С. 6—7.

 

Столь разумное правление, по мнению героя, стало возможным лишь благодаря «наукам и учителям»: «Когда же стал я понимать, то определили ко мне учителей весьма разумных и совершенных людей, которые вкореняли в меня почтение к Богу, любовь к добродетели и снизхождение к народу; учили правам гражданским, возстановлению благополучия общества, военным упражнениям, и словом, всему тому, что надлежит до государя...»*. И лишь только после освоения всех этих наук, лишь только после того, как «к неописанному моему щастию судьба просветила столько мой разум, что я осмеливался давать наставления в гражданских поведениях, и в том, что касалось до всего общества, и к большому для меня благополучию, советы мои и наставления всегда имели благополучием увенчанное окончание. Народ всех степеней почувствовал ко мне великое усердие и любовь..., все охотно вознамерились вознести меня на престол..., вручить свое благополучие в собственное мое произволение, и покориться власти моей без всякого о том сомнения... вручил мне царскую власть...»**.

__________

* Там же. С. 4.

** Там же. С. 5—6.

 

Таким образом, перед нами предстает достаточно ярко выраженная позиция Чулкова по проблеме «хорошего» и «плохого» монарха. Он представил основные стороны желательного образа действий правителя и органов власти, суть которых в русле общего просветительского подхода того времени сводилась к [с. 98:] следующему: «...руководствоваться интересами ("добром") всего населения... не исключая эксплуатируемых; подбирать должностных лиц во все звенья государственного аппарата... не на учете принадлежности к сословиям привилегированным, а исходя из личных способностей людей»*.

___________

* Иванов П.В. Указ. соч. С. 115.

 

В вопросе политического устройства государственной системы Чулков акцентирует внимание своих потенциальных читателей больше не на форме правления, как это делали многие его современники-просветители*, по линии «монархия — республика», а подробнейше разбирает дилемму между «правдой и правом», где «правда» всегда выше «права», т.к. именно она, по его мнению, является источником мудрого правления и залогом общего благосостояния всех граждан государства.

_________

* Моряков В.И. Русское просветительство второй половины XVIII в. М, 1994. С. 40, 47, 56—73 и др.

 

[далее на с. 98-99 примечания 1-28 (в интернет-публикации разнесены под абзацы, цифровая нумерация заменена на звёздочки), в т.ч. на с. 98: 1-20; с. 99: 21-28] [с. 100:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 

На основе представленного в монографии анализа следует, что Михаил Дмитриевич Чулков, будучи ярким представителем разночинного писательского поколения второй половины XVIII века, ориентируясь в своем творчестве на новые по тем временам, широкие массы «низового читателя», тем не менее не вписывается в какую-либо жесткую схему мировоззренческого восприятия. Его мироощущение, несмотря на антидворянскую основу, третьесословные симпатии, прокрестьянское сочувствие, намного шире мировосприятия какого бы то ни было определенного социального слоя.

Его творческая индивидуальность опиралась часто на всесословный подход и преследовала, в первую очередь, общегосударственный интерес. Призывая дворянство «нести пользу отечеству», предлагая улучшение организации крестьянской жизни, отстаивая интересы купечества и городских сословий, Чулков заботился об «общем благе». Практически каждую работу Михаила Дмитриевича можно рассматривать или через призму общегосударственной важности поднимаемых в ней проблем, или же через культурологическую актуальность. Однако нередко все это скрыто за внешней непретенциозностью — будь то «Пересмешник» или «Собрание разных песен», «Сельский лечебник» или «Наставление», «Абевега русских суеверий» или «Пригожая повариха», «Краткий мифологический лексикон» или «Историческое описание российской коммерции» и т.д.

Ощущение Чулковым болевых точек общественного организма поражает способностью правильно видеть и верно оценить за отдельными личностями и частными случаями перспективу зарождающихся негативных явлений.

Показывая в своих произведениях всевозможных представителей различных сословий, прослеживая психологические изменения личности, вызванные трансформацией социальной среды, Михаил Дмитриевич предупреждал общество и правительство о необходимости считаться не только с глобальными процессами политической и общественной жизни, но и учитывать негативизм накапливаемых индивидуальных эмоций в их реакции на эти процессы, дабы предотвратить отрицательную ценностную переориентацию мировоззрения определенных слоев общества, которая крайне вредно сказывалась на общенациональном духовном постулате. В лице Чулкова перед нами предстает феномен беспокойства общественного сознания за судьбу своего народа и своей страны в исторической перспективе.

Ученые не единожды в последнее десятилетие писали о том, что источники, которыми мы располагаем, отражают лишь [с. 101:] результат деятельности человека и ничего не говорят о том, как он принимает решения, что зачастую приводит к упрощенным объяснениям бытия. Анализ художественного текста в сочетании с архивным материалом, который представлен в монографии, позволяет глубже проникнуть в динамику формирования взглядов отдельных социальных групп XVIII века и по-новому охарактеризовать возникновение и деятельность некоторых социально-организованных структур через вскрытие механизма стереотипного мышления и восприятия действительности; дает возможность проследить эволюцию субъективных мнений и умонастроений в объективно значимые факты (явления). Это не только расширяет базу исторического исследования, но и переводит его в плоскость исторической психологии и микроисторию человеческой личности, что, несомненно, заинтересует последующих исследователей.

В качестве гипотетического предположения можно утверждать, что героиня «Пригожей поварихи» списана Чулковым с конкретной личности какой-либо арестантки Калинкиного дома, настоящей или потенциальной. В таком случае, роман можно охарактеризовать как модальный тип биографии, в котором «биографии отдельных людей служат лишь иллюстрацией типических форм поведения или социального статуса, — и когда, — в действительности такая биография описывает не неповторимую личность, а индивида, который вобрал в себя наиболее характерные черты своей группы»*. Но эта версия требует дополнительной проработки.

_________

* Леви Дж. Биография и история // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 198.

 

Представляется перспективным также рассмотрение, в рамках сравнительного анализа взглядов Чулкова, политических проектов* и экономической мысли начала XIX века, а также практической деятельности министерства финансов середины того же столетия**.

__________

* Смотри, например: Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988.

** Смотри, например: Блюмин И.Г. Очерки экономической мысли в России в первой половине XIX в. М.—Л., 1940. [с. 102:]

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

 

ЧУЛКОВ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ

Летопись жизни и творчества

 

1743 г. или 1744 г.

- родился в Москве (версия — в Ярославле), происходил из «солдатских детей».

С 1755 г.

- числился в службе.

1756(7)—1758 гг.

- обучается в «нижней», разночинной гимназии при Московском университете, отмечен наградою за отличные успехи.

1757 г.

- со дня основания «классов художеств» для участников театральной студенческой группы становится вольноприходящим учеником этих классов.

 1759 г.

- под руководством Локателли труппа становится профессиональной. Чулков получает профессию актера.

1761 г.

- вместе с труппой Локателли переведен в С.-Петербург в труппу придворного театра.

1761 г., март

- зачислен придворным актером.

1761 г., апрель

- Чулков начинает работать над комедией «Добродетельно нерадивый» (не закончена).

1761, или 1765 г.

- женится на Анне Гавриловне Баталиной, дочери комиссара Гаврилы Ивановича Попова.

1763 г.

- выходит в свет комедия «Как хочешь назови» (переделка комедии Л. Буасси «La Babillard»). Комедия неоднократно ставилась в С.-Петербурге и Москве, имела большой успех.

1765 г.

- подает прошение о зачислении в придворные лакеи.

1765 г., 14 февраля

- высочайше дано распоряжение о включении Чулкова в список придворных служителей. [с. 103:]

1765 г., 23 февраля

- по принятии присяги назначен придворным лакеем.

1765 г., апрель

- начинает работу над «Словарем российского языка» (прервалась около 1771 года).

1766 г. (версия — в 1770 г.).

- У Чулкова родился сын Владимир.

1766 г.

- вышли в свет три части «Пересмешника, или славянских сказок», изданные благодаря Н.Новикову и купцу И. Никифорову.

1767 г., сентябрь

- придворный квартирмейстер Чулков сопровождает двор в Москву на открытие Комиссии нового уложения. Здесь Чулков преподнес наследнику Павлу Петровичу «Оду на новый год» (1768 года января в 1-й день»).

1767 г.

- издан «Краткий мифологический лексикон».

1768 г.

- выходит в свет IV часть «Пересмешника, или словенских сказок», отпечатанная на деньги купца Ивана Рукавишникова.

1769 г., 14 января

- начинает издавать журнал «И то и сьо».

1769 г., март

- в печати появляется сделанный Чулковым прозаический пересказ трагедии В. Тредиаковского «Похождение Ахиллесово под именем Пирры».

1769 г., 26-27 недели

- в журнале «И то и сьо» выходит «Иностранный толковый словарь» (281 слово).

1770 г., 23 февраля

- в заседании Герольдмейстерской конторы слушали доклад «о бытии уволенному от двора Ея Императорского Величества квартирмейстеру Михаилу Чулкову у дел в Сенатской канцелярии с переименованием в чин коллежского регистратора» и приказали: «оного Чулкова написать тем чином в список». [с. 104:]

1770 г.

- вышла в свет I часть первого русского оригинального романа «Пригожая повариха, или похождения развратной женщины».

1770 г., с мая

- Чулков начинает издавать журнал «Парнасский щепетильник».

1770 г., июнь

- выходят в свет два тома «Собрания разных песен».

1771 г., март

- Чулков поступает на службу в Герольдмейстерскую контору, регистратором.

1772 г., апрель

- начинает работу над «Историческим описанием российской коммерции».

1772 г., декабрь

- переходит на службу в Коммерц-коллегию, где по представлению А.Вяземского назначен коллежским секретарем.

1773 г., 25 февраля

- Чулков вступил в должность коллежского секретаря.

1773 г.

- ведет дела по рапортам консула в Бордо.

1774 г.

- делает отчеты о торговле русских через Лиссабон.

1774 г.

- по поручению Коллегии наблюдает за торгами на бирже.

1774 г.

- завершает издание первого в России сборника народных песен — «Собрания разных песен».

1774 г.

- издает бурлескную поэму в 9-ти песнях «Самозванец Гришка Отрепьев» (не сохранилась).

1775 г.

- ведет дела Коллегии по заграничной торговле.

1775 г.

- создает «Проект трактата об истреблении войн в Европе» (не сохранился).

1776 г.

- составляет инструкции русским консулам.

1779 г., май

- получает чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство.

1779 г.

- переводится на службу в Главный Магистрат. [с. 105:]

1780 г.

- вышел в свет приписываемый Чулкову памфлет «Жизнь некоего мужа и перевоз куриозной его души через реку Стикс».

1781 г.

- начинается печатание «Исторического описания российской коммерции».

1782 г.

- выходит в свет этнографический «Словарь русских суеверий».

1783 г. (вариант — 1786 г.)

- второе издание словаря печатается под новым заглавием — «Абевега русских суеверий».

1783 г.

- приобретает в Дмитровском уезде деревни Коквино, Бутово и Поповку (136 душ) и переезжает в Москву.

С 1785 г.

- получает чин надворного советника и служит в московском 5-м департаменте Сената обер-секретарем.

1788 г.

- публикует «Краткую историю российской торговли».

1788 г.

- издает «Словарь существующих в России ярмарок».

1788 г.

- завершается издание «Исторического описания российской коммерции».

1789 г.

- опубликовано «Наставление необходимо нужное для молодых людей».

1789 г.

- издана V часть «Пересмешника», куда включен последний художественный цикл повестей Чулкова.

1789 г.

- издан 5-ти томный научный справочник «Сельский лечебник».

1791 г.

- начинается многотомное издание «Юридического словаря».

1791 г.

- Чулков причислен к чиновникам Кабинета.

1792 г., 24 октября

- Чулков умирает в Москве. [с. 106:]

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

стр.

ВВЕДЕНИЕ ................................................................................................   3

ГЛАВА I. Демократ от литературы........................................................... 18

ГЛАВА II. Основатель русской исторической политологии ................. 28

ГЛАВА III. Российское крестьянство в творчестве М.Д. Чулкова ........ 46

ГЛАВА IV. Народное демоноверие .......................................................... 59

ГЛАВА V. Проституция в изображении М.Д. Чулкова .......................... 76

ГЛАВА VI. В поисках Идеала.................................................................... 92

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ......................................................................................... 100

ЧУЛКОВ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ

Летопись жизни и творчества..................................................... 102

 

 

 

Вернуться к навигации по книге

 

[с. 107:]

 

КАУРКИН РАДИСЛАВ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ

ТИТКОВ ЕВГЕНИЙ ПАВЛОВИЧ

 

Научный редактор КУЗНЕЦОВ ЕВГЕНИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

 

МИХАИЛ ЧУЛКОВ. Творческое наследие. Монография.

Арзамас: Изд-во Арзамасского госпединститута. 2000. 107 С.

 

Технический редактор С.П. Никонов

 

Редактор С.Г. Кондаков

Компьютерный набор и верстка Л.П. Никонова

Сдано в печать 10.05.99.

Подписано в печать 05.01.2000.

 

Усл.печ. листов 7,1

Тираж 500

Заказ № 2215

 

Лицензия ЛР № 020044 от 08.10.96 г.

 

Типография Арзамасского государственного педагогического института им. А.П. Гайдара

607220 Арзамас, ул. К. Маркса, 36.