Расширенные примечания (август-сентябрь 2009 г.):

1. барду бардзе Бардо – ради благозвучия простой, но не обязательно верной мысли, что поэту помереть не страшно, тут собрались не слишком расхожие слова: архаичные (как бард и бардзе) и заграничные (польское бардзе «добре» и тибетское Бардо «Чистилище»). Слышишь, как вместе размешались разные слова? – поёт М.
2. кидал в Сеть невод – то бишь шарил браузером по Интернету, не чуя беды, как простоватый старик из «Сказки о золотой рыбке», великого произведения о колесе судьбы. И камертона этого «Воззвания».
3. безостановочное зеркало винчестера – внутри винта действительно кружится с первой космической скоростью зеркальный диск в вакуумной тьме.
4. миллионы ноликов и единичек – информация на винчестер записывается, наподобие азбуки Морзе, в виде очень и очень длинного ряда из ноликов и единичек. Хороший клип потянет и на миллиарды их.
5. золотые и цинковые пластинки – если сложить друг на друга некоторое количество (не обязательно миллионы) золотых и цинковых пластинок, то на концах возникнет ток. Открыл это Вольта в 1790-х г.г.
6. гальванический ток – назван по имени Гальвани, чья книга навела Вольта на открытие. Навсегда окрашен некоторой мистикой, потому что жутковатые опыты Гальвани начались с того, как его жена заметила судороги мёртвой лягушки на столе мужа. Вот и гальванические токи высокого искусства, как ниточки на пальцах Бога, подёргивают души, застоявшиеся в обыденности.
7. вернулся с холода – образ не столько от Джеймса Бонда, сколько от легендарной северной страны Гипербореи, матери древнейшей цивилизации (как и утёс в последней строке). Гальванический ток искусства, пройдя через нас, утекает, как полярное сияние, в арктическую Гиперборею, а потом возвращается оттуда (помните, у М.: жду, когда вернусь за собой), но уже с другой стороны, и это производит на душу не всегда сладенький эффект.
8. червонная магия – ну да, есть же чёрная, белая и прочие виды магии; почему бы не быть и такой?
9. гильоширные узоры – самые красивые средства защиты денег и ценных бумаг от подделки.
10. муаровые переливы – тоже красивые обереги наиболее ценных артефактов червонной магии.
11. пени – это проценты, набегающие на долги (в данном случае – на пиратские клипы и песни, которые автору следовало бы приобретать легально, чтобы какая-то часть этих денег достигла до карманов группы). Расчёт ущерба и этих процентов так сложен, что углубившись в него, действительно легко отвлечь совесть от самоедства, огрубеть, озвереть – и со стыдом продолжать пиратствовать. А надо-то не пени считать, а умножать ноль на бесконечность…
12. нули ноликам, единицы единичкам – конечно, от «кесарево – кесарю»: за пиратские нолики и единички на винчестере автор думает рассчитаться ноликами и единичками на купюрах, приложенных к «Воззванию», а чтобы это приложение не выглядело вульгарной взяткой, купюры выбраны из разных стран и времён, но все – только из ноликов и единичек. Могут, пока не надоедят, служить (после дезинфекции!) игрушкой Розе и Мире при кукольных походах на базар и т.п.
13. горнего – опять старинное слово: означает здесь язык небожителей. (Которые, на самом деле, конечно, Без языка.)
14. наказанный переписать сто раз – самое обычное наказание в старых школах.
15. небольшое кафе – «Коммун кафе» на улице Советской, 130, в Костроме, где 28 августа 2009 года автор был на концерте группы «Маша и медведи» (событие в жизни автора почти столь же редкое, как комета Галлея).
16. отчеркнул ту самую черту – есть поверье, что от возраста, когда мальчик стал отроком, жизни ему отмерено ещё четырежды по столько. Почему же автор жив спустя 41 год? Потому что в 1968 году сверстнице (дочке хозяев съёмной квартиры в доме 128 по улице Советской) было лет 9-10, но самому автору уже почти 11 – так что два-три года у него ещё впереди!
17. эх, герр Альберт – Эйнштейн не верил, что Бог играет с нашим миром в кости; Нильс Бор верил; а М. поет: Время раскачивается в пространстве на скатерти пустоты – и лучшего образа я не слышал! А в интервью М. и о квантовых скачках как-то обмолвилась, так что Нильс тут тоже не зря вспомнился.
18. Елена – тоже прекрасная – бывшая сотрудница, ничего личного. Внешностью вполне оправдывает имя, а ведь не с каждой Леной вспомнишь об античной Елене Прекрасной.
19. жёлтая афиша – на самом деле, скорее бежевая. Но жёлтый цвет был здесь нужен автору, чтобы подготовить встречу с жёлтыми цветами чуть ниже.
20. срастить трещину в корыте – повернуть вспять время, вступить заново в текущую реку, переиграть жизнь, исправляя старые ошибки; обычно ничего из этого не получается, как и описал Пушкин в уже упомянутой сказке, которая начинает отсюда задавать ритм и некоторые образы (рыбки, царицы).
21. потрава алого цветочка – это выскочило само! Автор не понимает: и при чём тут вдруг совсем другая сказка, и что за дурацкий образ получается (М. – заколдованное чудище???), и что общего между аленьким цветочком и пиратскими записями? Кто сможет – объясните! Если надо…
22. безделка заводная – а вот это как раз понятно. Слишком из головы идёт «Воззвание»; где ж священное орфическое безумие образов? Нет его. Поэтому вместо чудесного гомункулуса или кофейного человечка – увы, механическая кукла…
23. Папесса римская – Папа римский должен быть мужчиной; но многие, и, кстати, Пушкин среди них, были уверены, что в древности на троне главы Римской церкви побывала и переодетая женщина.
24. тубусы мёртвых индульгенций – в старину церковники торговали специальными грамотками – индульгенциями – которые давали покупателю отпущение грехов; есть известная гравюра: монах с кипой индульгенций, свёрнутых трубочками, как тубусы с чертежами у современных студентов.
25. путь Орфея, но не вниз, а сверху – величайший певец античности Орфей по легенде за 30-35 веков до нас спускался в ад, то есть тоже заходил за черту. М., наоборот, приносит нам сюда кое-что из-за другой черты – сверху. Ибо спето: Я внизу, а Твоя – высь, и там склоны небосвода, где обитаем мы. А еще был и дантовский лес с шестью духами в тот дивный час, и странствие с Ра мимо Дна, и твой свет – во сне: ты живешь на Луне… дух захватывает, где М. побывала…
26. дымом, сталью в кровь, саднящим снегом – легкомысленная шутка автора: эти ужасающие образы на самом деле всего лишь перечисляют некоторые распространенные сегодня (никак не привязываем это к М.!!!) способы заглянуть за какую-то черту (уж какую кому повезёт): это косячок, шприц и полоска. В черновике далее и так и сяк лепилась специальная строка, отмежёвывающая белого, пушистого и мудрого автора от всяких инсинуаций пошлой жёлтой прессы насчёт М., но уж так это убого выпирало боком, такой карболкой разило, что было с отвращением стёрто. И сразу стало лучше.
27. очи крыл рокочут – у серафимов в раю крылья с живыми очами, а райское пение человеческому уху, наверное, должно казаться космическим рокотом. Или галактической рок-оперой.
28. сенсэй – он тут оказался в основном по созвучию (ну, вру самую малость); и честно – ничего общего с реальным учителем, дававшим М. уроки кунг-фу и силы.
29. колец всевластья и сансары – первый образ из «Властелина колец», конечно, отблеснул от предыдущей строки, где дым, сталь, кровь, снег так похожи на финал пути Фродо Бэггинса, особенно в киноверсии. Сансара – это не кольцо, а колесо, влекущее путём череды перерождений мир и его обитателей. Шагнуть или глянуть за черту, по мнению дерзкого в своей гордыне автора, круче, чем следовать общим путём. Хотя шаг в сторону всегда считается побегом… В любом случае, за сансару надо крепко просить прощения у М. …
30. тома серокнижья – угадал! Когда писалось воззвание, автор не видел, какими именно книгами оформлен интерьер «Коммун кафе», и лишь уходя с коцерта с драгоценным автографом М., приостановился, пробежал взглядом по корешкам и вздохнул с облегчением: действительно, серятина!
31. булгаковские жёлтые цветы – цветы, украшавшие «Коммун кафе», точно желты, но те ли, которые несла Маргарита из романа Булгакова, неизвестно; однако связка красивой (как у автора к М.) любви и жёлтых цветов здесь, конечно, оправданна!
32. не очертишь мелом круг, не свяжут с мачтой – надо иметь некоторое мужество, чтобы лицом к лицу воспринимать крупные и особенно запредельные явления. Можно, конечно, заслоняться защитным кругом, или просить привязать к мачте (как Одиссей, проплывающий мимо завораживающих певуний-сирен), но когда перед тобой мощная, но светлая сила, как у М., и опасным третьим глазом смотрит, – надо набраться духа и отказаться от подобных скорлупок. Тем более когда ты идёшь к ней с повинной головой!
33. расцветала тихо Роза Мира на груди утёса-великана – и это выскочило само, спелось через меня! Ну, Роза и Мира – это понятно, так зовут дочек М., а Роза Мира – одна из очень известных книг о запредельном (Даниила Андреева); но на груди утёса-великана, как поведал перед смертью Лермонтов, ночевала не Р.М., а тучка, и стоял этот утёс не в Гиперборее, как здесь спелось, а в пустыне. Всё так – а ни одно слово не поддаётся… (Или утёс-великан – это Great Rock by M.? I really don’t understand. Вольно же М. иной раз мешать русскую речь с английской…)
34. Ж. – показалась занятной гендерная ирония инициалов автора-мужчины Ж. и адресата-женщины М. Описанные здесь и связанные этим местом три женщины последовательно все более блистательны, чувства автора к ним – все более платонически, но… Но однажды М. пожелала, чтобы в каждом человеке, если утухло, то хотя бы воскресло бы желание учиться и наслаждаться жизнью, которая у нас есть и которая каждое мгновение дарит нам что-то неповторимое, новое; и нас окружает любовь; чтобы мы не забывали об этом чувстве, чтобы мы принимали и отдавали ее, умели ее видеть, радоваться… Где исток, где истина… Все – здесь! Прямо сейчас, и прямо здесь. Как где? Там, где нахожусь я. Каждый из нас – такой центр Вселенной. Каждый из нас – и Волга, и Каспийское море, куда она впадает. Где источник вдохновения? Сердце, наверное.